Андрей Мартьянов - Эпоха бедствий

- Э-э... - Кесарисса от удивления разинула рот. Вот это настоящее приключение! - А твой брат, он будет беспокоиться?

- Еще одного человека возьмешь? - поинтересовался Кэрис у нового приятеля. - Он там, на берегу.

"Разумеется, - подобревшим голосом ответила морская лошадка. - Пусть плывет сюда. Того, что я вам покажу, на своей скучной земле вы никогда не увидите".

- Фа-арр! - заорал Кэрис, сложив ладони у рта. Небольшая фигурка атт-Кадира на берегу поднялась с песка и, откликнувшись на зов, вошла в воду. - Плыви сюда быстрее! Да не бойся, все хорошо!

Атт-Кадир, расслышав голос вельха, слегка удивился. Он прекрасно понимал, что Кэрис хотел уединиться со своей новой знакомой и поэтому уплыл к камню. Почему тогда зовет?

- Скорее-е! - донесся до слуха Фарра очередной вопль, только звучал он радостно, а не опасливо. - Будет интересно, обещаю!

- Опять что-то придумал, - проворчал атт-Кадир себе под нос, но все-таки потуже затянул узел ткани на бедрах и, пожалев, что ему не удалось как следует позагорать на бархатном белом песке, вошел в воду и медленно поплыл к небольшой скале в виде гнилого драконьего зуба.

Комплекс храмов и дворцов на Хрустальном мысе начал возводить басилевс Фемидий из династии Аврелиадов около четырехсот лет назад. Поначалу ничего грандиозного не замышлялось: небольшая загородная резиденция, скромная вилла, с трех сторон окруженная морем, а с четвертой - кипарисовыми и оливковыми рощами. Позднее, при Аристокле Первом, добавились храмы Молнемечущего и Морского Старца, а когда стало ясно, что семье басилевса куда больше нравится обитать в тихой провинции, нежели в суматошном Арре, началось грандиозное строительство. Вскоре все пространство обширного полуострова оказалось занято дворцами басилевсов, небольшими амфитеатрами, где выступали лучшие лицедеи Острова, развлекая божественных владык, святилищами десятков богов и просто духов-покровителей, а заодно и необходимыми пристройками: казармами охранных центурий, складами, конюшнями, и так далее, почти до бесконечности. Резиденция постепенно превращалась в небольшой городок, воплощавший в себе наиболее идеализированные представления об Аррантиаде. Неброская роскошь, строгость, имперская помпезность, огни негасимых факелов на толстых колоннах и обиталища богов. На одни только благовония в год расходовалась сумма, превышающая отпускаемые из казны средства на обустройство средней колонии на материке.

Басилевсы не знали меры ни в чем, а нынешний Царь-Солнце Тиберис напрочь превзошел своих порфироносных предшественников в искусстве развлечений. За долгое время правления Тибериса Хрустальный мыс неоднократно перестраивали, с материков и океанских архипелагов доставлялись самые редкие камни, наподобие оранжевого и золотистого мрамора, в далеких землях покупались наиболее великолепные украшения и ценные материалы, свора архитекторов сделала на прихотях господина не одно состояние, а модный в столице ваятель Аргос из Стабонии на полученное за создание грандиозной статуи Тибериса вознаграждение ухитрился купить даже сенаторскую должность.

"Эти расходы себя оправдают, - упрямо твердил басилевс, слушая робкие упреки со стороны своей правой руки - сенатора Луция, обеспокоенного состоянием казны. - Еще немного - и мы перестанем тратить половину годового дохода государства на прокорм черни, Аррантиада освободится от тысяч лишних ртов, из провинций начнут поступать продовольствие и невостребованные варварами сокровища... А пока следует не обращать внимания на траты. Аррантиада могуча и всесильна, а трудности лишь временны".

Луций тогда хотел возразить, что еще год подобных "временных трудностей" приведет к катастрофе, ибо тогда в казне не хватит денег даже на жалованье армии, не то что на прокорм сонмища плебеев, но воздержался. Противоречить басилевсу - себе дороже. Его устами говорят боги. По крайней мере, в это верят большинство населения Аррантиады и сам Тиберис, надутый гусак, возомнивший о себе незнамо что. Кровь Аврелиадов должна еще подкрепляться истинно государственным умом, который у нынешнего кесаря затмился мыслями о собственном превосходстве над прочими людьми.

Говаривали, будто на самом деле страной правит не кто иной, как первый Всадник Сената Луций Вителий, и во многом люди были правы. Все тяготы государственной власти ложились именно на него, а сливки доставались Тиберису. Впрочем, отказать басилевсу в определенном уме и изощренной хитрости было нельзя, иначе трон Божественных давно перешел бы в другие руки. Тиберис являлся непревзойденным мастером интриги, возвышенным и артистичным лгуном, которому верили, стратегом, умевшим одной-двумя фразами определить будущее своего государства (именно ему принадлежала идея воспользоваться войной на материке Длинной Земли для создания новых постоянных колоний на закатном побережье континента), но в то же время Тиберис был редкостным мерзавцем, убравшим с дороги, ведущей к трону, всех своих родственников, включая мать, двух братьев и дядю. Ну а развлечения Божественного иногда переходили даже негласные границы распущенности, установленные по молчаливому соглашению аррантского патрицианства. Он словно бросал вызов Острову - если вы жаждете свободы, попробуйте пройти экзамен на право называться аррантами. А потому Тиберис мог запросто изнасиловать жену сенатора или забрать маловозрастного сына одного из своих центурионов, как выражались, "для удовольствий", заниматься любовными утехами прямо на заседании Сената, пред ликом всех благороднейших эпархов, или недвусмысленно выказывать предосудительные чувства к какому-нибудь вшивому гладиатору, а то и вовсе к шлюхе из самых мерзких вертепов гавани.

Последним, с позволения сказать, чудачеством Тибериса, иногда способного впадать в скучливое уныние не хуже кесариссы Лоллии, была охота, обрушившаяся на проповедников так называемых Богов-Близнецов (впрочем, и сама Лоллия была четвертой женой басилевса, ибо три прежние ему надоели. Двух он отравил, третья вовремя согласилась на развод. Чудачество...). Одетые в двухцветные багрово-зеленые одежды старцы впервые явились в Аррантиаду лет десять тому, как только новый культ оформился и был признан на полуночном острове Толми. Жрецы Близнецов проповедовали неприемлемое в Аррантиаде смирение, с пылом и жаром обрушивались на свободные нравы Острова, говорили о братской любви и равенстве всех людей, заслужив славу забавных сумасшедших. Однако плебс был смущен речами почитателей Близнецов, ибо после их проповедей возомнил, что любой золотарь достоин уважения наравне с сенатором, а то и - бери круче! басилевсом. Тайная служба Арра отправляла Луцию Вителию панические сообщения о готовящемся стихийном бунте, а однажды на гладиаторском представлении, куда прибыл сам Божественный Тиберис, старец в красно-зеленой хламиде перебрался через барьер арены и неким чудом остановил изголодавшихся львов, уже готовых растерзать побежденного бойца.