Павел Михель - Мир, который не вернуть. Том 1: Начало

– Да. Идём, – кивнул Павлов, открыл дверь и нырнул на лестничную клетку.

Мы вышли из подъезда и пошли вдоль дома. Павлов внимательно смотрел по сторонам – всё было чисто. Как будто все восставшие куда-то исчезли.

"Куда мы идём? Я думал, мы пойдём по домам, как и раньше. Если я правильно помню – там дальше садик только. Может Павлов хочет что-то показать? " – думал я на ходу.

Шли мы недолго. Мы шли в тот садик, о котором я подумал.

Ещё подходя, меня оттолкнул вид этого здания: серое, пустое, мёртвое. Поначалу оно казалось обычным, как будто в выходной день. Но потом всё больше были видны черты опустошения и заброшенности: разбитое окно на втором этаже, какая-то грязь на стенах, полуоткрытые калитки на входе во внутренний двор, которые качались, поскрипывая, на ветру.

Я вспомнил слова Павлова о том, что казалось, будто прошёл целый месяц с начала этого апокалипсиса.

Вид заброшенности придавал этим, когда-то весёлым и светлым местам, несвойственную мрачность. Мне стало жутко от этого, и я ближе подошёл к Павлову.

– Павлов, мы идём в этот садик? – спросил я.

Павлов кивнул.

– А зачем? – у меня немного подкашивались ноги, и неприятный холодок шёл по телу.

– Я хочу связаться с командованием – я же уже отвечал, – сказал Павлов.

– Я понимаю, но как? Почему оттуда?

– Я не могу сказать.

– Военная тайна?

– Вроде того.

Мы подошли к самым дверям. Павлов заглянул внутрь, но не зашёл.

– Разве это так важно? Ты посмотри вокруг – разве остался смысл от этих секретов? – при этих словах я повёл рукой в сторону, захватывая землю.

Павлов держал руку на входной ручке.

– Это имеет смысл для меня, – ответил он с тяжестью. – Но… ладно. Тебе я отвечу, но пообещай, что никому не расскажешь.

– А кому я могу рассказать? – усмехнулся я.

– Костя, – с силой сказал Павлов.

– Ладно.

– В городе есть несколько секретных линий для связи. Ещё с тех времён. Ну, ты понимаешь. Раньше на месте этого садика была администрация района. Её потом, при перестройке, перенесли через улицу в новое здание.

Павлов говорил тихо, почти шёпотом.

– И ты думаешь, она до сих пор работает? – спросил я.

– Не знаю, – пожал Павлов плечами. – Пока не попробуешь – не узнаешь.

И он вошёл внутрь. Я вошёл следом. Внутри было так же холодно, как и на улице, и стоял тяжёлый, немного тошнотворный, запах.

– Слушай… – начал он, медленно идя по коридору. Теперь он говорил ещё тише, чем на улице. – Я заметил, как ты не ладишь с Максимом… Я видел твои синяки.

Я не отвечал и почувствовал, как внутри меня что-то сжалось при этих словах.

– Я, конечно, понимаю, что ты не привык просить помощи, – продолжил он, – но… ты должен сам дать ему отпор. Понимаешь? – Павлов остановился посреди коридора и внимательно посмотрел на меня.

Я несколько секунд смотрел на него, не зная как ответить.

– Да… – выдавил я из себя. – Я понимаю, что должен ему дать отпор сам, потому что в будущем защитников у меня может и не быть. А таких Максимов может быть очень много.

– Да, и это тоже, – быстро проговорил Павлов. Он повернулся ко мне и присел. – Я ведь тоже не смогу вечно тебя защищать. Есть такие люди просто… Они трусы внутри, но их высокое эго даёт им такое сильное чувство уверенности в себе, что внешне они выглядят очень сильными людьми. Однако это просто обман, попытка скрыть свою натуру труса. При любой реальной опасности, эта их маска быстро испаряется и остаётся только трусость – вот тогда они "поджав хвосты" бегут, даже бросая друзей, понимаешь? И поэтому ты должен быстрее поставить его на место. Иначе можешь пострадать сам.

– Я это всё знаю, но… спасибо, – я решил попробовать дать отпор Максиму в следующий раз.

Павлов кивнул с улыбкой, и мы пошли дальше.

Конечно, слова Павлова не были откровением, но раньше я думал, что это глупые мысли. Я просто не думал, что у него есть слабости – он ведь всегда был окружён лучшими людьми, и с ним хотели дружить все, кому было так же наплевать на нравственность, как и ему самому. Таких людей я никогда не хотел понимать, потому что они просто противны. Но… теперь слова Павлова помогли мне осознать, что мои мысли были не просто глупыми мечтами. Я и раньше замечал эту трусоватость, но откидывал, не придавал виду.

Войдя в садик, я увидел то, что вызвало у меня сильную тоску. Никогда бы не подумал, что увижу детский сад в таком виде… На полу лежали почерневшие, разорванные игрушки. В стенах были видны следы от пуль. В проходе лежали кусочки деревянной мебели. Место было разграблено… Всего неделя, и такое…

– М-да, видимо помимо нас в этом районе есть ещё и мародёры… – сказал Павлов, осматривая следы от пуль. – Я уже видел пару раз такое, но подумал, что это просто следствия спешки. Или военная зачистка.

Павлов присел, поднял гильзу с пола и повертел в руках:

– Пистолетная… – сказал он задумчиво.

– Может, тогда не будем проверять это место? – спросил я осторожно. Мне не хотелось здесь находиться.

– Нет уж, раз пришли, то давай что-нибудь поищем, – сказал Павлов, вставая с корточек и отбрасывая гильзу. – Даже одеяла будут полезны – через день-другой мы снова отправимся в путь, а там только один Бог знает, что будет.

– Ладно, – я нехотя согласился.

Мы решили вместе осмотреть здание, чтобы подолгу не задерживаться.

У этого здания был один этаж, а в нём – три больших зала-комнаты (видимо здесь и играли не так давно дети), небольшой общий туалет и столовая. Всё это было на плане эвакуации, что висел у входа.

– Так, а где эта твоя линия должна быть? – спросил я, смотря на план. Палов был в стороне от меня.

– Не знаю. Наверное, где-то у директора садика или вроде того, – пожал он плечами.

Я показал Павлову этот план, и мы решили пойти по очереди в каждый зал-комнату. И в самом конце – в столовую.

Первый зал был очень большим и в конце его, у самой стены, где были окна, я увидел кровати. Точнее, это раньше были кровати. Сейчас же – пустые железные каркасы.

– Часто по заброшкам лазил? – спросил Павлов.

– Никогда не любил заброшенные места, – мне физически было неприятно это видеть. В голове создавался неприятный контраст.

– Ну… Мне они тоже не особо нравились, – сказал Павлов, открывая шкафы у другой стены. – Видимо, здесь уже ничего нет. Пойдём дальше.

– Пошли.

В двух других залах тоже ничего не было, кроме кроватей, маленьких столов и шкафов. Кроме этого ещё висели пустые полки на тусклых стенах.

Выйдя из третьего зала, я услышал какие-то звуки из столовой. Я остановился и вслушался.

– Ты чего остановился? – Павлов остановился и вопросительно посмотрел на меня.

– Ты не слышишь что ли? – спросил я шёпотом.

– Что я не слышу? – Павлов тоже перешёл на шёпот.