Михаил Темнов - День восьмой

Майклу всё это показалось попыткой упорядоченного бреда, но с элементами покорности перед непреодолимым.

«Есть ли крупица истины в этой версии?» – думал Вебер.

Ответ пришёл сам собой. Часть думающих не хочет смириться с тем, что человек далеко не венец творения, как было первоначально задумано. Наша внутренняя грязь нам нравится, потому что она – часть нас. И как венец творения (каким себя считает каждый) он достоин самого лучшего, даже если надо кого-то потеснить, унизить или даже лишить жизни. Реальность требует действий! Посмотреть только на героев, воспетых в истории почти всех государств! Чем они заслужили высокую честь и вечную память? Количеством пролитой крови, свирепостью и хитростью, с помощью которой они обманывали и свои, и чужие народы.

– Я не знаю, кто из высших сил построил нам эту тюрьму, – сказал вполголоса Майкл. – У меня создаётся впечатление, что мы её построили сами, своими действиями и мыслями. И очень её любим. И менять что-то не собираемся…

Рам Шитарна промолчал. Тихо шуршал лифт.

– Проходите, господин Вебер, – жестом руки пригласил его учёный как только открылись створки лифта.

Руководитель научного центра и гость вышли на смотровой балкончик, с высоты которого открывался вид на огромный зал с десятками модульных секций, рабочих площадок с множеством мониторов на стенах. Виднелись прозрачные в верхней части капсулы, с раздетыми до пояса людьми внутри, на головы которых были надеты золотистые шлемы. Под сводом зала завис огромный, более 100 метров в диаметре, параболический отражатель с сотнями датчиков и разбегающихся коробов кабелей на стенах.

– Приспособили реликтовую пещеру, – коротко прокомментировал руководитель центра. – Свой микроклимат, тишина, полная экранировка электромагнитных излучений – как раз то, что требуется для подобных исследований, начиная с достаточно однородной кристаллической породы… Ничто не мешает и всё соответствует.

Перехватив взгляд Майкла, устремлённый к капсулам со спящими там людьми, он объяснил:

– Это йоги, господин Вебер. Мы подойдём к ним позже… Я постарался рассказать вам в общих чертах обо всех версиях, изучаемых нашим центром по вопросам о предназначении Земли и задачах, поставленных Высшим Разумом. Но.., – он разочарованно покачал головой, – мы только нащупываем какие-то пути, пытаясь прорваться к истине. Создаётся впечатление, что она ускользает в последний момент, маня нас всё дальше и заставляя собирать осколки знаний, в которых столько пробелов… Иногда мне кажется, там, наверху, в лучшем случае могут смотреть на наши усилия со снисходительной улыбкой. От нас создатели этой платформы для жизни очень многое скрыли. И то, что мы до сих пор не знаем, что такое человек, звучит странно, но это правда. Материальную часть, то есть тело, будто бы изучили. Но и там не всё понятно. Физика, химия, энергетика – всё у всех, вроде бы, должно быть одинаковым, но нет – у каждого свои особенности. А что такое самосознание? Почему оно есть и что оно такое, до сих пор никто не знает! А скрытые возможности, а всё то, что превращает вроде бы незыблемую теорию Дарвина о происхождении человека в один из осколков, о которых я упоминал? По сути, эти скрытые возможности заставляют нас взглянуть на себя иначе и о многом задуматься. Так что же на самом деле представляет собой человеческий организм? Хрупкую конструкцию из пары сотен костей и десятков килограммов мяса или удивительный и необъяснимый даже с точки зрения продвинутой современной науки механизм, не имеющий аналогов по сложности?

– Опять завлекаете непознанным? – улыбнулся Вебер.

– Парадокс в том, что наша цивилизация, создав сложнейшие технологии, достигла многого, используя только несколько процентов мозга. А что бы произошло, если бы мы удвоили или утроили процент его использования? Было бы это благом? Сейчас мы напоминаем маленьких детей, освоивших компьютер. А доступ в интернет позволяет найти любую интересующую информацию! Хорошо ли это? Нужно ли нам?

– Даже не знаю, – задумался Майкл. – Может, нам просто предложили тест на зрелость? Может, пришло время отбора?

– В каком плане? – встрепенулся Рам.

– Ну, хотя бы в плане отношения к информации. Верим всему, что узнали, или проверяем? Умеем делать выводы или нет? Может, это просто индикатор нашей самостоятельности? Проверка каждой отдельной личности?

– Может, и так, – вздохнул Шитарна. – Но всё равно это опасно для большинства. Это нарушает все постулаты! Мы выросли в социуме, мы привыкли верить. У нас есть установки и устои? Как без этого?

– Даже представить себе не могу, – задумался Майкл. – Но вы же ощущаете, что всё меняется? Может, тем, кто это поймёт, примет и переживёт, откроется то, что мы ищем?

Рам был озадачен. Он, закопавшись в свои поиски, потерял возможность смотреть на вопрос шире и с другого ракурса.

– А что бы, Майкл, было, если бы наша цивилизация пошла по гуманитарному пути развития? – продолжал своё Рам.

– Мы с технократией никак не можем остановиться! – чуть повысил голос Вебер. – Гуманитарная составляющая декларируется для приличия, но роли не играет. Разве что в искусстве. И то…

Скрывая раздражение, Майкл продолжал:

– Как мы можем обсуждать то, чего с нами не было? Робкие попытки были, но мало к чему привели. И что такое, в конце концов, гуманизм? Это мировоззрение, проповедующее равенство, справедливость, любовь к людям, уважение к ним, и так далее и тому подобное. Вроде бы светлые и правильные постулаты. Не так ли? Но они используются человечеством в интересах правящих (или оппозиционных, желающих стать правящими) классов или групп.

– Ну зачем вы так резко? – нахмурился Шитарна. Вот религия…

Но, извинившись за собственную невоспитанность, Майкл его перебил:

– И религия тоже использует это понятие в своих интересах. Например, когда нужно набрать побольше адептов, чтоб потом повести их на какой-то политический крестный ход или объявить войну за религиозные ценности. Крестоносцы были? И очень они любили неверных? И вообще, почему каждая религия считает, что только она права? Бог один! А у меня создаётся впечатление, что его разрывают на куски, чтоб отхватить себе тот, который кажется истинным!

Шитарна сначала почти испуганно слушал Майкла, потом задумался, успокоился и сказал:

– Майкл, вы во многом правы, но слишком категоричны и, извините, не очень знакомы с другими религиями. Далеко не все так агрессивны.

Он по-дружески похлопал Майкла по плечу:

– Давайте всё-таки вернёмся к теме нашего разговора.