Екатерина Шереметьева - Точка равновесия. Сборник рассказов

Ему повезло больше многих: пока он был в госпитале, война закончилась, они победили. Ему повесили на грудь медальку и отправили домой.

Тому хотелось верить, что он сможет вернуться к прежней жизни, до изнурительных перестрелок и бессонных ночей, но… крики солдат, их кровь и изувеченные тела – всё это останется с Томом навсегда. Перед лицом смерти не было своих и чужих, они все умирали с немым вопросом на губах: за что?

Том не погиб, ему пришлось жить дальше.

Он искал работу, но не слишком успешно: он не обладал особыми знаниями или навыками. На словах его почитали героем, но в реальной жизни ему приходилось едва сводить концы с концами.

Так прошло лето и настала осень. Стоял серый день, накрапывал дождь. Том был в тонкой кожаной куртке, которая не защищала от холода. Ветер бросал редкие капли ему в лицо, но Том улыбался: ему удалось подзаработать, теперь он сможет оплатить аренду и даже приготовить любимый говяжий стейк на ужин. Он нащупал ключи в кармане и уже было собирался открыть дверь, как услышал писк. Том замер. Звук повторился. Он огляделся: из-под лестницы выглянуло крохотное существо.

– Иди сюда, не бойся, – позвал Том. В его руках оказался щенок, он дрожал и тёрся холодным носом о пальцы. – Пойдём со мной, не место тебе здесь.

Том прижал щенка к себе и, насвистывая мелодию, вернулся домой.

– Надеюсь, ты любишь говядину.

***

В тепле и заботе щенок быстро превратился в большого лохматого пса, который занимал весь диван и ел вдвое больше хозяина. Том назвал его Марком в память о друге – у пса были такие же добрые глаза.

Том устроился вышибалой в ночной клуб, денег стало чуть больше, и сон стал крепче – Марк будто отгонял кошмары.

Жизнь пошла на лад. Минула осень и зима, настала весна.

Настойчивый дверной звонок разбудил Тома воскресным мартовским утром. Он нехотя поднялся и, бурча под нос проклятья, поплёлся открывать. Марк тёрся у ног, виляя хвостом.

– Чем обязан? – спросил Том, увидев незнакомца на пороге.

– Меня зовут Стрег Бригс, у меня к вам серьёзный разговор. Могу я войти? – Том оглядел незваного гостя: деловой костюм из тех, что носят офисные клерки, дипломат в руках, но за обыденным фасадом безошибочно чувствовалась военная выправка.

Они прошли в кухню.

– Не буду ходить вокруг да около, – начал Бригс. – Вы снова нужны своей стране.

Том нахмурился, у него заныла правая нога.

– При всём уважении, сэр, но я свой долг отдал сполна, – ответил он, и голос его был полон уверенности в каждом слове.

– Верно, – гость кивнул. – И всё же выслушайте моё предложение.

Он начал говорить рублеными чёткими фразами. С каждым словом Бригса лицо Тома менялось: от недоверия до удивления.

– Космическая военная программа? – переспросил он. – То есть вы хотите, чтобы я полетел в космос?

Даже в самом смелом сне Том не мог вообразить ничего подобного. Военные хотели построить космический корабль? О таком писали разве что фантасты с богатым воображением! Неужели же это было возможно?

– У вас будет шанс, – поправил его Бригс. – Вы и ещё девять кандидатов будете проходить подготовку. Полетит только один, нам нужен лучший. Но платить будут каждому и весьма недурно, сами понимаете.

Том медленно кивнул.

– Я согласен, – сказал он, не тратя время на обдумывание.

Бригс расплылся в улыбке, они пожали руки и обсудили формальности.

– Ты только представь, Марк, – Том почесал пса за ухом, когда гость ушёл. – Я полечу! Полечу к звёздам!

Том согласился не потому, что ему нужны были деньги.

Он знал. Чувствовал где-то внутри, что вот она – его судьба, которая вела его заботливой рукой ради этого шанса.

В ту ночь Том засыпал с улыбкой на губах.

Сквозь окно на него глядело ночное небо. Вдруг показалось чьё-то огромное лицо. Внимательный взгляд коснулся Тома, но тот уже крепко спал.

Атум потерял сон.

Шесть звёздных дней прошло, но для мира в стеклянной сфере минуло целых двадцать лет.

Всё началось с мысли. Часть людей решила, что они особенные, достойнее остальных, и им по праву рождения полагаются привилегии. Эта идея так захватила их умы, что они выдумали целую религию.

И в их мире появился ещё один бог, гораздо могущественнее Атума. Его именем прикрывались, когда одни хотели управлять другими, в его честь они брали в руки оружие и шли войной на себе подобных.

Мир заполыхал огнём, и дым над пепелищем вился ещё очень долго.

Вслед за главным богом появились и другие. У них было много имён: деньги, власть, слава, роскошь… Им приносили пышные жертвоприношения – вырубленные леса и осушенные реки, убитые ради потехи животные, отравленная ядом почва. Люди жадно потребляли ресурсы так, будто завтра не наступит. Будто после них не будет иной жизни.

Ночи напролёт Атум смотрел на мир, который выпустил из рук.

– Я дал им свободу и вот что вышло, – сказал он тишине.

Скрипнули половицы, послышались шаги и лёгкая ладонь легла ему на плечо.

– Ты ещё можешь всё исправить, – прошептала Лура.

Атум заключил её в объятия и шумно выдохнул.

– Нет, Лура, – он провёл рукой по её спутанным рыжим волосам, – я обещал, что не буду вмешиваться.

– Но если они не одумаются…

– Их мир погибнет. Знаю.

Он чувствовал её тёплое дыхание на своей шее, слышал, как гулко и тревожно билось её сердце.

– Пожалуйста, пойдём спать, – попросила она.

***

– Им ещё рано, Атум, – сказала Лура.

Атум, казалось, не слышал её: он не сводил глаз с мира за стеклом.

– Они не доросли до полётов в космос, – убеждала она.

Атум смотрел, как люди создавали первый в их истории космический корабль.

– Это опасно! Ты должен вмешаться. Стереть разработки! – воскликнула Лура, тряся его за плечи.

– Нет, – Атум покачал головой. – Этот юноша, Том. Он толковее остальных. Пусть летит, я хочу поговорить с ним.

***

Это случилось вечером седьмого звёздного дня.

Построенный людьми космический корабль взмыл в воздух. Том был внутри. Он был счастлив и напуган одновременно.

Атум устроился в кресле напротив стеклянного шара и принялся ждать.

Три…

Вот корабль достиг первой космической скорости.

Два…

Вышел на орбиту.

Один…

С размаху врезался в стекло.

Так ломается лёд под ботинком – с резким хрустом. Сеть трещин покрыла шар, мелкое крошево из стекла посыпалось на землю, как первый снег. Людям внутри казалось, что настал конец света.

Корабль пробился сквозь тонкую преграду, спикировал, и, словно осенний лист, медленно опустился у ног демиурга. Он был размером со спичечный коробок, а Том внутри – и того меньше.

Атум взял в руки книгу и перо и написал:

«Том вышел из корабля и стал моего роста».

Едва чернила высохли, воля творца была исполнена: Том стоял перед ним в белом защитном костюме.