Александр Черенов - У света и тьмы. Книга первая. Я продал душу дьяволу

Единственное, чего я так и не смог выяснить: где точно находится хранилище? Ну, не станешь же пытать «невесту» – а прямо спросить неловко: интеллигентность вкупе с осторожностью. Я узнал лишь то, что, что хранилище располагается где-то у чёрта на куличках. Но координаты означенных куличек выяснить не удалось: чёрт почему-то молчал. Наверно подумал, что таким хитрым способом я хочу нарушить условия договора: «что заказал, то и получил».

Пришлось частично демаскироваться, чтобы узнать, что хранилище – под кассой, а касса… Нет: не «в яйце» и «не в зайце»: у чёрта на куличках. Но теперь я мог посмеяться над чёртом: координаты этих куличек имелись на плане. На плане эвакуации из помещения в случае пожара. «Глубина залегания» меня не волновала: я – не налётчик, не террорист и применять буры, автогены или взрывные устройства не собирался. Мне – хоть метр толщина стен, хоть километр – всё едино. Требовались всего лишь точные координаты: широта и долгота. В таком случае Хозяин вынужден был бы доставить меня по адресу, которого я не мог представить себе визуально.

«Там!»

Я уже открыл рот, чтобы подать команду, но передумал. Сегодня предстояла нестандартная «телепортация»: я ведь так и не узнал место нахождения хранилища. Следовательно, обычный «там!» отменялся: появиться в банке «в лице» я не могу. Увы, но статус «женишка» имел и обратную сторону – а у меня сегодня не было времени на любезности.

Таким образом, предстояла необычная транспортировка: по другому измерению. Не спешите крутить пальцами у висков.

Это – не бред и не фантазия: это – моё желание. То самое, которое должно буквально исполняться Хозяином. Согласитесь, что фантазия и желание «в таком контексте» – это далеко не одно и то же.

Теперь я мог спокойно дать команду – чтобы тут же оказаться… над банком. Точнее: в банке, в одном из его коридоров – только на высоте трёх метров от пола. Почти под самым потолком. И ещё зазор оставался: хорошо, всё-таки, строили при «проклятом сталинизме»!

Я висел… стоял… находился на странной опоре, сквозь которую мог видеть абсолютно всё происходящее внизу – да так ясно, как не увидишь и сквозь стекло. «Почва», что была сейчас подо мной, не имела ни вида, ни формы, ни плотности. Всюду, куда только мог достать мой взгляд, не было ничего. Вообще ничего: в наличии имелась лишь пустота, стопроцентная в своей стерильности и прозрачности.

Ощущение – необычное: как будто стоишь в воздухе. Ладно бы: «висишь» – «плавали, знаем!» – а то ведь именно «стоишь»! Как на земле! И, несмотря на то, что под тобой нет никакой опоры – опора есть! Ну, то есть, ты понимаешь, что она есть… должна быть – иначе бы ты уже пошёл по головам! Ты понимаешь это – но не чувствуешь её! Совсем!

«Где-то подо мной» роились «стада» огромных разномастных мух. Параллельно мне – словно из другого мира.

«Так вот ты какой, цветочек аленький?»

Всюду, куда только доставал глаз, не было ничего. Даже классического тумана из фильмов ужасов. С туманом – всё не так одиноко, особенно если за ним прячется какой-нибудь Фредди Крюгер с набором слесарных инструментов. Но тумана в наличии не имелось. Всё было ясно, светло и прозрачно. Как в залитой галогеном стерильной операционной – только без оборудования, инструментов, окон, дверей и стен. «Без ничего». Куда ни взгляни – стерильная пустота.

Так как здесь глядеть было не на что, я взглянул вниз.

«Ба: да это же – касса! Ну, и точность!»

Сама касса меня не интересовала: мой интерес лежал несколько ниже. В буквальном смысле.

«Вниз!»

Ага: хрен, там! Ни спуститься, ни наклонить «измерение» хоть на градус, чтобы спрыгнуть: зря пыхтел! «Измерение» тянулось строго параллельно объекту. Точнее, его плоскости. Ни о каком «вверх-вниз» даже на градус и речи быть не могло.

«Похоже, этот параллельный мир – всего лишь эквивалент „шапки-невидимки“: залез – и спрятался… Других функций у него нет… „Шапка-невидимка“ -то тоже предоставляет всего лишь одну услугу…»

Оставалось только одно: дать команду «Там!» Правда, я не вполне представлял себе, где это «там», но отправляться на его поиски у меня не было ни времени, ни желания.

Так я думал и в порядке самооправдания – можно было подготовиться и получше – и для предъявления «объективных трудностей». Главный же мой недочёт заключал в том, что ещё Киса Воробьянинов определил словами: «хочется поскорее». Уж очень не терпелось мне стать обладателем миллионов – отсюда и «брачок» в подготовке.

«Там!»

«Это я удачно зашёл!» – мелькнуло у меня в голове: рот был занят изумлением. – «С прибавлением Вас, уважаемый банк!»

И это – не шутка: «детали интерьера» наглядно свидетельствовали о том, что «нашего полку прибыло». Я бы даже сказал точнее: «нашим п`олкам прибыло»! И – совсем недавно. Да и перед кассой не случайно толпился народ «солидной наружности»: сегодня явно обслуживали банки второго уровня, что уже само по себе – уровень!

Хотя и без «свежака» я бы не остался внакладе: в банке всегда имелось в наличии «энное» количество денежных знаков. Это я узнал – «так, между прочим» – у подружки. А поскольку «по сценарию» я могу унести с собой лишь то, что могу унести с собой, то мне вообще не о чем было беспокоиться.

Но «свежее» пополнение, не скрою, бодрило. Насколько я узнал – опять же от подружки – купюры с большим количеством нулей всегда пользуются спросом, уходят быстро и в наличии бывают не всегда. Я готов был взять всё, что мне мог «предложить» банк – но теперь я мог взять только то, что хотел: купюры в пятьсот евро и в пять и десять тысяч рублей. Это сразу даёт приличную сумму и очень удобно в плане транспортировки: в одной пачке купюр номиналом в десять тысяч рублей – миллион! Солидно. Как минимум, солидно звучит. Да и пятьдесят тысяч евро в одной пачке тоже – не «кот начхал», как выразился один киношный интеллигент. Я, интеллигент настоящий, выразился бы иначе – и не на тему кота: «не хрен собачий».

Глаза мои не разбегались. Они «твёрдо знали», на что смотреть. Из всех деталей интерьера меня, как и любого нормального человека, могли заинтересовать только стеллажи с мешками.

«За работу!»

Поскольку «измерение» всё время торчало на одной высоте, и не выказывало ни малейшего намерения изменить своё положение ни на дюйм, ни на градус, пришлось тянуться рукой. Дотянулся. Вытянул – и затянул. В измерение: а где ещё заниматься «бухгалтерией»?

Сумка была «классического наполнения»: сто пачек по сто номиналов в каждой. Купюры – по десять тысяч рублей каждая. То есть, всего на общую сумму в сто миллионов рублей.

«Согласен: беру!»

Что же до валюты, то «растекаться мыслью по древу» не стоило. Да и о харе не мешало подумать: не ровён час, «треснет». От избытка удовольствия. Ибо сказано: «жадность фрайера сгубила».