А. Варламов - Кому вручить цветы?

Поначалу Роман Палыч решил обойтись чисто косметическими мерами, для чего прибавил обоим бойцам звероподобности. Ну так, чуть-чуть, снабдив каждого пышной шевелюрой. Причём Первый получился иссиня-чёрным брюнетом, а Второй – настоящим блондином. К каждой причёске прилагался обязательный набор густых волос на груди, спине, руках до локтя и ногах до колен. Именно так, видимо, представлял себе Мортиров настоящего брутального самца.

Предварительно оглядев своих модифицированных бойцов, Роман Палыч довольно крякнул и погладил каждого по спине – шерсть получилась средней жёсткости. Как раз то, что и было нужно.

Через день, однако, после ряда тестовых боёв, блондина пришлось несколько затемнить. Его белая опушка плохо смотрелась издали, поэтому отныне он стал слегка мелированным шатеном. А его «меховой подбой» на груди и спине контрастно выделялся тремя чёрными продольными полосами, подчёркивающими бледную розоватость тела.

Конечно, Роман Палыч отметил свою излишнюю склонность к украшательству, но корить себя не стал. Так ведь и в самом деле – насколько хорошо отделаешь своё творение (в художественном смысле), настолько замечательно оно и будет глядеться со стороны.

Тем не менее предпринятые изменения ни в коей мере не изменили кардинальной схемы боёв. Каждый дикарь, будь то тёмненький или же светленький, дрался до последнего своего кулака. упорно стоя на своём месте, зачастую разбивая руки до самых локтей.

Именно эти тяжёлые, изнурительные раздумья Роман Палыча над повторяющимися изо дня в день, однообразными по сути и форме боями и привели его к осознанию скрытой доселе истины: его подопечным крайне недостаёт изворотливости, хитрости. Им как воздух требовалась способность обвести противника вокруг пальца, чтобы победить не просто любой ценой, а с наименьшими потерями. А поскольку ни малейшего опыта в таком деле у него самого не было, то именно таким сложным, эмпирическим путем Мортиров нащупывал главные принципы ведения военных действий своими солдатиками. Это было самое трудное, чему пытался научить питомцев Мортиров. Пожалуй – самому главному в науке побеждать врага.

Проведя поверхностный психоанализ самого себя, Роман Палыч тут же обнаружил в себе задатки изворотливости и подлости, которые немедленно и безостановочно принялся саморазвивать. Более того, только благодаря этой, с нежданной радостью обнаруженной в себе беспринципности, довольно легко конвертировал эти качества в поведенческий алгоритм своих солдат.

Сложность заключалась в том, что сам Мортиров был настоящий человек, что как раз и позволило довольно легко постичь механизм обмана. Гораздо трудней было научить этому дикарей, которых никак нельзя было причислить к живым существам. Однако, если за дело берётся дилетант, то результат, как правило, легко предсказуем: либо он будет успешным, либо нет. Итог стараний «Главного Психолога» М оказался положительным. Все нужные факторы были учтены, рассчитаны и внедрены в математическую модель сознания дикарей. Таким образом, этот совершенно непредсказуемый по итогу трудный этап обучения роботов также был благополучно преодолен: они стали более избирательны по своим действиям в схватках. Можно сказать, стали гораздо изобретательнее, научившись бить в спину…

С этого времени Мортиров едва высиживал на работе положенные шесть часов, а затем гладкое, но чем-то сильно озабоченное лицо его просветлялось. Далее Роман Палыча уже ничто не могло удержать на рабочем месте. Он нервным шагом ускользал домой.

III

Меж тем на самой работе творилось неладное. Все вдруг стали замечать, что с Мортировым что-то не то…

Раньше тот был мужчина хоть куда, такой замечательный в любых отношениях. Можно сказать, заметный… Правда, безо всяких ненужных претензий: ни в космос не рвался, ни в глубь океана не спешил. Но этим-то и был ценен в некоторых, в основном женских, кругах. Он не пропадал сутками в лаборатории, как другие. Проходя мимо дамы, непременно с улыбкой выдавал в меру галантный, хотя и стандартный комплимент. Да и вообще… Подавал хоть и пустые, но всё же надежды.

А теперь?.. Худой, как щепка (куда делась его приятная закруглённость силуэта?), ни одну женщину не замечает, чем тут же настроил их против себя. С коллегами не разговаривает. Часто сидит, словно истукан, вперив горящие странным огнём глаза прямо перед собой. У кого-то из женщин мелькнуло было высказывание – мол, уж не влюбился ли наш Мортиров? Но что-то подсказывало окружающим, что нет. Не очень-то похож был наш Роман на Ромео… Особенно, когда зловеще ухмылялся, ощеривая длинные передние зубы, хищно торчащие вперёд и смущающие собеседников.

Роман Палыч Мортиров теперь не ходил, а маршировал, стараясь двигаться либо по прямой, либо чёткими углами, словно выполнял команды «Направо!» и «Налево!». Однажды начальник вызвал его к себе по какому-то пустяковому делу. Мортиров тут же явился и, зайдя в кабинет, пристукнул каблуками, громко отрапортовав о своём прибытии. Это произвело на начальника тягостное впечатление, и он стал всерьёз подумывать – а не предоставить ли Роман Палычу внеочередной отпуск?

Останавливало то, что в их Институт нестандартных разработок поступил срочный заказ от министерства общественного питания на изготовление некоего прибора. И самым подходящим специалистом в этой деликатесной области считался именно Мортиров. Заменить его было некем. Поэтому идея с отпуском пока так и осталась лишь благим намерением.

Впрочем, сам Мортиров чувствовал себя превосходно, вынашивая свои, никому неизвестные планы…

IV

Роман Палыч был глубоко чужд беллетристике, как и она ему, и уж тем более отродясь не читывал её. Кругозор его всегда очерчивался исключительно научно-технической литературой. Однако, являясь абсолютным прагматиком, он безошибочно угадал основные принципы отношений человека с его же нечеловеческими производными. Поэтому ещё на самой ранней стадии проектирования, а затем и практической отладки искусственных мозгов своих дикарей заложил в них все «три закона роботехники» 9 9 Первый закон: Робот не может причинить вреда человеку или своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинён вред. Второй Закон: Робот должен выполнять приказы человека, кроме приказов, противоречащих Первому закону. Третий Закон: Робот должен заботиться о своей безопасности, если это не противоречит Первому и Второму законам. (А. Азимов) , которые обеспечивали необходимые базовые принципы мирного сосуществования между ним и его питомцами. Но, естественно, далеко не все. А поскольку Мортиров принадлежал к инженерной школе старой формации, той, что свято чтила строгие «Правила Техники Безопасности на производстве», то и в быту придерживался тех же закономерностей. Тем более, что даже самое тщательное соблюдение упомянутых «Трёх Законов…» не отменяло и не подменяло собой действия других столь же основополагающих естественнонаучных устоев, т.е. – законов статистики; а именно – в первую очередь фактора случайности. Как бы ни старались роботы не попасть в своего военачальника хоть рукой, хоть ногой, или вовсе чем попало, а совсем исключить такое нехорошее развитие событий никак было нельзя. Именно поэтому, опираясь на большой массив фактов непредсказуемости, полученный во время наблюдаемых боёв своих дикарей, Мортиров обнаружил в себе талант теоретика и совершенно самостоятельно вывел «Двуединый постулат», который жёстко заявлял миру: