Асмунд Дьярвисон - Ходящий по Мирам. За далёкими звездами

Эрхи встал возле стола, взял бутылку. Зубами открыл пробку и, выплюнув её куда-то в сторону печи, начал жадно пить. Чуть зеленоватая жидкость влилась в горло, частично впитываясь в кровь и подсвечивая вены и артерии зеленоватым цветом.

Зрелище было не из приятных. Бу был нечувствителен к ядам, а потому порой употреблял напитки невероятно сомнительного содержания. Наконец, оторвавшись от горлышка, он схватил кусок мяса, и не нарезая, принялся его жевать, попутно разглядывая бумаги, лежащие на столе. Схемы, записи, чертежи и наброски. Работа, которую ему предстояло сделать сегодня. Ибо, хоть графика у межмирников и нет, всё же дело не терпело отлагательств.

Закончив с трапезой, Бу-Ож собрал листы с записями и вышел из кухни в зал. Не глядя подошёл к панорамному окну и сел возле него, всё сильнее сосредотачиваясь. Записи лились перед глазами вычурной, витиеватой вязью. Схемы починки энергетического модуля корабля, координаты ещё не разведанного им пространства миров. Большую часть записей занимали именно они. Закорючки, непонятные обычным смертным и бессмертны, для эрхи-буу-таг они были сравни новой услышанной мелодии, щемящей сердце своей загадочностью и жаждой исследования.

Закончив рассматривать листы, Бу-Ож поднялся и решительным шагом направился к выходу. Толкнув ногой дверь, вышел, подставляя лицо ласковым лучам позднеутреннего светила. Камни едва слышно пели от дуновения легкого ветерка, листва на деревьях вторила им, а на тропинке у крыльца валялась вдавленная в землю галька с глубокими бороздами от когтей по бокам.

Кота не было видно. Предсказать поведение этого существа было нереально, да Бу и не пытался. Возможно, тот уже давно забыл о вчерашней беседе, и греется где-нибудь, подставляя свою огромную лохматую тушу ярким утренним лучам, возможно притаился с желанием отомстить, а может быть обиделся и ушёл гулять в лес, придаваться охоте и пьянству с берендеем 5 5 Берендей – получеловек-полумедведь Ахамасу.

В мире Бу-Ожа, он и Оло были не единственными разумными существами. Ахамасу жил на опушке ближайшего леса и негласно считался его хранителем. Огромный, ростом выше Бу, разумный, схожий с той породой зверей, коих называют медведями. Только в отличие от них, владеющий разумом, развитой речью, ходящий на двух ногах весельчак. Были и другие. Разных видов, размеров, с характерами, совершенно разными. Щедро они были раскинуты по благодатной и многообразной земле, созданной эрхи.

Беглым взглядом оглядев округу и не найдя следов кота, Бу-Ож вышел за ограду, спустился с холма и побрел прочь, с каждым шагом удаляясь и от дома и от леса. Путь его был недолог. Необходимо было пройти лишь до реки в пятистах шагах от дома, переправиться на другой берег по горбатому деревянному мосту, подняться на холм в ста шагах от берега и прямо на север пройти к внушительных размеров куполу, с виду похожему на огромное нагромождение ветвей и листвы. Под куполом скрывалась довольно глубокая воронка. А вот в ней… Сердце Бу-Ожа каждый раз сжималось, когда он видел Её. Хаа-юлая′ 6 6 Хаа-юлая – любимая .

Каждый эрхи-буу-таг имеет свой Маах-тугар-эрхи 7 7 Маах-тугар-эрхи – то, что помогает ходить , или по упрощенному ‟съяву» – корабль. Они были разных форм и размеров, расцветок и особенностей. Общим у них было только одно. Все корабли признавали, как правило, только одного хозяина, имели свой характер и ко всем им нужен был подход. А вот это уже зависело от каждого.

У кого-то была атмосфера подчинения, причем, не всегда межмирник выступал доминатом. Для кого-то съяву был сродни старшему, либо младшему брату или сестре. Ведь каждый корабль также имел свой пол. Но для Бу-Ожа всё было иначе. Он любил свою Хаа-Юлаю, и знал, что это взаимно. Каждый их контакт, полёт, времяпрепровождение, порождали бурю эмоций, позволяющих чувствовать любое настроение и состояние как корабля, так и межмирника. Оттого и точность их совместной работы были неимоверно высоки. Каждый раз, садясь в кресло управления, либо вставая в носовом отсеке высокоточного ведения корабля, кладя руки на штурвал, или впуская их в отверстия для нейронного управления межмирник словно сливался со своей съяву, не просто работая, но получая от сего процесса неимоверное удовольствие.

И сейчас, она стояла перед ним на стапелях, безмолвная, но чуткая. Далеко не самая большая среди кораблей, имея стройный, стреловидный, слегка приподнятый в передней части корпус, она переливалась матовым тёмно-оранжевым цветом. Обшивка была хамелеоном и могла менять не только цвет, но и структуру в зависимости от среды и необходимости. По всему периметру корпуса протянулся иллюминатор, перерастая спереди и сзади в огромные панорамные окна. Такое же было в центре корпуса крыше и днище.

Если взглянуть на корабль сверху, то стреловидность его пропадала, превращаясь в гитарные, либо женские (кому как нравится) формы. Заднее утолщение фюзеляжа, побольше, было грузовым отсеком, там же хранились запасы провизии, клетки для живых организмов, пара гостевых кают и дополнительный двигатель для ускорения тяги.

В переднем же отсеке всё было гораздо интересней. Оно было меньше, но значение имело большее, ибо там находилась кают-компания с верхней и нижней панорамой, спальня Бу-Ожа, орудийный отсек, и самое главное: межмирный двигатель и центр нейроуправления.

Первый был невероятно сложной конструкцией. Чинить его было проблематично. Ещё сложнее было собрать новый. Поэтому, раз и навсегда получив съяву, все эрхи старались относиться к нему как можно бережней. Что было куда легче, чем собирать всё с нуля. Питался двигатель от всего, что могло питать. В межмирном пространстве он ловил и скапливал пространственную пыль, а в мирах подпитывался энергией звёзд, ядерным топливом и даже примитивной органикой. Смотря как попросить.

А за просьбу, общение и координацию всего механизма отвечало ещё более сложное сооружение – центр нейроуправления. Был он не у всех. Далеко не у всех кораблей, и не все межмирники его желали. От долгого взаимодействия с разумными нейроцентр корабля начинал умнеть и мог повести себя непредсказуемо. Посему многие эрхи его ограничивали, либо просто убирали, лишая корабля свободы воли и мысли. Бу-Ож так не делал. Его корабль не имел искусственных ограничений, оттого управление им доставляло пусть намного больше хлопот, требуя лучшей координации работы мозга, но и доставляло больше удовольствия и помогало блуждать по мирам с более высокой скоростью и точностью.

Итак, подойдя к своей Хаа-Юлае, Бу-Ож провел кончиками пальцев по едва заметным бороздкам на брюхе корабля. Едва слышно загудел мотор, проснулся от мягкого прикосновения нейроцентр. Корабль вышел из спячки. Внутри загорелся свет, подсвечивая иллюминаторы и кабины. Сзади спустился помост, открывающий дверь в грузовой отсек.