Алексей Барон - Эскадра его высочества

Через пару минут из-за Обливного острова вновь донеслись гулкие удары тяжелых пушек. Потом еще, еще и еще.

— Ого! Тридцать шесть фунтов. Никак, линкоры сцепились? — спросил Свиристел.

Абросим кивнул.

— «Орасабису» достается.

— Первый корабль идет под флагом Поммерна! — крикнул марсовой. — Вижу второй корабль. Трехмачтовый. Линкор! Флага не вижу.

— Обойдемся, — сказал Стоеросов, облизывая ложку. — И без того ясно. Адмирал Мак-Магон прорывается, ребята.

Кряхтя, он поднялся на мостик и взял рупор.

— Эй, мурмазеи! А ну, слушай команду. Открыть порты! Посыпать палубу песком. Боевой флаг Поммерна — на мачту! Нечего базилевсу на Текле делать, ребята. Плавает, понимаешь, как у себя дома…

Тем временем над южной стороной Обливного появился столб дыма. Он быстро густел. А потом там ахнул, ударил по ушам раскатистый взрыв. В трубу было видно, что обломки взлетают выше холма, расположенного на острове.

— Все, каюк «Орасабису», — тихо сказал Абросим. — Крюйт-камера…

— Да-а, — кивнул Стоеросов. — Не повезло мужикам. Эта кригсмарина не в бирюльки играть приплыла. Эй! У кого махорка сухая осталась? Закуривай сейчас, потом будет некогда!

СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО.

ЕГО ЛЮМИНЕСЦЕНЦИЮ ОБРАТУ РОБЕРУ,

ВЕЛИКОМУ СОСТРАДАРИЮ

Обрат эпиеифор!

Счастлив доложить, что основные выходы из Теклы перекрыты. Однако для этого флот пришлось раздробить, корабельные дозоры могут не устоять против померанской эскадры, если Мак-Магон все свои силы бросит против одного из них. На этот случай требуется резерв в открытом море. Из состава Домашнего флота прошу дополнительно выделить 4 линейных корабля, 3 фрегата и 2 корвета. Они будут расположены позади передовой линии с целью своевременно усилить ее там, где померанцы вздумают прорываться.

Преданный Вам

Писано июля 11 дня 839 года от Наказания.

Борт его величества базилевса-императора линейного корабля «Упокоителъ».

СОВ. СЕКРЕТНО.

ГЕНЕРАЛУ ОЛЬХОВСКИ

Ингвар!

Что слышно о фон Бистрице? Он начинает меня тревожить.

СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО.

ЕГО ВЫСОЧЕСТВУ БЕРНАРУ ВТОРОМУ

Ваше высочество!

Все в порядке. Фон Бистриц — в тюрьме.

Майор померанской разведки Мартин фон Бистриц действительно находился в морской тюрьме Призон-дю-Мар, поскольку считал тюрьму самым безопасным местом в пропитанной доносительством столице Пресветлой Покаяны.

Разумеется, в первый же день пришлось объяснять кто в камере хозяин. Результатами короткой, но очень эффективной разборки чрезвычайно заинтересовался судовладелец Лю Фань. А Мартин, в свою очередь, заинтересовался Фанем, так как тот мог оказаться источником стоящей информации.

Формально этот тучный коротышка обвинялся в неуплате налогов, но истинной причиной являлось то, что он пожадничал. Поскупился на взятку мелкому судейскому чиновнику. Увы, у чиновника тестем был околоточный прокурор. А у прокурора имелись связи в ордене. Вот все и закрутилось, покатилось по накатанной дорожке.

Для начала, чтобы подвести беднягу к нужной кондиции, Фаня посадили в камеру с вполне настоящими уголовниками. Ему приходилось туго, пока не появился Мартин и железной рукой не расставил всех по местам. То есть отколошматил половину населения и заявил, что больше никто никого бить не будет. В том числе — сианца.

— Премного благодарен, съер, — сказал Фань.

— А коли так, будете охранять меня во время заслуженного отдыха, — позевывая, заявил Мартин.

Он выбрал пару коек подле зарешеченного окна, где ощущались слабые дуновения с воли, освободил их от прежних хозяев и без лишних слов завалился спать.

Разумеется, Фань рьяно приступил к несению службы, но все время вахты провел в мучительных сомнениях и размышлениях, пытаясь сообразить, не утку ли ему подсадили. Так и не придя к определенному выводу, спасенный решил выжидать и наблюдать. И это было мудро, поскольку ничего другого не оставалось.

Прошло несколько дней.

Мартин внимательно прислушивался к разговорам в камере, время от времени уточняя кто, где и за что сидит в Призон-дю-Мар, но ни с какими намеками и предложениями к Фашо он не приставал. Его почему-то особо интересовали пленные померанские матросы. Быть может, для отвода глаз.

А у Фаня дела шли обычным порядком. Перед арестом он отправил в Муром все свое многочисленное семейство вместе с изрядной частью капитала. На одном из своих же судов. Но сам остался, надеясь спасти бизнес легкой отсидкой и щедрыми пожертвованиями. На допросах, как только дело принимало болезненный оборот, Фань указывал местозахоронение очередного горшка цехинов, после чего делился с Мартином поощрительной похлебкой.

Вскоре довольные тюремщики предложили ему отдельную камеру с видом на бухту Монсазо, а Фань заплатил немножко еще и упросил перевести туда же Мартина. Для большей безопасности и для возможности поболтать с этим загадочным человеком, на шее которого были заметны весьма характерные шрамы в виде параллельных черточек. Много чего повидавший Фань знал, что это за шрамы. Однажды он не удержался и небрежно спросил:

— Не припомню, это знаки какого племени?

— Вы много путешествовали, — буркнул Мартин.

— Не без того. Извините, если вопрос вам неприятен. Это же знаки… раба?

— Совершенно верно. Раба племени сив, если это вас так интересует.

— Вы были в Ящерленде?

Мартин молча усмехнулся. Он явно желал сменить тему. Подошел к решетке и погрузился в созерцание бухты. Через некоторое время спросил:

— Что там за корабль стоит напротив Эрлизора?

— Линкор «Тубан Девятый».

— Вероятно, он обладает огромной мощью?

— Потенциально — да, — с оттенком пренебрежения отозвался Фань.

— То есть?

— А вам не приходилось видеть его изнутри?

— Увы, нет. А вам?

— Однажды. Знаете, там действительно имеется масса пушек. Сто двадцать, кажется. Но чтобы привести их в боевое положение, доложу я вам, нужно очень потрудиться. Дело в том, что на каждой палубе орудия стащены к корме, в общую кучу. От этого и нос у линкора приподнят, видите?

— В кучу? Это зачем?

— Чтобы освободить побольше места для танцев и пиршественных столов.

— Там танцуют?

— Чуть ли не каждую неделю.

— На линкоре?

— Этот, с позволения сказать, линкор на самом деле представляет собой монаршью дачу на воде. Вы не представляете, до какой степени его каюты напичканы немыслимым для военного корабля количеством огнеопасного имущества — мебели, постельных принадлежностей, ковров, штор, гобеленов, скатертей и прочих балдахинов. Достаточно дюжины брандскугелей, чтобы обратить весь этот плавучий будуар в дым. Да что там — брандскугели, довольно одной неосторожной спички!