Валерий Анисимов - Космический «Колпак»

— Ну, а если я говорю неправду, то вам, Кэтрин, ничего не грозит. Не так ли? — с улыбкой парировала Дженни. — Я ведь предлагаю спасти земной шар, а не уничтожить его. Это звучит убедительно?

— Да, вполне, — согласилась Кэтрин. — Я сказала, не подумав серьезно.

С этими словами Кэмпбелл собрала книги и направилась к библиотекарю, а затем к выходу. Выйдя в город, сразу спустилась в метро и поехала к Герберту. В квартиру его она вошла взволнованная. Ученый обратил на это внимание. Спросил:

— Что-нибудь случилось, Кэт?

— Нет. Я просто устала. Эти экзамены доконают любого человека. Но если ты действительно беспокоишься о моем здоровье и настроении, то сделай доброе дело — устрой пикник, отвези меня куда-нибудь развеяться.

— Это не проблема! — воскликнул Герберт. И, взяв ключи от машины с книжной полки, закончил: — Поехали!

Они приехали на небольшой, уютный пляж, спрятанный от людских глаз в уютной бухте и оставленный под надзор влюбленных. Тут Кэтрин предложила:

— Позагораем?

— Давай, — согласился Герберт, глядя на тучи, сплошной серой пеленой закрывшие солнце, и улыбаясь причуде Кэтрин.

Когда они разделись, она внесла еще одно предложение:

— И часы тоже сними. Я хочу, чтобы нам ничего не напоминало о времени.

Герберт послушно снял часы, положил их на одежду. Кэтрин оглянулась и произнесла:

— Мне не нравится это место! Пойдем вон туда, где виднеется маленькая площадка без камней, с желтым песком.

— Пойдем, — вновь согласился Макклоски. И наклонился, чтобы взять одежду.

Но Кэмпбелл остановила его:

— Пусть это барахло валяется здесь. Кто его тронет?! Ну, пошли скорее, а то стемнеет, пока ты пересчитаешь количество оставленных тобой носков.

На облюбованном ею месте Кэтрин опустилась на песок и тихо сказала:

— Мне надо с тобой серьезно поговорить.

— Кэт, — произнес в ответ Герберт, — ты сегодня задаешь мне сплошные загадки. Что же, наконец, произошло?

— Я не знаю, с чего начать. Это связано с твоей работой.

— С моей работой? — удивился Макклоски. — Очень интересно. Я тебя слушаю.

Кэтрин бросила в воду горсть песка. Подождала немного. И начала рассказ. Поведала все, что узнала от Дженни.

Герберт был потрясен рассказом.

— Чудовищно! — воскликнул он. — Но все, к сожалению, очень похоже на правду. А если это так…

Герберт не договорил.

— Что тогда? — спросила Кэтрин.

— Они не получат результатов моих опытов.

— И тогда их проведет и завершит кто-нибудь другой. Так может случиться, Герберт? — задала вопрос Кэтрин.

— Другой? Трудно сказать. Наверное, кто-то и сможет решить эту задачу. Не такой уж я гений, чтобы на мне оборвалось развитие науки. Но при других кандидатурах потребуется немало времени, чтобы выйти к тем границам, которых я уже достиг.

— Время-то у них есть, — произнесла Кэтрин. — А вот уходить в сторону не имеет смысла. Ты не сообщишь об итогах, и тогда они убьют тебя, найдут другого ученого, который сумеет завершить опыты.

— Что же ты предлагаешь? — спросил Герберт.

— Бороться! Надо каким-то образом перехитрить этих… — от возмущения Кэтрин не закончила фразу. Глаза ее загорелись, каждая черточка дышала негодованием. Она была так хороша в эти мгновения, что Макклоски почувствовал необычайный прилив сил и готовность сразиться с любым врагом.

— Ты права, Кэтрин, — согласился он. — Мы будем бороться. Только, — в Герберте взял верх трезвый ум ученого, привыкшего тщательно взвешивать поступки и решения, последовательно просчитывать варианты, — надо хорошенько все продумать, потому что любой неверный шаг может стоить нам жизни. Я говорю не только о нас с тобой. Речь идет о всем человечестве.

Герберт надолго задумался. Кэтрин решила не мешать ему и медленно пропускала струйки песка между пальцами.

Герберт повторил еще раз:

— Надо подумать…

Кэтрин предложила:

— Поедем в город. И дома ты, может быть, найдешь оптимальный вариант. Только прошу тебя, — тревога зазвучала в ее мелодичном голосе, — ни с кем, даже со мной, не говори о том, что решишь, по телефону. Да и в твоей квартире тоже. Там все прослушивается.

— Что ты сказала? — обрадовался Герберт. — Прослушивается? Так вот он выход!

И добавил:

— Я все решил. Слушай меня внимательно…

Всю дорогу Герберт молчал. Молчала и Кэтрин. Свой план они обсудили на берегу. Теперь предстояло его осуществить.

Когда на следующий день Кэт вошла в квартиру Герберта, ее ждал сюрприз — в комнате был празднично сервирован стол, в центре его красовалась бутылка шампанского.

— Что случилось, Герберт? — удивленно спросила она. — У тебя сегодня внеочередной день рождения?

— Нет, милая, — ответил Герберт. — Сегодня у меня событие, которое важнее любого дня рождения! Я одержал победу! Так что давай разопьем эту бутылочку шампанского, а завтра я заполню им для тебя целую ванну. Неплохая идея!

— Я бы искупалась, — заметила Кэтрин. — Но сначала хорошо было бы узнать причину твоей радости.

— Это большой секрет. Я не имею права говорить о нем. Так что подобных вопросов прошу не задавать.

— Опять что-то связанное с твоей работой? — деланно возмутилась Кэмпбелл.

— Кэт, не сердись. Есть строгое предписание не распространяться о том, чем мы заняты на службе, какой бы ничтожной ни казалась информация. Я-то знаю, что мои опыты — сущий пустяк по сравнению с тем, что делается, но и о них я не имею права тебе рассказывать. Лучше выпьем шампанского!

Они уселись за стол. Герберт откупорил бутылку и провозгласил:

— За удачу! Сегодня у меня действительно очень радостный день.

Когда они выпили. Кэтрин снова повела разработанную ими партию.

— И все же, Герберт… Ты знаешь, как я любопытна. Расскажи мне хоть немножечко о своей тайне.

— Нельзя, Кэт, — вновь ответил ученый.

Кэтрин надула губки. И высказала ревнивую догадку:

— Значит, здесь замешана женщина.

Ученый рассмеялся.

— Единственно, кто замешан в моих опытах, это обыкновенные белые мыши!

— Что же ты с ними сделал, что так этому радуешься?

— Я научил их жить в непривычных условиях. В условиях, которые для всех других мышей смертельны.

— Вот как! — удивилась Кэтрин. — И теперь ты будешь приучать людей. Я знаю, этим всегда заканчиваются эксперименты на животных.

— Сложный вопрос, Кэт. Все будет зависеть от тех или иных особенностей отдельного индивидуума. Во всяком случае, на сегодня только я один знаю принцип дозировки и способ использования моего изобретения. Гордись, милая!

И он подмигнул ей, показав при этом большой палец. Все, что они планировали высказать для невидимого слушателя, было сказано. Очень скоро выяснилось, что не зря.

На следующий день с самого утра в лаборатории Герберта появился генерал. С порога спросил.