Олег Ерёмин - Дорога в небо. Книга четвертая. Спокойствие космических дорог

Это меня окончательно успокоило.

– Здравствуй, Вселенная! – в полный голос поздоровалась я и толчком отправила свою тушку в полет.

Мир распахнулся, обнял меня со всех сторон. Бескрайний, черно-яркий.

Толкнулась я не особенно равномерно и теперь меня медленно поворачивало вокруг поперечной оси. Несколько секунд, и я лицом к станции. Она очень медленно и плавно удаляется от меня. Похожая на неподвижно висящее во вращающемся мире тридцатипятиметровое колесо, или, вернее, старинный знак пацифистов. Солнце немного сместилось и теперь ярко рассвечивает обод нашего «бублика», быстро скользя по нему в круговом движении.

– Майя, Егор, включаю автопилоты, – спокойный голос Перта Устюжанина.

Он сегодня в аватаре работает, ну и за нами, новичками, дистанционно приглядывает.

Тоненькие струйки разогнанного до бешеной скорости воздуха ударили из сопел скафандра. Меня плавно развернуло головой в открытый космос. И мир постепенно перестал вращаться. То есть, это я прекратила делать оборот в восемь с половиной секунд, синхронно со станцией. И это хорошо. Потому что вестибулярный аппарат у меня все-таки железный, а не стальной, и голова уже начала немного кружиться.

А умный автопилот уже толкает меня вперед. Туда, где в полукилометре от жилой станции поблескивает яркой серебристой паутинкой каркас будущего «Большого дома». Вернее, только треть этого самого каркаса – тоненький ободок из пяти параллельных полосочек, соединенных перекрещивающимися поперечинами.

Это издалека так смотрится. А вблизи…

Вот сейчас я наконец-то и увижу место своей работы на ближайшие полгода!

– Вот, смотрите! – немного слишком пафосным тоном говорит Константин.

И неуклюже протягивает руку в направлении дуги. Наш бригадир летит впереди, пролагая нам дорогу к светлому…

Вот не нравится мне Костя, и все тут! Какой-то он слишком, нарочито правильный и пафосный. Энтузиазм изо всех щелей прет. Этим он напоминает моего школьного друга, спасителя от хулиганов и почти… Артема. Только в утрированном виде.

Кстати, Артем все еще на Земле.

Бе-бе-бе! Обогнала я тебя, сэмпай! Тебе еще два года учиться на космонавта, а я уже тута, летаю себе среди звезд! А вот нечего было просиживать зад до одиннадцатого класса, а потом еще и в летном училище околачиваться, пока некоторые хитрые особы быстренько так: «ПТУ-завод-академия-космос» карьеру сделали!

Ладно, хватит о постороннем думать.

Вот оно, мое рабочее место!

Вблизи оно выглядит гораздо внушительнее!

Треть окружности, собранной из толстых титановых уголков, с титановыми же поперечинами для жесткости конструкции.

Летим к краю этого сооружения.

– Так, всё помните? – деловым тоном заботливого руководителя спрашивает Константин.

– Да, – отвечаю я.

– Так точно, герр бригадир! – не может удержаться от подколки мой напарник, одногруппник и друг Егор.

Мы с ним еще на четвертом курсе договорились вместе на вахту попроситься. Потому что психологическая совместимость, это страшная штука, и если ее нет, как в случае с Константином, то это погано. А ведь нам с отцом-бригадиром и Петей еще три месяца бок о бок работать!

Вы же конечно знаете, что на Лунных базах и здесь в Лагранже принят скользящий график смен? То есть новых космонавтов привозят раз в три месяца, а длительность вахты – полгода. Это, чтобы передача рабочих мест была плавной, и всегда рядом трудились более опытные товарищи.

Транспортная цепочка для Лагранжа выглядит так:

Межорбитальная «Федерация-Л», то есть лагранджская, а вовсе не лунная, какой она была спроектирована лет тридцать назад так, чтобы в ней вольготно разместились восемь пассажиров. На Луну же сейчас летает большой транспортник на двадцать пять человек! Правда, в смене лунных баз всего восемнадцать космонавтов, но его на вырост построили, когда «штатный состав лунтиков достигнет запланированной численности» – это нас так учил Левон Ашотович Оганесян. Ну, так вот, «Федерация» постоянно висит пристыкованная к центральному блоку станции. Это чтобы, если что, набить ее, как консервную банку, шестнадцатью космонавтами и до земной орбиты довезти бедняжек.

Раз в три месяца космический челнок отправляется с восемью закончившими смену космонавтами к Земле, где на низкой орбите пересаживает их в «Таксишку». Этот толстопузый космический самолет садится на аэродром рядом с космодромом «Восточный». «Такси» отправляют на профилактический ремонт, а его копия, оседлавшая такую же толстопузую ракету «Лену», отправляется на орбиту. Там новенькие космонавты пересаживаются в «Федерацию-Л» и отправляются трудиться сюда.

Такая вот схема. Почти та же, что и для Луны. Только с Земли на орбиту и обратно лунтиков возит не «Такси», а «Маршрутка». Она побольше, на восемнадцать человек рассчитана. Но и это – мелочь. Я слышала, что наши заканчивают проектирование «Автобуса». В него будут упихивать больше сорока пассажиров! Больше, чем китайский челнок «Тианти зогхе» берет!

Вот так я сюда и попала четыре дня назад.

Что я делала все это время? Отходила от навалившихся впечатлений: старта, невесомости, космического перелета. Обживалась на станции. Слушала уже наизусть зазубренную инструкцию по пользованию скафандром, потом в этот самый скафандр, изученный мной на Земле во всех деталях и многократно надеванный, залезала и перепроверяла его оборудование…

В общем, я уже чуть ли не выть начала от нетерпения.

И вот, наконец-то, работа!

Первые четыре смены будут укороченные, чтобы мы постепенно втянулись, а потом начнем по четыре часа в сутки трудиться в открытом космосе. Ух!

Мы зависли метрах в пятидесяти от края каркаса.

Я остановилась далеко в стороне от Кости и Егора, и пришлось опять включить движки, чтобы приблизиться к товарищам.

Все-таки мне предстоит долго тренироваться в полетах, пока смогу хоть немного сравниться с Феликсом. Нет, я не о Дзержинском говорю, и вообще не о человеке. Феликс – это наш искин. Одной из его функций, кроме приятного общения с людьми и управления оборудованием, является координация взаимного расположения всех объектов комплекса Лагранж.

Вот видите, какими заумными канцелярскими фразами я говорю? Это последствия долгого промывания мозгов в академии.

Я сейчас, между прочим, тоже этот самый объект, и летаю себе свободно до тех пор, пока траектория моя не пересечется с какой-нибудь железякой, то есть титанякой. А уж если это произойдет, то управление возьмёт на себя искин и спасет меня, неумеху дурную.

Но главная забота искусственного интеллекта – не дать станции, реактору, строящемуся заводу по переработке реголита и нашему каркасику расползтись в разные стороны и слишком удалиться от точки Лагранжа. Потому что именно в ней гравитация Земли и Луны уравновешиваются, а сползешь к одному из этих астрономических тел, и начнешь падать.