Надежда Максимова - Будни Марсограда. Будущее начинается сегодня

– Ваш новый руководитель, – представил меня Ротмистров. – Петр Ладыгин.

– Так, – сказал мужик, поднимаясь с колен и отряхивась. – Мне с вами в игры играть некогда. Или мы сейчас монтируем стандартные блоки защиты, или через два дня на поверхность можно будет выходить только в кислородных масках. А ближайшим рейсом треть персонала отправится на Землю.

Я, честно говоря, не очень поверил, что авария действительно имела место. Слишком уж вовремя. И как эффектно! Ротмистров выступает в роли спасителя, публика аплодирует стоя, прокуратура утирает слезы умиления.

Кроме того, я прекрасно знал, что существует противометеоритная защита, которая должна уничтожать все опасные космические камни на дальних подступах. И если она не сработала, то бардак в хозяйстве местного начальника гораздо глубже, чем видится на первый взгляд.

– Поехали, посмотрим на месте, – сказал я, вставая и застегивая куртку.

– Далеко это? – спросил Ротмистров у мужика.

– Неважно, – сухо отреагировал я. – У меня автомобиль. Показывайте дорогу.

Возле поврежденного участка внешней оболочки купола собралась изрядная по марсианским меркам толпа. Три человека в синих спецовках, две дамы в комбинезонах службы озеленения, инспектор контроля качества воздуха, лаборант с дозиметром, пара подсобных рабочих, надевающих на ближайшие деревья защитные коконы, и еще человек пять, специальность которых мне так сходу определить не удалось.

Все они были раздражены и разговаривали на повышенных тонах.

Когда мы подъехали, все ринулись в нашу сторону.

– Что за бардак, Семен Григорьевич? – обратилась к Ротмистрову старшая дама. – Почему не устанавливают стандартный блок?

– Без вашего разрешения кладовщик не выдает, – крикнул глава рабочих в спецовках.

– Семен Григорьевич, – не отставала озеленительница, – если сады погибнут, пятнадцатилетний труд наших селекционеров… – Она сделала паузу, чтобы набрать побольше воздуха, и закричала: – Я на вас в суд подам!

– Так, ясно. – Ротмистров повернулся к мужчине, который призвал нас сюда, и сказал: – Вези блоки. Монтируйте. Сколько надо?

– Так два! – расцвел мужик.

– Езжай. Я сейчас позвоню, чтобы выдали.

– А машина?

– Дежурная где?

– Так ушла к Лабиринту Ночи. Там геологи обнаружили что-то интересное. Диспетчер не доложила?

– М-м… – Ротмистров искоса взглянул на меня.

– Э-э… – Я припомнил, что в процессе работы на компьютере, приходил запрос на выезд машины. Поскольку я еще не вошел в курс дела, то машинально нажал ОК и не придал этому значения.

– Так что с машиной? – напомнил о себе мужик.

– Бери инспекторскую, – распорядился Ротмистров.

Мужчина, ни на секунду не усомнившись, махнул рабочим, и дружная смена сноровисто загрузилась в мою ласточку. Мотор взревел, и… только задние габариты мигнули.

Шустрый тут народ, как я погляжу!

– Не понимаю, зачем эта комедия, – вновь выступила дама, дождавшись когда отстраненный начальник коротко переговорит по телефону. – Из-за вашей проволочки мы потеряли лишних триста кубов воздуха.

– 328 кубов, – крикнул издалека контролер воздуха, помахав своим прибором.

– 328! – обличающе повторила дама. – Вы – бюрократ!

– Элеонора Викентьевна, – со скрытым наслаждением повернулся к ней Ротмистров. – Ваш гнев мне понятен, но с сегодняшнего дня у вас новый руководитель. Вот, знакомьтесь – Петр Ладыгин.

– Что?!!

Я даже слегка попятился. Какие тут эмоции, однако!

– Так что все претензии к нему, – завершился Ротмистров.

– Какой еще Петр Ладыгин?!

– Элеонора Викентьевна, человек первый день на новом месте. Ну будьте немножко добрее, а?

Садовод Элеонора Викентьевна

– Добрее? – взвилась дама. – Я этого так не оставлю!

Ротмистров вздохнул.

– Ладно, поручик, – сказал он мне, – пойдемте. У нас еще дела.

Вообще-то, я старший советник юстиции, что соответствует званию полковника. Уж никак не поручика. Но так хотелось уйти подальше от скандальной садоводки, что я ни словом не возразил и спешно пошел за подозреваемым, даже не спросив куда он направился.

Пока мы открывали стандартную дверь со стандартной же табличкой «Посторонним вход воспрещен», ничто, как говорится, не предвещало.

Но едва мы переступил через порог, как в головы нам полетел огромный (тонны три, не меньше) стремительно вращающийся метеор. Я рефлекторно присел и перекатился в сторону. Профессия, знаете ли, вырабатывает определенные навыки. Хотя от камня такого размера и скорости уклоняться бессмысленно.

Затаившись за каким-то металлическим экраном, я прикрыл голову руками. Надо мной шел бой!

Подробностей я видеть не мог, но крики!

– Федя, атакую, прикрой справа!

– Газу, Юра, газу!

– А-а-а-а-а!!!

Стукотня скорострельной пушки. Взрывы.

– Да куда ж ты!

– Леша, сзади!

Снова выстрелы. Торжествующий крик:

– Н-на!!!

И мощнейший взрыв, сопровождаемый свистом осколков.

Блин!

– Молодой человек, – услышал я над головой интеллигентнейший голос с отчетливым еврейским прононсом. – Вам плохо?

Сделав над собой усилие, я сквозь растопыренные пальцы посмотрел вверх.

Там была офисная ячейка со всеми принадлежностями обычной канцелярии: монитор компьютера, стеллажи с разноцветными, продвинутого дизайна папками, яркие ярлычки наклеек-напоминалок, пришпиленные тут и там…

В центре восседал этакий классический еврей в очках. Возраст под 60, одет в клетчатую рубашку и утепленную душегрею.

Звуки боя между тем отдалились, и только откуда-то со стороны слышались радостные возгласы, смех и междометия.

– Фима, – услышал я голос Ротмистрова. – Разве можно так пугать неподготовленного человека?

– Сёма, – в той же интонации ответил обладатель клетчатой рубашки, – ты не предупредил о визите. А мы тренируемся.

Я понял, что происходит и встал. Было довольно неловко. А больше неприятно. Этот чертов Ротмистров нарочно поставил меня в дурацкое положение.

Теперь-то было понятно, что летящие метеоры и дроны, атакующие их со всех сторон, все эти вспышки, взрывы, и прочие «звездные войны» не больше чем изображения на огромном 3D экране, занимавшем в помещении верхнюю полусферу.

Внизу располагался стандартный опенофис. То есть большой зал, разделенный перегородками на индивидуальные ячейки. Люди (молодые парни не старше 20 лет) просматривались примерно в трети из них. Остальные ячейки были свободны. Что, в целом, производило впечатление некого запустения.