Алексей Беркут - МААТ. Сказания Млечного пути

Но человечество утратило физическую свободу, тягу к путешествиям, риску. Основу социума составили индивидуумы, круглосуточно подключенные к сети.

Через сеть проводились вычисления, исследования, проекты. Удаленным доступом неолюди управляли роботехникой, разнообразными аппаратами, исследующими труднодоступные уголки Земли и другие планеты. Руководили производством, добычей и переработкой ресурсов.

После того, как человечество пережило эпоху гаджетов, третью или вернее первую глобальную войну, оно получило четвертую мировую, так называемую войну гоминид, разделившегося на так называемых, архитеков и неосимов, человечества.

Четвертая мировая произошла именно в результате раскола. Архитеки устраивали атаки в сети, пробивали защиту серверов и убивали тысячи подключенных неосимов. Неосимы громили физические, не виртуальные укрепления противника, били с орбиты и на земле высокоточными орудиями, ракетами и бомбами.

После двадцати лет горячей фазы конфронтации, активных боевых действий, архилюди и неолюди подписали мирное соглашение. Все осталось на своих местах. Две разделенные части человечества продолжили попытки мирно сосуществовать и параллельно развиваться, как единая раса.

Но внутренний диссонанс расы остался. Он никуда не делся, только еще глубже укоренился в сознании, еще больше стал отдалять одних людей от других, из года в год, из поколения в поколение.

Война продолжилась в иных масштабах, в других плоскостях. Хитрая. На измор.

Что происходит, когда обесценивается жизнь. Когда чего-то становится много, ценность снижается пропорционально.

Когда становится много людей, жизнь каждого в отдельности теряет ценность. Сначала обесцениваются чужие жизни.

А что происходит, когда появляется бессмертие. Тогда обесценивается не только чужая, но и своя жизнь, точнее тело, физическая оболочка.

Обесценилась жизнь и окончательно обесценилось тело.

У неосимов обесценилось все. Технократы обрывали последние нити с физическим миром, архитеки пытались противостоять преимуществам неосимов и их техники, пытались найти золотую середину для себя и миром машин.

Архитеки еще пытались сохранить обесцененные чувства, обесцененное понятие семья, обесцененный смысл честности, верность, справедливости. Пытались сохранить душу.

Снят вопрос бессмертия. И что же в этом хорошего.

Печерин и сам, уже который год, не мог найти ответ.

Восстановление физических оболочек Мигара Ардония и Кааса Гранита заняло почти две стандартных недели.

Стоило оно капитану Мигару Печерину почти целый процент всех активов на его универсальных счетах.

Центр репликации благодаря квантовому телепортационному каналу благополучно получил копии цифровых слепков со второго южного Марсианского архива.

В тот же день прошла межсистемная транзакция предоплаты за процедуру восстановления оболочек и подтверждение отсутствия уникальности индивидуумов.

С самого утра Печерин стоял у высокотехнологичного окна своей палаты и изучал унылый пейзаж того участка местности планеты, где находился центр восстановления неосимов и активации цифровых слепков.

Двое сотрудников сопроводили в палату небольшую гравитележку, буднично сняли с нее новое тело механика. Затем они около двадцати минут активировали цифровой слепок личности Кааса и закончив, под недовольным взором, удалились.

– Я не могу понять, что все же произошло? – вслух произнес Печерин, то ли рассуждая, то ли обращаясь к своему механику.

– Вы же понимаете, капитан, что я еще не успел изучить весь объем пропущенных данных?! По сообщениям местных военных корабль просто взорван неизвестными лицами, – ответил Гранит, уставившись в потолок, так, словно они начали беседу уже давно, и не было ни корабля, ни взрыва, ровным счетом ничего.

Лишь медлительность речи и хрипота выдавали незавершенную синхронизацию новой физической оболочки и цифрового слепка личности механика.

– Пираты? – спросил Мигар, поглаживая абсолютно гладкий подбородок нового тела, и тут же, изрядно повысив громкость голоса, добавил, – Нет, Каас! В переданном объеме данных шел разговор про хранителей.

– Эх, лучше бы это были пираты. Капитан, не думаете же вы…, – не закончив говорить, механик принялся разминать еще плохо слушающиеся ноги и руки.

– Да, Гранит, именно об этом я и думаю. Это не банальное нападение или ограбление. Все гораздо интереснее, – воскликнул Печерин, потирая широкие сильные ладони.

– И опаснее… Нажить себе врага в лице хранителей. Лучше бы это было дело рук чертовых неосимов. Капитан, но вы ведь тоже пользуетесь их разработками и протоколами. У вас есть свой неосим.

– Это не значит, что я не зол на них. Только сейчас речь не о них. Все еще интереснее. Ты боишься, Каас?

– Очень странный вопрос. Мне вообще не свойственно бояться и испытывать прочие эмоции. Даже вам это теперь не свойственно.

– Вот и правильно, это некорректный вопрос. Нам и бояться нечего. Ведь нападавших интересовал лишь наш груз. Мы им абсолютно не нужны. Я должен найти их и допросить.

– Кого, капитан?

– Хранителей.

– Это даже не смешно, хотя я и не понимаю смысл эмоций полноценно.

– Вот именно. Так что, давай, без эмоций. Мы найдем их, нужно узнать правду. Я хочу знать тайну происхождения, – вновь повысив голос, сказа Печерин.

– Но это же все мифы.

– Какие мифы, я сам лично видел их корабли. Сам лично видел тело Адама. Какое же кощунство, какой бред. Взять и уничтожить такую реликвию. Такое явное подтверждение многих гипотез. Взять и оборвать нити бытия! – почти перейдя на крик, ответил Мигар Ардоний

– О чем вы, капитан? – безуспешно роясь в своем подсознании, спросил Каас.

– Теперь пора в дорогу. Нужно добраться до Солнечной системы. Там на одной частной космоверфи стоит мой резервный корабль. Моя гордость, – возбужденно воскликнул Мигар, – Какого черта нас не восстановили сразу там!

– Но никто не давал указаний на этот счет, капитан, – ответил механик, не успевая за словами и действиями Мигара.

– Расслабься, Гранит, – хитро улыбнулся Печерин, – Я знаю, сам заполнял завещание и контракт на восстановительные процедуры.

Перелет из системы, где находился центр восстановления и репликации до родной Солнечной системы, точнее до Марса, прошел без эксцессов.

Каас Гранит был откомандирован Мигаром в команду корабля, на котором они летели, в состав машинного отделения, этим компенсировалась часть расходов на проезд.

Сам Печерин весь путь провел в каюте в раздумьях о хранителях, о своей новой цели жизни, о последних событиях и о превратностях судьбы.