Андрей Николаев - После того, как мир сгорел

– А знаешь, я читал в одной книге, что когда-то инженеры собирали роботов только из неорганических материалов. Но это было ещё до того, как мир сгорел. И собирали они их для удобства и экономии. А наши биороботы необходимы нам для выживания. Гелджер, а ты зачем пришёл?

– Так я хотел тебя гулять позвать, но эти твои изобретения меня с мысли сбили.

– Это первые биороботы, которых я лично разработал, так что строго не суди, а насчёт погулять, так я за. Сегодня и вчера не было магнитных бурь, да и солнечная радиация минимальна. Может, и выпьем ещё?

– Конечно, а то и выходить не стоило бы.

Глава 2. Прогулка по городу днём

– Можешь сегодня у меня переночевать, – сказал Стим, когда они с другом выходили из ангара, – заодно нескучно будет домой возвращаться.

Лаборатория Стима находилась на южной окраине, за городской стеной. Жители города выгнали его за стену год назад. Не то чтобы они не любили Стима, наоборот, некоторые очень уважали его как учёного и изобретателя. Он спроектировал и построил многие оборонные системы города и сконструировал турбогенераторы городской электростанции. Однако некоторые эксперименты учёного были потенциально опасны для окружающих. Стоит похвалить местных жителей за терпение, которое кончилось лишь после того, как Стим увлёкся конструированием огнестрельного оружия. Он создал замечательную скорострельную пушку пятидесятого калибра. Вот только за каким-то хреном испытания Стим решил провести не на специальном полигоне, а у себя дома. Пушка при испытании прострелила насквозь стены его старой лаборатории и едва не убила трёх человек. Понятное дело, что другая часть горожан, считавших Стима «малость двинутым», сумела пролоббировать остракизм после этого происшествия.

– Нет, спасибо, – ответил Гелджер, – сегодня у меня есть где переночевать.

Стим посмотрел на руки друга.

– Что у вас за правила дурацкие драться без перчаток. У бойцов в вашем клубе к старости от костяшек ничего не останется. Менять придётся.

– Такие, как я, до старости не доживают.

– Это точно. Сколько тебе призовых дали?

– Два килограмма золота. Мне этого на целый месяц хватит.

– Нормальному человеку этого бы на год хватило.

Гелджер легко зарабатывал большие деньги и легко с ними расставался. Он был одним из лучших бойцов в городе, хотя по внешнему виду это никто бы не сказал. Маленький ростом и весом всего килограмм 60, этот рыжий парнишка, однако, от природы был невероятно вынослив, ловок и быстр. А физическую силу он с лихвой добавлял имплантатами. Гелджер жил на улице с шестнадцати лет и не испытывал недостатка, чтобы попрактиковаться в драке. Когда ты перебиваешься случайными заработками и воровством, то быстро приходишь к выводу, что лучше тратить, а не копить. Часто после удачных краж он отирался в барах, где собирались караванщики и солдаты. Те быстро полюбили шустрого и смышленого парня, из компании которого никогда не уйдёшь трезвым. Гелджер научился у них драться ещё лучше, а также обращаться с оружием, водить машины, выживать в пустыне и многим другим полезным вещам. Среда наёмников и солдат была замечательной, но желания становиться одним из них не было. Строгое подчинение распорядку дня и выполнение чужих приказов были весьма отталкивающей перспективой. Однако со старой жизнью надо было завязывать. Дружков, с которыми Гелджер проворачивал грязные делишки, периодически ловили, и он понимал, что рано или поздно его тоже поймают. Оставался один путь – арена. Тренировался Гелджер так, как ему нравилось, дрался с тем, с кем хотелось и когда хотелось, а дрался он просто превосходно. Постепенно его репутация бойца росла, а вместе с репутацией росли и призовые. Но копить он так и не научился. Гелджер продолжал оставаться завсегдатаем баров и кабаков, где и просаживал большую часть заработанного. Здесь был его дом, среди таких же, как он бродяг, выросших на улице, брошенных, осиротевших или просто сбежавших из дому, но выживших и продолжавших каждый день бороться за свою жизнь.

– Гел, зря ты не хочешь стать солдатом, ты получал бы хорошее жалование и, наверное, стал бы офицером, если бы служил в конгломерате.

– Ни за что. Вон посмотри на этих идиотов в форме, – Гелджер указал на солдат, охранявших ворота. – Все эти правила, запреты, иерархия, подчинение, а потом они жалуются, что солдаты в свободное время только и делают, что пьют. Если бы я был солдатом, я бы тоже из баров не вылезал (хотя он и так из баров не вылезал). Да и название такое пафосное: «Конгломерат обороны и защиты благосостояния города».

Городом управляло двенадцать объединений, называемых конгломератами. Каждый включал в себя представителей одного наиболее важного для города профессионального направления. По сути дела эти объединения являлись большими профсоюзами, члены которого назначали главу и его заместителя. Раз в неделю проходили общие собрания, на которых решались все насущные вопросы, интересующие его членов, а также производился обязательный отчёт о проделанной работе главы конгломерата и его заместителя за прошлую неделю. Людям нравилось давать громкие имена своим конгломератам. Стим состоял в конгломерате инженеров, который назывался «Конгломерат технического развития общества». Туда входили не только инженеры, но и изобретатели, механики, электрики и вообще все высококвалифицированные технические специалисты, но в народе всех его членов называли инженерами.

Руководители конгломератов составляли старший тринадцатый конгломерат, который обладал абсолютной властью в городе. Любое крупное решение в нём, например, принятие нового закона или приговор преступника к смертной казни, осуществлялось только в случае двукратного большинства голосов. Такой механизм делал политическую систему города очень инертной, но зато учитывающей мнение и интересы всех граждан и допускающей минимум ошибок.

Главное тут было то, что лидеров не выбирали, а назначали, исключая какую-либо политическую нестабильность в городе и борьбу за власть в конгломератах, ведь никто этой власти не хотел. Лидеры конгломератов не получали никакой выгоды от своего положения. Халатное отношение главы конгломерата к своим обязанностям или использование своего положения в личных целях было преступлением, предусматривающим суровые кары вплоть до высшей меры. А это запросто могло случиться с главой конгломерата и его заместителем на еженедельном отчёте. Инициировать голосование по этому поводу мог любой член конгломерата, а для того, чтобы пожизненно лишиться свободы, было достаточно простого большинства голосов. А если кто-то отказывался от высокой чести стать руководителем, то это приравнивалось к государственной измене и каралось смертной казнью.