Жюль Верн - Гектор Сервадак

Сам того не зная, Исаак Хаккабут применил способ, которым некогда пользовались древние галлы. Они давали в долг под векселя, подлежащие оплате в будущей жизни. Правда, под будущей жизнью они разумели вечность. Исаак же подразумевал жизнь на Земле, куда надеялся вернуться через пятнадцать месяцев, к счастью для себя, к несчастью для своих должников.

Подобно тому как Галлия непреодолимо стремилась навстречу Земле, так и Исаака Хаккабута непреодолимо влекло к капитану Сервадаку, который со своей стороны тоже собирался навестить владельца тартаны.

Встреча произошла 15 ноября в каюте «Ганзы». Осторожный торговец не делал первого шага, отлично зная, что покупатели явятся к нему сами.

— Почтенный Исаак, — сказал капитан без всяких предисловий и околичностей, — нам нужны кофе, табак, масло и прочие припасы со складов «Ганзы». Завтра мы с Бен-Зуфом придем и закупим у вас все, что нам необходимо.

— Помилосердствуйте! — возопил Исаак, любивший кстати и некстати прибегать к этому восклицанию.

— Я же сказал, что мы придем «покупать», слышите вы? — продолжал капитан Сервадак. — Покупать, по-моему, значит брать товары по условленной цене. А потому нечего вам ныть и причитать.

— Слышу, слышу, господин губернатор, — отвечал Исаак дрожащим голосом, точно нищий, просящий подаяния. — Я знаю, вы не допустите, чтобы ваши люди ограбили несчастного коммерсанта, которому и так грозит разорение.

— Ничего вам не грозит, Исаак; повторяю, мы за все заплатим.

— Заплатите… наличными?

— Наличными.

— Поймите, господин губернатор, — продолжал Исаак Хаккабут, — что я не могу отпускать товары в кредит…

Капитан Сервадак по своему обыкновению не прерывал его, желая изучить этого скрягу как можно лучше. Обрадованный его молчанием, Исаак стал ныть пуще прежнего:

— Я полагаю… да… я думаю… ведь на Теплой Земле есть весьма почтенные особы… то есть вполне платежеспособные… граф Тимашев… наконец, сам господин губернатор…

Гектору Сервадаку на секунду захотелось дать ему хорошего пинка.

— Вы сами понимаете… — слащаво тянул Исаак Хаккабут, — если бы я поверил в кредит одному, мне было бы затруднительно… отказать другому. Это вызвало бы неприятные объяснения… и я полагаю, что лучше… не давать в долг никому.

— Я тоже так думаю, — ответил Гектор Сервадак.

— Ах, — подхватил Исаак, — я счастлив, что господин губернатор разделяет мое мнение. Вот что значит правильно понимать торговое дело. Осмелюсь спросить у господина губернатора, какими деньгами он будет расплачиваться?

— Золотом, серебром, медью, а когда звонкой монеты не хватит, банковыми билетами…

— Ассигнациями! — воскликнул Исаак Хаккабут. — Этого-то я и опасался!

— Разве вы не доверяете банкам Франции, Англии и России?

— Ах, господин губернатор!.. Только благородные металлы золото и серебро… имеют подлинную ценность!

— Так я же сказал вам, почтенный Исаак, — возразил капитан Сервадак самым любезным тоном, — что вам заплатят золотом и серебром, имеющим хождение на Земле.

— Золотом, золотом! — живо поддакнул Исаак. — Это лучшая монета на свете!

— Золотом, главным образом золотом, почтенный Исаак, именно золотом богаче всего Галлия, золотом русским, английским и французским.

— О, милое золото! — прошептал Исаак, с нежностью повторяя это слово, столь высоко чтимое на всем свете.

Собираясь уходить, капитан Сервадак сказал:

— Итак, решено, почтенный Исаак, до завтра.

Исаак Хаккабут подошел к нему.

— Разрешит ли мне господин губернатор задать еще один, последний вопрос? — спросил он.

— Задавайте.

— Имею ли я право назначать… за свои товары… те цены, какие захочу?

— Почтенный Хаккабут, — спокойно ответил капитан Сервадак, — я имел бы право установить твердые цены, но не стану применять подобных революционных методов. Вы назначите за свои товары обычные розничные цены Европы, вот и все.

— Помилосердствуйте, господин губернатор! — возопил Исаак, задетый за живое. — Вы лишаете меня законного барыша!.. Это же против всяких правил коммерции… Я вправе распоряжаться рынком, раз я владею всеми товарами… Поистине, это значит обобрать меня до нитки!

— Вы продадите товары по европейским ценам, — невозмутимо повторил капитан Сервадак.

— Как? Ведь я мог бы здесь нажиться…

— Именно в этом я и хочу вам помешать!

— Но подобного случая никогда больше не представится…

— Для того чтобы ограбить ваших ближних, почтенный Исаак? Право же, я огорчен за вас… Но не забывайте, что в интересах колонии я имел бы право по своему усмотрению распорядиться вашими запасами…

— Распоряжаться тем, что мне принадлежит по закону, перед лицом всевышнего!

— Да, почтенный Исаак, — отвечал капитан, — но объяснять вам эту простую истину — напрасная потеря времени. Подчинитесь тому, что вам приказано, и будьте еще довольны, что получаете за товары хоть какую-то цену, когда их могли бы у вас просто отнять.

Исаак Хаккабут принялся было снова за свои жалобы, но капитан Сервадак, оборвав его, удалился со следующими словами:

— По европейским ценам, почтенный Исаак, по европейским ценам!

Исаак провел остаток дня, неистово ругая губернатора и всю галлийскую колонию, осмелившихся навязывать ему твердые цены, словно в худшие времена революции. И, казалось, несколько утешился лишь после следующего рассуждения, которому, несомненно, придавал какой-то особый смысл.

— Ну, погодите, нечестивые! Так и быть, примирюсь с вашими европейскими ценами. А все-таки я выгадаю на этом больше, чем вы думаете.

На следующий день, 16 ноября, капитан Сервадак, желая лично проверить, как будет выполнен его приказ, явился на тартану с раннего утра в сопровождении Бен-Зуфа и двух русских матросов.

— Эй, Элеазар! — крикнул Бен-Зуф. — Как поживаешь, старый плут?

— Вы очень любезны, господин Бен-Зуф, — отозвался Исаак.

— Стало быть, ты уступишь нам по дружбе кое-какие припасы?

— Да… по дружбе… только за плату…

— По европейским ценам, — прибавил капитан Сервадак.

— Ладно уж, ладно! — продолжал Бен-Зуф. — Скоро ты у нас попляшешь!

— Что вам нужно? — вздохнул Исаак Хаккабут.

— На сей раз, — ответил Бен-Зуф, — нам нужен кофе, табак и сахар, по десятку килограммов каждого товара. Только смотри, чтобы все было лучшего качества, не то берегись, несдобровать твоим старым костям. Меня не проведешь, ведь я назначен с нынешнего дня капралом интендантской службы!

— А я думал, что вы адъютант генерал-губернатора? — удивился Исаак.

— Верно, Кайафа, на больших парадах я адъютант, а когда иду на рынок, так я капрал. Поторопись, не теряй времени даром.

— Вы сказали, господин Бен-Зуф, десять кило кофе, десять кило сахару и десять кило табаку?