Владимир Романенко - Год белой кометы

— А вы, оказывается, крепкий человек!

— Зимой у нас в кабине телескопа бывает и похолоднее. Здесь просто курорт.

— Все-таки разотритесь получше, а то простынете. Вот, возьмите, — Сима достала из своей сумки большое махровое полотенце и бросила Кирилову.

В это время кто-то громко окликнул ее:

— О-о! Серафима Ивановна! Салам алейкум, прошу к нам на кош, айран созрел!

Седой пожилой горец-пастух подходил к берегу со и стороны ущелья, ведя на поводу оседланного коня.

— Алейкум ассалам, Хасан Аубекирович! Очень рада тебя видеть, вот, гостя привела. Не прогонишь?

— Зачем обижаешь, дорогая, гость в дом — подарок Аллаха. Идемте.

Кош стоял неподалеку, примерно в полукилометре от озера — маленький дощатый домик с деревянными полками, покрытыми одеялами и овечьими шкурами, рядом несколько чурбаков вместо стульев, наскоро сколоченный стол и кострище с таганком.

Хасан вынес на воздух молочный бидон и алюминиевые кружки. Все вместе они с удовольствием пили густой и ароматный айран, вдыхая запах трав, разогретых жарким горным солнцем летнего дня.

— Пейте, пейте, только вчера заквасили, совсем свежий! Откуда гость дорогой приехал?

— С Астростанции-, ответила Серафима, — Максим Петрович здесь уже не первый год, а вот озеро это в первый раз увидел.

— Красиво, да? — улыбнувшись спросил Хасан.

— Необыкновенно красиво, замечательное место, — сказал Кирилов, — Я уже так привык к этому краю, что здесь чувствую себя дома больше, чем в городе.

— Хасан Аубекирович, расскажи Максиму Петровичу легенду об этом озере, никто так не рассказывает ее, как ты. Я тоже с удовольствием послушаю. Твои легенды надо записать и выпустить книгу…

— Скажешь тоже, книгу… Да и не мои это легенды. Мне их рассказывал мой дед, когда я был совсем маленьким, а ему его дед… Так и передают эти легенды из века в век. Теперь вот я своим внукам рассказываю. И вам тоже расскажу. Почему не рассказать, если есть такой интерес?

Пастух присел на чурбак, и откинулся спиной к стенке домика.

— Давно это было, очень давно. Так давно, что никто точно и не помнит когда, ни дед мой не помнит, ни прадед, ни дед прадеда. И земля тогда была совсем другая: в лесах и в горах было обильно зверя и птицы, реки были глубоки, а трава была такая густая и высокая, что не видно было человека, а то и всадника, который пробирался по полевой тропе. И люди, которые жили на этой земле были другие. Ее заселяли гордые великаны, сильные и красивые, мирные и щедрые, и пасли они своих овец, растили детей, строили свои дома из крепкого камня. А когда приходил в такой дом гость — будь то случайный путник или долгожданный друг, встречали его добрым кубком настоянных горных трав, чашей айрана и лучшим куском баранины из котла. И был такой гость в доме самым почитаемым и самым дорогим человеком, а когда уходил он, дарили ему еды на семь дней и провожали до тех пор, пока он сам не скажет, что дальше может идти или ехать без помощи. И был в этих местах большой и богатый аул, в котором жили юный джигит по имени Карабек и красавица Алтынкыз. С ранних дней детства знали они друг друга, и когда выросли, пришла к ним любовь светлая и чистая, как небо над горами в ясный осенний день. К этому времени Карабек стал статным красивым юношей с черными, как смола, кудрями и лучшим джигитом во всей долине. И Алтынкыз стала первой красавицей, да не только в родном ауле. Из самых дальних мест приезжали знатные джигиты посмотреть на нее и посвататься, богатые дары предлагали и ей и ее отцу, но всем отказывала красавица Алтынкыз. «У меня уже есть жених — самый красивый и самый лучший на земле — мой Карабек, только его люблю и только ему отдам свою руку,» — говорила она, когда кто-нибудь просил ее покинуть вместе с ним родительский кров. Сядут они, бывало, вместе верхом на быстрого скакуна и помчатся по долине быстрее воды в реке, быстрее самой резвой косули. Смеется от радости Карабек, смеется от счастья Алтынкыз, и вьются ее золотые волосы по ветру. Потому и назвал ее отец таким красивым именем: Алтынкыз — золотая.

Однажды проезжал через аул знатный князь из соседней страны и остановился он на ночлег в доме родителей Алтынкыз. Увидел князь юную красавицу и потерял сон и покой. А наутро пришел он к отцу Алтынкыз и сказал ему: «Что хочешь тебе отдам! Табуны попросишь — все отдам, саблю золотую попросишь — любую выбирай, денег попросишь — бери хоть всю казну! Только отдай мне в жены твою красавицу дочь!» На это отец красавицы ему ответил: «Счастье моей дочери принадлежит только ей одной и больше никому. Ее спрашивай, как она решит, так и будет.» Бросился он тогда к Алтынкыз просить ее стать женой, но Алтынкыз и ему рассказала о Карабеке. Рассвирепел тогда князь и закричал: «Не пойдешь добром — силой возьму! Весь аул ваш сровняю с землей, если захочу, а все ваши джигиты падут от метких стрел и острых сабель моих бесчисленных всадников, и будут над ними кружиться черные вороны! А первым из убитых будет твой Карабек! И будешь ты все равно качаться поперек моего седла.» Сказал так князь и ускакал прочь. А уже через двадцать дней вернулся он к аулу с несметным числом своих воинов. Все джигиты вышли ему навстречу с оружием, и когда сошлись они в долине для битвы, земля загудела от топота коней, а воздух зазвенел от ударов звонких сабель. Мало было их — защитников аула. Один за другим падали они на землю, сраженные в схватке, и скоро только Карабек остался отбиваться от наседавших на него захватчиков. Но слишком неравны были силы и Карабек тоже погиб в бою, рассеченный ударом сабли. Когда князь ворвался во двор Алтынкыз, вышла она из дома и сказала: «Ты хотел завоевать мое сердце, князь? Тебе это удалось, возьми его, вот оно!» Рассекла она ударом кинжала свою грудь, вырвала из нее свое сердце и бросила к ногам князя. Замер князь, потрясенный увиденным и больше не смог сдвинуться с места, так и застыл навсегда…

Прошли века, все погибшие в тот день окаменели и превратились вот в эти горы. Прямо над нами стоит Алтын-Кая — Рыжая гора, а у ее подножия плещется Суук-Джюрек-Кель — остывшее сердце Алтынкыз. Недалеко от нее высится Карабек — черная гора с двумя вершинами: джигит, рассеченный надвое саблей. А на месте древнего аула появился новый. Остыло живое сердце красавицы, но в нем осталось столько любви, что каждого, кто коснется воды Суук-Джюрек тоже ждет любовь, светлая и чистая, как ясное небо, которое отражается в нем в солнечный теплый день…

Хасан замолчал и над кошем повисла такая тишина, что казалось, горы тоже слушают эту старую легенду, словно окаменевшие великаны и вспоминают те давние древние времена, когда они были живы и молоды.

Сима посмотрела на Кирилова и с грустной улыбкой сказала: