Жюль Верн - Мэтр Захариус [Старый часовщик]

— Что с тобой, Жеранда? — спросил мэтр Захариус.

— Я сама не знаю, — ответила молодая девушка.

— Ты на себя не похожа, дитя мое! — сказал старый часовщик. — Ведь так и ты заболеешь! Ну что же, — прибавил он с грустной улыбкой, — мне придется за тобой ухаживать, и я постараюсь исполнить это как можно лучше.

— Нет, отец, это пройдет. Я озябла… и потом я думаю, что это от…

— Отчего, Жеранда?

— От присутствия этого человека, который нас постоянно преследует, — ответила она вполголоса.

Мэтр Захариус оглянулся и взглянул на старика.

— А он верно ходит, — сказал он с довольным видом, — ведь теперь ровно четыре часа. Не бойся, дочь моя, это не человек, это часы!

Жеранда посмотрела с ужасом на отца. Каким образом мэтр Захариус мог узнать время по лицу этого странного создания?

— Кстати, — продолжал старый часовщик, не обращая более внимания на происшедшее, — я что-то уже несколько дней не вижу Обера.

— Он не покидал нас, — ответила Жеранда, мысли которой приняли вдруг более приятное для нее направление.

— Чем же в таком случае он занят?

— Он работает, отец.

— А! — вскричал старик, — он старается починить мои часы, не так ли? Но это ему не удастся, потому что их нужно не исправить, а воскресить!

Жеранда промолчала.

— Надо будет узнать, не принесли ли мне опять одни из этих проклятых часов, на которые черт наслал какую-то эпидемию!

После этих слов мэтр Захариус впал в задумчивость, не покидавшую его до самых дверей его дома, а когда Жеранда ушла в свою комнату, он в первый раз после выздоровления спустился в мастерскую.

В ту минуту, когда он входил в комнату, одни из многочисленных часов, висевших на стене, пробили пять. Обыкновенно все часы били одновременно, и это удивительное согласие наполняло радостью душу старика, но в этот день все часы били одни за другими и в продолжение четверти часа надрывали слух своим беспорядочным боем. Мэтр Захариус страдал невыносимо; он не мог устоять на месте, переходил от одних часов к другим и отбивал такт, точно дирижер оркестра, музыканты которого вдруг сбились со счета.

Когда замолк последний звук, дверь мастерской отворилась, и мэтр Захариус задрожал, увидя вошедшего старичка, который сказал, пристально всматриваясь в него:

— Могу я несколько минут поговорить с вами?

— Кто вы? — спросил резко часовщик.

— Ваш собрат. Мне поручено регулировать солнце.

— А! Так это вы регулируете солнце? Ну, так я вас не поздравляю. Ваше солнце неправильно ходит, и мы должны из-за него передвигать все время часы то вперед, то назад.

— Вы, черт возьми правы! — вскричал уродец. — Мое солнце не всегда показывает полдень одновременно с вашими часами; но настанет день, когда люди поймут, что это происходит от неправильного движения Земли; тогда они откроют способ определять среднее солнечное время, исправив все эти неправильности.

— Доживу ли я до этого времени! — вскричал с оживившимся взором старый часовщик.

— Конечно, доживете, — засмеялся старичок. — Разве вы думаете, что можете умереть?

— Увы! Я болен, хвораю…

— Кстати, поговорим об этом. Клянусь Вельзевулом, это имеет отношение к тому, что мне от вас нужно.

Сказав это, старый человек вскочил без церемонии на кожаное кресло и скрестил ноги, как те скелеты, которых художники изображают на погребальных рисунках. Затем он продолжал с иронией:

— Скажите, пожалуйста, мэтр Захариус, что случилось в вашем милом городе? Все говорят, что ваше здоровье ослабло и что часы ваши нуждаются также в лечении.

— Так вы думаете, что между ними и моим существованием есть близкая связь? — вскричал мэтр Захариус.

— Мне кажется, они страдают не только недостатками, но и пороками. Если поведение их не отличается безупречностью, то они по справедливости должны страдать. Я того мнения, что им не мешало бы немножко исправиться.

— Что вы называете недостатком? — спросил мэтр Захариус, весь вспыхнув от саркастического тона своего собеседника. — Разве они не вправе гордиться своим происхождением?

— Ну, не очень-то! — ответил старичок, — Они носят знаменитое имя, выставленное на их циферблате и распространены среди знатных господ, все это так; но с некоторых пор они портятся, и вы ничего не можете сделать, так как не можете вернуть им жизнь.

— Это потому, что у меня лихорадка, которая передается и им! — ответил старый часовщик, у которого по всему телу выступил холодный пот.

— Значит, они должны умереть вместе с вами, если вы решительно не можете придать ни малейшей упругости их пружинам.

— Умереть! Нет! нет! Я — первый часовщик в мире, сумевший с помощью всех этих колесиков урегулировать движение наиточнейшим образом! И чтобы я после этого не имел над ними власти? В каком ужасном беспорядке жили люди, пока не явился я, великий гений, распределивший время на правильные промежутки! И неужели же вы, человек ли вы или черт, никогда не подумали о величии и бессмертии моего искусства, в котором участвуют все науки? Нет, нет, я, мэтр Захариус, умереть не могу! Я установил верный счет времени! Оно исчезло бы с вечностью, из которой я сумел его извлечь, и погибло бы безвозвратно! Нет, я так же бессмертен, как сам Творец мира, подчиненного Его законам! Я сравнялся с Ним и разделил с Ним Его могущество! Если Бог создал вечность, то мэтр Захариус создал время!

Старый часовщик походил в эту минуту на падшего ангела, восставшего против Создателя. Маленький старикашка подбодрял его взглядом и точно внушал ему все эти нечестивые мысли.

— Хорошо сказано! — сказал он. — Вельзевул и тот имел менее прав, чем вы, сравнивать себя с Богом. Ваша слава не должна погибнуть! Я ваш: покорный слуга, потому и хочу дать вам возможность укротить все эти упрямые часы.

— Но каким образом? — вскричал мэтр Захариус.

— Вы узнаете это через день после вашего согласия на мой брак с вашей дочерью.

— С моей Жерандой?

— Да, с нею!

— Сердце моей дочери несвободно, — ответил мэтр Захариус, которого, по-видимому, нисколько не удивило и не рассердило предложение старикашки.

— Она, конечно, не уступает по красоте лучшим вашим часам, но, может так же, как и они, вдруг остановиться…

— Дочь моя, Жеранда!.. Нет! Нет!

— В таком случае продолжайте возиться с вашими часами. Заводите их, исправляйте! Готовьте брак дочери с вашим подмастерьем, благословите их. Но помните, что часы ваши больше никогда не будут ходить и что прекрасная Жеранда никогда не будет женой Обера!

Прокричав это, старикашка повернулся и ушел; однако мэтр Захариус успел услышать, как в его груди пробило шесть раз.

Однако мэтр Захариус заметно слабел. В то же время, охваченный каким-то сверхъестественным рвением, он усиленно предался работе, от которой Жеранда его уже ничем не могла отвлечь.