Алексей Резник - Хроника пикирующего района

И опять же стремительно регенерирующая память нарисовала перед мысленным взором Кости яркую картину того, как накануне вечером перед «командировочным сном» он клал внутрь тумбочки пол-булки еще теплого пшеничного свежеиспеченного хлеба, две крепкие сочные редиски, только что сорванные с грядки и курившиеся горячим паром пельмени со свиным фаршем, аккуратно сложенные в чистую фарфоровую тарелку. Всю эту снедь он сложил туда, чтобы рано утром поплотнее позавтракать перед дальней командировкой в село Жабомоево. Впечатление создавалось такое, что прошло не пять часов «командировочного сна», а, по меньшей мере, пролетела целая неделя. Он лишь головой покачал: настолько все эти необъяснимые явления не укладывались в уме. Но, спустя минуту, выбрасывая испортившуюся снедь в мусорное ведро, Костя философски изрек самому себе:

– Чему тут, в принципе, удивляться на фоне вопиюще противоестественного факта самого существования всего Пикирующего Района!

В ожидании, пока закипит в чайнике темная озерная вода, пахнущая фиалками, Константин присел на страдальчески скрипнувший стул и принялся просматривать беспорядочно сваленные по поверхности стола бумаги.

Первым ему на глаза попался листок, с жирно набранным синим фломастером заголовком: «Лошади-убийцы села Жабомоево – миф или реальность?!»

– Так, так, так! – нервной скороговоркой пробормотал Костя. – Сегодня мне туда и ехать, и поставить, наконец, точку в вопросе об этих бл… х лошадях!

Он торопливо принялся читать уже набранный материал, чтобы примерно спрогнозировать объем еще предстоящей работы. Материал, конечно же, оказался скользким, гиблым и дурно пахнувшим, изобиловавшим множеством гнусных, противоестественных, кровавых подробностей, от которых у неподготовленного массового читателя должна была заледенеть кровь и волосы навечно встать дыбом.

«И за что мне Иваныч все время дает такие „веселые“ темы?!» – с горечью подумал мрачнеющий Костя и тут же в какой-то степени успокоил себя логично последовавшим выводом: «А выбирать-то ведь особо и не приходится – за последние месяцы во всех разделах приходится поднимать темы „чудные и смутные“. По-настоящему, веселого ничего не происходит в нашем проклятом районе!».

Зашумел чайник, отвлекая Костю от тоскливых мыслей. Костины мысли почти сразу потекли по практическому руслу: «Где бы раздобыть жратвы к чаю?!». Естественно, что, прежде всего, он посмотрел на входную дверь, выводящую в общий коридор – темный и пустынный в этот предрассветный час. Строгие правила техники безопасности запрещали жильцам разгуливать в ночное время по коридору общежития, но сосущее чувство голода сделалось почти невыносимым и к горлу начала подкрадываться противная тошнота. Косте ничего не оставалось, как нарушить пресловутые правила безопасности, выйти в пустынный неосвещенный коридор, по которому гуляли таинственные ночные шорохи и постучать условным стуком в дверь комнаты, располагавшейся напротив его. Там жил Костин друг и начальник, заведующий отделом «Патологии районного животноводства» Витя Виноградов – интеллигентный тридцатипятилетний холостяк, не любивший выпить, но вынужденный периодически, грубо говоря, «нажираться, как свинья». Лично Костя прекрасно понимал, что на Витиной должности мог легко запить самый отъявленный и непримиримый трезвенник.

После условного Костиного стука в комнате Виноградова немедленно включился свет, и послышались шаркающие шаги. Витька без вопросов раскрыл дверь:

– Заходи!

– Не разбудил?!

– Да нет – я давно уже не сплю. Проходи, садись! – пригласил он, закрывая дверь на ключ, предварительно выглянув в коридор.

Костя присмотрелся и с глубоким удовлетворением констатировал, что не зря ему пришлось злостно нарушить строгие правила техники безопасности. Заметно приободрившись духом, он прошел в дальний угол комнаты (комната зав. отделом по статусу ее хозяина имела площадь раза в полтора больше Костиной и была менее убого обставлена) и удобно уселся на одно из трех драных продавленных кресел, полукругом расположенных вокруг гостевого столика. Посреди столика на деревянной подставке красовалась огромная чугунная сковорода, наполненная холодными жареными окунями. Вокруг сковороды в беспорядке валялись куски хлеба, несколько редисок, перышки подвявшего лука, неаккуратной горкой рассыпалась сырая серая соль из опрокинутой набок солонки. И в некотором отдалении от живописного, аппетитно выглядевшего, кавардака, гордо возвышалась литровая бутылка красного киргизского портвейна «Жасорат», что в переводе на русский означало «отважный», неведомыми путями периодически попадавшего на продуктовые лавки магазинов Пикирово. Костя отметил, что бутылка была полна, как если бы Витька твердо решил вечером выпить, но вдруг что-то неожиданно помешало ему выполнить задуманное.

Витька уселся в точно такое же драное продавленное кресло напротив Кости и задумчиво посмотрев на него, спросил:

– Есть хочешь?

Костя в ответ красноречиво развел руками:

– Спрашиваешь!

– Давай тогда – наваливайся! Это Сашка Князев вчера приволок килограмм пять – на рыбалку ездил на Чугунку. Окуней, говорит – море!

– А – сам?! – кивнул Костя на сковородку.

– Сам-то?! – Виноградов тяжело вздохнул и выразительно посмотрел на бутылку с портвейном. – Не знаю даже… Мучаюсь вот со вчерашнего вечера – выпить или не выпить! Да ты на меня не смотри – ешь, ешь, давай! А то, ведь я прекрасно знаю – каково после этих «командировочных снов»! Там же с голоду легко можно сдохнуть!

– Можно! – согласно кивнул Костя, разрывая пальцами белое упругое мясо здоровенного окуня.

– Нет, я, пожалуй, выпью! – и Виноградов достал откуда-то из под столика граненый стакан. – Сам не будешь?

– Планерка же в восемь утра – Иваныч же меня убьет, если запах почует!

– А я выпью – мне терять нечего! – с бесшабашной веселостью сказал Витька и, откупорив бутылку, наполнил портвейном стакан до самых краев.

Взявший со сковородки уже второго окуня Костя с нескрываемым беспокойством смотрел на своего непосредственного начальника.

– Не смотри ты на меня так, Костик – сначала выпью, потом расскажу! Вернее – у тебя сначала спрошу, а потом уже сам расскажу! – и с этими, не особенно жизнерадостно произнесенными словами, Виноградов залпом осушил стакан, шумно выдохнув воздух и со стуком поставив стакан на столик.

– Ну, теперь говори – получилось?!

– Нет! – Костя посерьезнел и отложил в сторону наполовину съеденного окуня. – Ей дали первое место на «Балу» в номинации «Самая правдивая газета года»!

– Не может быть! – глаза Виктора округлились и приняли испуганно-недоверчивое выражение.