Алексей Резник - Хроника пикирующего района

…Минут на десять – не больше, потому что зав. отдела «Патологии районного животноводства», несмотря на выпитый портвейн, внезапно вспомнил нечто очень важное, и очень страшное:

– Костик!!! – замогильным голосом воскликнул он.

– Что такое?!?!?! – встрепенулся Боровой.

– Сегодня же – десятая ночь полнолуния третьей месячной фазы!!!…

– Не понял…

– Этой ночью в Зверосовхозе должны были забить «ибермаргеров»! – Виноградов, кажется, начал успокаиваться.

– Каких «ибермаргеров»?!

– «Лунных лисиц», дружок! … – уже едва ли не торжествующим тоном произнес Виноградов и в глазах его пьяная муть стремительно размылась острым журналистским профессионализмом, смешанным, однако, с заметным выражением сильной тревоги.

– Кто они такие?! Впервые слышу! – продолжал недоумевать Костя Боровой, не способный столь быстро трезветь в отличие от своего старшего товарища.

– Не волнуйся – скоро услышишь! Но вот только, не дай Бог, их нам с тобой увидеть!..

Двое рабочих-забойщиков ночной смены из так называемого экспериментального цеха зверокомплекса Михаил Балуев и Михаил Изенкин, воспользовавшись аварийным отключением электроэнергии, после недолгого размышления покинули помещение цеха, решив оперативно распить во дворе четок самогонки, вполне обоснованно предполагая, что до конца смены свет, скорее всего, так и не включат. Тем более что и смена получилась непривычно тяжелой. И даже не то чтобы тяжелой (это чересчур мягко было сказано), а мучительно изматывающей, ежеминутно больно ударяющей по нервам, и без того взвинченным невероятными превратностями жизни в Зверосовхозе, безжалостно опаленными огненно-крепкой самогонкой, едким угольно-черным табаком-самосадом и необычайно уродливо складывавшимися превратностями личной жизни. Хотя, с другой стороны, двум друзьям тескам-забойщикам достаточно сильно повезло в отличие от остальных членов их бригады, искусанных в эту ночную смену новоприобретением Зверосовхоза, в прямом смысле этого слова, «невиданными зверями», так называемыми «лунными лисицами-ибермаргерами», завезенными руководством два месяца назад из какой-то далекой заморской страны с длинным сложно произносимым названием.

Кому, каким образом и при каких обстоятельствах пришла в голову эта не особенно здоровая идея, история «Зверки» (так сокращенно называло население Пикирующего Района Зверосовхоз и Лысую Поляну) умалчивает, но купленная два месяца назад партия «ибермаргеров», состоявшей из двухсот голов, своим необычным внешним видом и своеобразными повадками сразу же произвела угнетающее впечатление на жителей Лысой Поляны, почти поголовно трудившихся в родном Зверосовхозе. Несмотря на удивительную красоту и своеобразие меха «лунных лисиц», особенно ярко проявлявшихся в ночи полнолуния, чувство симпатии к импортным зверькам не возникло ни в одной человеческой душе. Нечто неуловимое в «ибермаргерах» моментально сделало их предметом неистребимой всеобщей безотчетной ненависти. По этому поводу пришлось даже проводить общее собрание коллектива предприятия, протекавшее весьма эмоционально и бурно. В защиту «ибермаргеров» горячо и вдохновенно выступал директор Зверосовхоза Антон Петровский, его полностью поддержал главный инженер Бухнер, на их же точку зрения однозначно встал командир Саблинского Сельсовета (куда административно входил Зверосовхоз) Леопард Ништюков. Но переубедить рабочих фактическим инициаторам роковой покупки не удалось. Слишком жутко выли «ибермаргеры» по ночам, и чересчур зловеще выглядело выражение их хищных морд, украшенных необычайно вытянутыми далеко вперед и гипертрофированно изогнутыми кверху зубастыми челюстями. При одном лишь беглом взгляде на страшные челюсти «лунных лисиц», оснащенных игловидными клыками, беспрестанно трущимися друг об дружку с неприятным хрустом, у неподготовленного человека, к числу которых легко можно было отнести всех без исключения лысополянцев, по грудной полости немедленно разливался легкий арктический холодок, а глаза целиком заполнялись недоумением, вытеснявшим все остальные чувства. А самым настораживающим фактом рабочим показался более чем странный слух, впоследствии подтвердившийся, о том, что забивать «ибермаргеров» необходимо только в ночи полнолуния, а не в какое-либо другое время суток. Такого подавленного настроения среди рабочих не наблюдалось даже в ту пору, когда Зверосовхоз разводил гиен и гималайских медведей…

…И вот эта жуткая неприятная ночь наступила, вернее, уже прошла, сменившись, как и полагается, ясным светом раннего утра. Густой молочно-белый туман затопил всю Лысую Поляну вместе с ближайшими окрестностями, включая внутренний двор экспериментального цеха. Так что оба забойщика едва видели друг друга и им обоим казалось, что они превратились в призраков, каковыми на самом деле и являлись. Но и тот, и другой Михаил считали себя реально существовавшими людьми и поэтому вполне искренне делились, осязаемо испытанными ими ощущениями по ходу прошедшей ночи. Да и к тому же самогонка была самой настоящей, хотя и с каждым глотком заметно размывала осязаемость испытанных ночных ощущений.

– Я еще тогда тебе говорил, Миха, если помнишь, что ни х…я путного из этих «лунозубов» не получится! – после изрядного глотка обжигающего горло вонючего напитка, затмевающего и без того призрачную реальность и разум, принялся убеждать Михаил Изенкин Михаила Балуева, известного в поселке под псевдонимом Балу. – Петровский и Ништюков «бабки» на этом скользком деле сделали и сейчас им все по хер! В отличие от нас с тобой, да и от всей нашей бригады! Баб наших я имею ввиду – неуклюжие они, неловкие, непривычные к таким зверюгам, как эти бл… ие «лунозубы»! Ты видал, как этот их вожак хватанул тетю Олю за запястье?! Он же ей его до кости прокусил!…

– То-то она такой «дурнинушкой» и взвыла?! – уточнил Балу, в свою очередь, делая заветный глоток из четка и бросая настороженный взгляд, примерно, по направлению входных дверей цеха, скрытых молочной стеной тумана.

– Ну а ты думал?!… – Изенкин, несмотря на выпитую самогонку, мрачно нахмурился, резко оборвав начатую было фразу.

– Ты чего?! – озабоченно спросил его приятель.

– Даже не знаю… – задумчиво протянул тот, бессмысленно вперив пустой взгляд куда-то в туманное пространство двора.

– В смысле?

– Не то что-то в этих «лунозубах» – не наше, не русское и даже не земное… Были же у нас песцы, как песцы, соболя, как соболя, норки, как норки, гиены, как гиены – убивались нормально, по-человечески. Брык и готово, и пикнуть не успевали. И шкурки из них, как шкурки получались, а что вот сейчас получится – одному Богу известно и, может быть еще, директору Петровскому с Командиром Ништюковым (когда-то несколько лет назад Михаил Изенкин работал преподавателем философии в каком-то там институте и из той, давно прошедшей жизни, в нем сохранилась способность остро аналитически мыслить и доходчиво излагать свои мысли менее грамотным односельчанам). Мысли у меня на этот счет давно уже, Миха, копошатся нехорошие, ох нехорошие! Давай-ка, лучше еще выпьем, чтобы голову всякой херней не забивать! – и друзья-забойщики сделали еще по большому глотку забористого мутноватого напитка, заметно затупившего болезненную остроту свежих впечатлений от закончившегося несколько минут назад процесса забоя жутких, прекрасных и таинственных «лунных лисиц»…