N. Merilion - Она – Пристань. Ambo Valentia

– Держите, господин Нагваль, – я поднесла ему стакан с дымящимся напитком. Его глаза изумленно округлились, брови выгнулись коромыслом, создавая на лбу крупные кривые борозды.

– Как ты меня назвала? – он разразился раскатистым хохотом. – Я не Нагваль!

Все в моей голове спуталось, ведь Пит сказал, что Нагваль – это Вождь Подземелья. Кто же сидел передо мной, если не вождь? Я смущенно смотрела на серенький стаканчик.

– Я Рой, – вдруг произнес рыжеволосый.

– Извините, пожалуйста, господин Рой.

Он покровительственно кивнул, и я погрузилась в работу, которой не было. Ну зато была пустота. Вот в нее я и погрузилась.

Только после обеда я спохватилась и решила, что все-таки мне стоит освоиться на своем новом месте проживания. И нашла в «Зеркале» историю Подземелья.

Разобралась, что Нагваль – это первый Вождь Подземелья, умерший семь лет назад, что его бесконечно почитают все жители Подземного города. И зачастую говорят «Слава Нагвалю!», когда происходит что-то хорошее.

Вожди в Подземелье в обязательном порядке сменялись каждые три года и переизбирались каждый год путем общего голосования. В частности, Рой, нынешний Вождь, занимал свой пост второй год подряд.

Теперь я поняла, как глупо выглядела в кабинете.

Я всегда приходила на свое рабочее место чуть раньше положенного. И первые недели безучастно теряла время, пребывая «Вне Игры» или же погружаясь в окно. Единственной моей заботой было принести кофе.

Вождь всегда говорил грудным громким басом, Пит был всегда общителен и весел, а я была всегда молчалива и невидима. Так мы и сосуществовали с утра до обеда, а потом еще несколько часов вечером.

Пока однажды…

Был очередной день. И Пит с Вождем о чем-то говорили, я даже не вслушивалась и так бы и осталась в своем плотном коконе, если бы их разговор, точно назойливый будильник, не вывел меня из оцепенения.

– Ты много берешь на себя, оспаривая мой план, – давил Вождь.

– Я просто высказываю беспокойство, Рой. Все должно быть учтено, и кто, если не я, в этом должен убедиться.

– Мы с Хаком уже все обговорили, нечего тут обсуждать, – отмахнулся Рой.

– Я думаю, сюрприз для жителей должен состояться как можно позже, мы все должны к этому подготовиться прежде, чем Хак начнет действовать.

– Сюрприз должен состояться немедленно! А ну-ка, давай спросим у нее, – и Рой многозначительно впился в меня глазами. – Послушай, представь, что я хочу преподнести всему Подземному городу дар. Пит хочет повременить, а я считаю что нужно действовать СЕЙЧАС ЖЕ. Пит считает, что вправе спорить со мной. Но он имеет такие же права, как и ты, – он насмешливо покосился на Пита, упиваясь его уязвленным видом. – Ну так, как считаешь ты, девочка?

Я нехотя пришла в себя, оттаскивая взгляд от полюбившегося мне волчка, и оказалась в кабинете. О чем они только что спорили? Сюрприз, дар?

– Сюрприз – это нечто хорошее?

– Ну конечно! – рассмеялся Рой.

Мне так не хотелось голосовать против Пита, что я нашла компромисс.

– Думаю, лучше всего сюрпризы преподносить в праздник, чтобы это было ярко и незабываемо. Через месяц День Памяти Нагваля. Может, тогда?

Рой возликовал. Конечно, месяц – это не «СЕЙЧАС ЖЕ», как он хотел, но, похоже, эта идея ему понравилась.

– Видишь, Пит. Я готов уже послушать девочку. Пристань, так? – он уточнил мое имя, будто не знал его до этого времени.

Пит недовольно глянул на меня, а потом пожал плечами.

– Как скажешь, Рой. Ты же Вождь, тебе виднее.

– Наконец-то ты вернулся в реальность. Сходи к Хаку, расскажи о нашем решении.

– Я? – возмутился Пит.

– Ну не могу же я послать к нему Пристань. Она с ним не знакома, – он снова рассмеялся, оглядывая Пита с явным превосходством.

– Можно сообщить ему в «Зеркале», – намекнул Пит.

– Сходи и скажи лично!

Пит поспешно вышел, стараясь скрыть бурлившее в нем возмущение, но мы оба его заметили.

Рой вернулся к своим делам, а я заносила данные о его утренней встрече с представителем компании Sir Ingo.

Я не обратила внимания на то, как он вышел из кабинета, сколько он отсутствовал. Но его появление оказалось крайне нестандартным. Он застыл в дверях и не шевелился, пока я не заметила неладное и не подняла на него взгляд.

Он стоял с двумя стаканами кофе. Как я надеялась, что это для него и Пита. Примирительный жест. Но, к несчастью, он медленно подошел к моему столу и поставил мне один стакан.

– Господин Рой, зачем это вы? Я бы сама вам принесла. Очень неловко. Это моя обязанность.

– Вот именно, обязанность… А в моем случае это желание. Мне нетрудно, – он прошел к своему рабочему месту. – И прошу, не надо этих «господин Рой», я не так уж стар.

– Как мне к вам обращаться? – разговор становился очень нехорошим, и я не знала, что делать. Что-то мне сильно не нравилось во всем этом.

– Просто Рой.

Я поспешно вдохнула воздух через баллончик, на котором замаячила фраза: «Сегодня – они великие, завтра – тень прошлого».

С того самого дня я вообще перестала как-либо к нему обращаться. Если мне что-то требовалась, громко произносила свою просьбу или вопрос, как будто никому не адресуя. Пусть сами решают, кто мне ответит. И видела, что Вождь покрывается красными пятнами всякий раз, как я подбрасывала в воздух принадлежавший ему вопрос.

Чтобы наблюдать за Приходом, мы с Пересмешником выбрали камень на самом краю Обрыва: отсюда хорошо была видна главная Дорога.

Я набил карманы дьявольскими ягодами и аккуратно уселся, свесив ноги с обрыва. Я любил так сидеть. Помню, еще на парковочной площадке, когда я хотел скинуться вниз и Пересмешник меня остановил, мы потом долго с ним разговаривали, сидя на краю и вот так же свесив ноги в бездну.

Есть в этом что-то волнующее — ощущать смерть под ногами.

Пересмешник внимательно наблюдал за Дорогой, а я никак не мог собраться с мыслями. Ягоды коварно утаскивали одну за одной. Они давали мне состояние эйфории, но после высасывали всю мою память. Те, кто злоупотреблял ягодами, со временем полностью забывали о том, кто они, как сюда попали, и пропускали даже свой день выхода из Пустоши, навсегда оставаясь в ней…

Мы с Пересмешником договорились, что ягоды буду есть я, а он будет следить за моей памятью.

Я мельком бросил взгляд на Дорогу и уже собирался закинуть в рот целую горсть эйфории, как вдруг произошло странное. В Пустоши появился еще один ребенок.

…тише ты…

…тише…

…тшшшшш…

Мы с Пересмешником оба подались вперед, жадно наблюдая за сверстником.

Он был невысокий и костлявый, бесцветные коротко стриженные волосы, бледно-серые глаза. От него за милю веяло страхом, впрочем, как и от каждого, кто оказывался в Пустоши впервые.