Алексей Жарков - Избранные. Городская фантастика

– Сорви покровы и раскрой все тайны! – продекламировала Гризельда, яростно вцепившись в ожерелье.

Мир вокруг подёрнулся какой-то странной дымкой, воздух задрожал и вокруг Гризельды закружилось что-то вроде маленького урагана. Впрочем, всё быстро успокоилось и вернулось в прежнее состояние. В прежнее, да не совсем. Заклинание сработало – покровы были сорваны. Все. И Гризельда стояла на крыльце совершенно голая. Правда, в ожерелье.

Но, как ни странно, именно это её и спасло. Солдаты не смогли осуществить арест, так как застыли, поражённые. Глаза их вылезли из орбит, рты раскрылись в довольных улыбках. На мундиры закапала слюна.

– О-о-о-о-о… – сладострастно простонал сержант, делая шаг вперёд. Из его правой руки вывалилось и упало на мостовую ружьё, а из левой – бутылка. Бутылка разбилась и пурпурная жидкость растеклась по каменным плитам.

– А-а-а-а-а… – разом выдохнули солдаты и тоже сделали шаг вперёд. Ружья, бутылки и прочие, ставшие ненужными предметы, градом сыпались у них из рук.

– У… У… неси меня отсюда! – срывающимся голосом выговорила Гризельда, сжав ожерелье так, что побелели её хорошенькие пальчики.

Мир снова дрогнул, вихрь снова закрутился и, подхватив обнажённую красотку, поднял её высоко в воздух и куда-то потащил.

Адалинда рычала, солдаты что-то мычали. Хорошо, что в доме ведьмы был очень даже неплохой винный погреб, благодаря которому отряд смог зализать раны и восстановить психологическое равновесие.

Впрочем, эта небольшая неудача оказалась, образно говоря, лишь маленькой капелькой дёгтя в огромной бочке мёда. Выяснилось, что р-р-революционные матросы тоже выступили и взяли под свой контроль все припортовые улочки, заняв там важнейшие объекты: таверны, кабаки, публичные дома. Зачем-то захватили и библиотеку, но, не найдя в ней ни вина, ни женщин, быстро её оставили.

Успех надо было закреплять, и революционные силы двинулись к ратуше. Революционные силы составляли солдаты отряда Адалинды, р-р-революционные матросы и массово примкнувшие к ним девушки с припортовых улочек, «девушки улиц», как назвал бы их поэт.

Ратушу обороняли только три человека: сам бургомистр, маг Эрландор и принесённая ветром Гризельда. Причём глупая Гризельда раздобыла где-то и накинула на себя какой-то старый халатик, что очень ослабило её магическую силу и влияние на массы.

Однако у неё всё ещё было ворованное магическое ожерелье, и Гризельда, крепко сжимая его бусины, начала громко напевать какое-то заунывное заклинание. Все застыли в оцепенении, воздух сгустился, краски дня померкли, а солнечный диск закрыла большая чёрная туча. Казалось, всё было потеряно, но в этот миг…

В этот миг на плече Гризельды появился маленький смелый мышонок. Своими острыми зубками он впился в нитку ожерелья и попытался её перекусить. Увы, нить была слишком прочна. Но подвиг отважного героя не пропал даром. Племянница Эрландора почувствовала прикосновение к своей шее, машинально скосила глаза и увидела… Увидела и заорала, так, как будто черти уже волокли её в ад. Кроме того, она резко рванула ожерелье, нить порвалась и сверкающие камушки запрыгали по плитам тротуара.

Все продолжали стоять в оцепенении, бусинки всё прыгали, магическая энергия бурлила тысячей призрачных вихрей. И вот, в жуткой, какой-то замогильной тишине…

– Д-д-демократический Д-д-дракон! – дико взвыл маг Эрландор, воздев вверх обе свои руки. – Приди! Спаси нас от Д-д-демона Р-р-революции!

Солнце померкло окончательно. Гризельда завопила ещё пронзительнее, мышонок жалобно пискнул и свалился с её плеча. А над Городом, оглушительно хлопая крыльями и изрыгая из пасти что-то похожее на горящий напалм медленно кружил огромный и страшный чёрный дракон.

– Долой, – сказала, почему-то шёпотом, Адалинда.

– Старый урод! – сказал бургомистр магу. – Он же теперь нас всех…

– Да здравствует д-д-демократия! – провозгласил Эрландор. Но тоже не слишком уверенно.

Дракон сделал ещё один круг над городом и плавно опустился на крышу ратуши. Послышался какой-то зловещий треск, сменившийся оглушительным грохотом, под который крыша и стены ратуши медленно развалились на куски и осели на землю.

Защитники ратуши, к счастью уж или к несчастью, но успели отскочить и смешаться с революционерами. Впрочем те даже и не заметили этого – настолько были ошарашены и деморализованы.

Дракон брезгливо разгрёб своими птичьим ногами горы кирпича и щебня. Пророкотал задумчиво: «Очень хрупки в некоторых городах д-д-демократические учреждения». Задумчиво выпустил из пасти огненную струйку. Вздохнул.

– Кто тут у вас пр-р-ротивник д-д-демократии?

– Они! Она! – радостно закричал бургомистр, энергично показывая обеими руками во все стороны.

– Сам ты… Коррупционер, – не полезла за словом в карман Адалинда.

– И жалование наше задерживаешь! – поддержали её солдаты.

– Хорошо… – рыгнул пламенем дракон. – Уже начались предвыборные дебаты.

– Ты, подлец, что натворил? – повернулся бургомистр к магу. – теперь же придётся выборы проводить. Досрочные.

– А иначе нас бы просто свергли. Может и со смертельным исходом.

– Не мог ты, чудотворец балаганный, такого дракона вызвать, чтобы полномочия мне продлил? А смутьянов этих…

– Дак уж какого смог…

Ну, делать нечего, против слюны напалмовой не попрёшь. Пришлось готовиться к выборам. Как по мановению волшебной палочки облепили стены домов плакаты. Небо закрыли аэростаты. И везде бургомистрова рожа красуется. То есть, если сказать политкорректно – лицо. Так до утра эта рожа… лицо везде и висело. А наутро вышел народ на улицу, глядит… А вместо рожи везде – морда. Симпатичная такая кошачья морда. Так уж они с Адалиндой порешили: мол кот – это и политкорректно, и гламурно, и вообще здорово.

Да и люди смекнули, сколько раз человекообразных в бургомистры выбирали – все воруют. Так может попробовать кота? Ну и попробовали. И теперь у нас не город, а просто сказка. Никто не может сказать, что новый бургомистр мышей не ловит. Ловит, да ещё как!

Впрочем, не всех мышей он ловит. Для некоего маленького, но очень смелого мышонка, сделано исключение. Ни одна кошка, ни один кот в Городе не смеют его тронуть. Больше того, Августа Штерна обязали ежедневно выдавать мышонку весьма приличную порцию копчёной колбасы. Колбаса должна быть свежей и порезанной аккуратными кружочками. Мышонок растёт не по дням, а по часам, и вскоре, возможно, сравнится размерами с нашим новым бургомистром.

А другой бургомистр, тот, который бывший, открыл «Цирк хомячков» и делает огромные сборы. Сын его, Агидиус, разочаровался в злой Гризельде и снова полюбил Адалинду. Та, правда, не хочет его прощать, но юный романтик не теряет надежды. Да и Гризельды в городе больше нет. Мага Эрландора со всеми его бесчисленными племянницами и подставными фирмами из Города выперли. Хоть он и кричал, что без него вся жизнь прекратится. Не прекратилась.