Мирослав Селенин - Странник

Выслушав до конца мой спич, индейцы одобрительно загалдели и, опорожнив бокалы, принялись раскуривать трубки. Женщины засуетились, убирая с огромного стола грязную посуду. Наступало время сиесты, то есть всеобщего умиротворения и неспешных мыслей и разговоров.

– Завтра утром мы отвезем тебя на материк, Странник, – сказал вождь. – А сейчас отдыхай, развлекайся, а я пойду немного вздремну, ведь я уже немолод и после сытного обеда меня неминуемо тянет ко сну.

– Приятных сновидений, вождь, – улыбнулся я. – И еще раз – огромное спасибо за приют.

Старик добродушно потрепал меня за плечо и скрылся в своем доме, построенном, как и все остальные, на деревянных сваях на высоте примерно трех-четырех метров от земли. Тогда я еще не подозревал, что такая конструкция совершенно необходима в здешних местах по двум причинам: во-первых, она позволяла спасаться от диких зверей и, во-вторых, относительно комфортно чувствовать себя во время жутких тропических ливней, во время которых, кажется, что небеса действительно разверзаются и вода льется будто бы из ведра.

С переполненным животом я еле добрел до ближайшей секвойи и удобно уселся, уперевшись спиной в могучий ствол. Я закрыл глаза и моментально погрузился в блаженное состояние медитации и воспоминаний, которых у меня было, как вы понимаете, еще не так много. Пение птиц, доносившееся практически отовсюду, дополняло эту и без того умиротворенную картину первозданного счастливого бытия. Я вспоминал каждую мелочь, ловил каждый шорох, пытался распознать окружавшие меня запахи цветов и бодрящего табачного дыма. И, конечно же, я снова и снова переживал те несколько слов и, особенно, прикосновений, которые подарила мне она, эта непосредственная и прозорливая Эстрелья. Эмоции переполняли мою душу. Сердце билось учащенно как никогда. Наверное, в этот момент я впервые почувствовал вкус настоящей жизни.

Внезапно кто-то нежно взял меня за руку. Я открыл глаза и чуть было не захлебнулся от счастья. Это снова была она, дочь вождя. Девушка не зря убегала куда-то в джунгли. Там она нашла какие-то травы и спела мне из них замечательный перстень в виде змеи, положившей голову себе на хвост и символизировавшей, по всей вероятности, всю мудрость мира и всевышнюю любовь. Она надела мне это кольцо на мизинец правой руки и, таинственно улыбнувшись, прошептала на ухо:

– Не снимай его до тех пор, пока…

В этот момент раздался страшный удар грома, и освежающий тропический дождь пролился на наши головы со всей своей природной непосредственностью. Мы сидели, взявшись за руки, и слушали рассказ, который выстукивали для нас по стволу секвойи огромные капли. Мой первый день плавно перешел в фантастический вечер, за которым довольно резко, как только и бывает в тропиках, на землю опустилась непроглядная ночь…

Глава 3. Поводырь.

Счастливый, я шел по Авенида Бальбоа, не без удивления разглядывая величественные небоскребы, которые заполонили столицу Панамы Панама-Сити за последние несколько лет. По правую руку от меня шумел Тихий океан, на волнах которого мирно покачивались выстроившиеся друг за другом гигантские корабли, ожидавшие очереди, чтобы пройти через канал. Чуть дальше виднелись три искусственных соединенных между собой острова, материалом для строительства которых стала земля, извлеченная при рытье канала. Ярко светило солнце, лучи которого отражались от натертых до блеска искусными мойщиками-верхолазами стекол небоскребов. Стаи пеликанов сновали туда-сюда на бреющем полете, словно самолеты охраняющие неприступность воздушных границ этого необычного во всех отношениях города. Звуки автомобильных клаксонов вперемешку с мелодичной испанской речью, подгоняемой легким бризом, гармонично дополняли эту и без того весьма колоритную сюрреалистическую картину. По сравнению со спокойным индейским островом, в джунглях которого я провел свой первый незабываемый день, столица этой небольшой латиноамериканской страны показалась мне поистине чем-то экстраординарным. Теперь, конечно, я знаю, что благодаря доходам от канала, оффшорной зоне в городе Колон и высокоразвитой банковской системе, эта, пожалуй, одна из самых космополитичных столиц мира, является весьма и весьма процветающим местом на планете. Но это сейчас, а тогда, в мой второй день пребывания на этом свете, одетый в индейское пончо и улыбающийся всем и вся, что зачастую выглядело довольно странно, я знал только то, что знал, а именно ничего, кроме того, что нахожусь в потоке, который сам, вероятно, принесет меня к нужным берегам.

Мысли мои в тот момент были столь же чисты и прозрачны, как тихоокеанский воздух. Мне вспоминался вождь, его добрая и ласковая дочь, весь непосредственный приютивший меня индейский люд, вкуснейший тапир, приготовленный на вертеле, и божественная тропическая ночь, в течение которой я практически не спал, а сидел, высоко задрав голову, пытаясь сосчитать количество звезд на небе, одновременно анализируя, как плавно и гармонично входили в меня в течение дня имеющиеся теперь в моей голове знания. Внезапно – хотя чего тут внезапного! – передо мной появился парк с аттракционами, лавочками и огромным количеством зелени и тропических цветов, что было очень кстати среди этого бетонно-асфальтового конструктивизма. Нет, я не устал, я знал, что путь мой долог и был к нему подготовлен как морально, так и физически. И все же, для того чтобы двигаться вперед, мне нужно было отдохновение, минутный покой и хотя бы стакан воды, потому что… потому что мне просто ужасно хотелось пить. Шумная стайка детей дошкольного возраста пронеслась мимо меня по направлению к небольшому уютно расположенному под навесами от солнца кафе. Вдохновленный этим простым человеческим действом, я последовал за ними и встал в очередь. Стоявшие передо мной люди не без опаски осмотрели меня с ног до головы и на всякий случай отошли в сторону. Возможно, я несколько вычурно смотрелся в расшитом малопонятными символами пончо и все же…

– Можно мне стакан воды? – широко улыбнувшись, попросил я молодого чернокожего продавца.

– Вам какой именно: кока-кола, спрайт, минеральная?

– Просто воды, – удивился я, такиму необычному, на мой взгляд, встречному вопросу.

Продавец открыл бутылку «просто воды», налил ее в стакан со льдом и поставил на прилавок.

– С вас доллар пятьдесят, – сказал он.

– Но у меня нет денег, – честно признался я и для убедительности похлопал себя по отсутствующим на пончо карманам.

– Понятно, – ответил парень и покрутил головой в поисках ближайшего полицейского.

– Его здесь нет, – откуда-то догадавшись о том, кого он ищет, уверенно произнес я. – Вы, извините, но мне просто очень хочется пить, и я не знал, что за это нужно давать деньги.