Михаил Бакунин - Дары Космоса. Часть первая

Мы проснулись, когда только-только начинало светать. Но по режиму, было уже раннее утро, шесть часов. Я быстро почистил зубы, убрал затемнители с окон, завел «дом на колесах» и отправился дальше.

– Куда ты в такую рань? – лохматая Катя выглянула из-под спальника, сонно потирая глаза.

– Спи давай! – Я фыркнул от смеха, взглянув на нее. – Когда проснешься, мы уже приедем.

Небо на востоке постепенно окрашивалось в голубой цвет. Через три часа из-за горизонта показался уступ. Вспомнив особенности марсианской географии, которые я знал, и сверившись с картой, я понял, что это уступ горы Олимп. Я все ехал и ехал, а уступ почти не приближался. Он стал похож на огромную стену, высотой до пяти километров, которая простиралась далеко направо и налево, уходя за горизонт. С каждой минутой она становилась все больше. Через полчаса зонд, наконец, подъехал к ней вплотную и остановился. Мы, поскорее надев скафандры и взяв фотоаппарат, вышли на улицу. Перед нами стояла гигантская, почти вертикальная стена, уходившая далеко вверх и до горизонта в стороны. Было уже светло, небо на востоке светило ярко-голубым светом, и оттуда вот-вот должно было показаться солнце. Через несколько минут его край ярким светом посветил на нас, и солнце стало медленно выползать из-за линии горизонта.

Я, конечно, сфотографировал этот голубой марсианский восход, и мы вошли обратно в зонд. Несмотря на недавний завтрак, нужно было еще раз плотно поесть, потому что дорога предстояла немалая.

Ох, эти неблагоприятные марсианские условия! И мы, словно маленькие дети, которые рвутся погулять и отпрашиваются у мамы, вынуждены были покорно их выполнять. Идете гулять – не забудьте надеть скафандры, а то замерзнете. Надолго – поешьте поплотнее, а то проголодаетесь…

После еды Катя пошла гулять по пологому нижнему склону стены, а я надел большой рюкзак, положив в него то, что могло пригодиться, вытащил на улицу байк, и мы отправились покорять вулкан. Увидев кое-что на карте, я поехал направо вдоль стены.

Неподалеку, в сорока с лишним километрах, стена почти обрывалась, превращаясь в более пологий подъем, по которому можно было заехать, и мы начали забираться по нему. Проехав с десяток километров, мы забрались наверх. Я остановился и посмотрел на манометр, встроенный в мой скафандр. Он показывал давление 0,1 миллиметра ртутного столба. А внизу было целых 4,5! Я осмотрелся. Вокруг лежали камни. Они были куда больше тех, которые мы видели – до одного метра в поперечнике. Некоторые просто лежали, другие торчали из земли. Поверхность горы состояла из борозд, видимо образовавшихся при застывании стекающей лавы, которая была у нас под ногами. До самого горизонта опять простиралась равнина.

– Мы забрались? – спросила Катя. – Какая-то плоская гора.

– Еще нет. Она ПОЧТИ плоская.

Солнце здесь светило в разы ярче, чем на поверхности. Я чуть не ослеп, случайно посмотрев на него и вскрикнув от неожиданности.

– Что такое? – Катя повернулась ко мне.

– Не смотри на солнце! – с этими словами я нажал кнопку сбоку на шлеме скафандра. Из него поверх стекла выдвинулся затемнитель. Я осторожно посмотрел в сторону солнца, сильно прищуривая глаза, и выдвинул второй затемнитель, потому что оно все еще было очень ярким. – У тебя сбоку такая же кнопка. Нажми два раза.

Катя нажала, и у нее тоже выдвинулись два затемнителя. Я поехал в ту сторону, куда вели борозды. Путешествие было долгим и изнурительным. Мы ехали почти два часа, останавливаясь, чтобы размяться, прежде чем доехали до обрыва. Ему тоже не видно было ни конца, ни края с боков. Впрочем, мы смотрели вниз и прекрасно видели то, что было там: обрыв заканчивался в паре сотен метров гигантскими «„ступеньками“», каскадом из нескольких обрывов и горизонтальных поверхностей. После каждого обрыва поверхность была все более протяженная и неровная, а следующий за ней обрыв – все менее глубоким. Все заканчивалось такой протяженной поверхностью, что она уходила за горизонт. Мы слезли с байка. Я сказал:

– Вот теперь забрались.

– А это что? Жерло вулкана?! – от этих слов у меня пробежали мурашки. Жерло действительно было огромным: справа и слева оно уходило за горизонт и даже не изгибалось дугой, не закруглялось.

В предплечья рукавов наших скафандров были встроены миниатюрные твердотопливные ракетные двигатели, которые позволяли запрыгивать на более высокие препятствия. И спрыгивать с них тоже. Топливо для двигателей получалось из окружающего воздуха по аналогичной схеме, что и в зонде, и по моим расчетам, здесь, на вершине Олимпа, их топливные баки могли полностью заправиться примерно за шесть часов, а при непрерывной работе двигателей все топливо уходило за десять секунд. Я немного помедлил, рассчитывая в уме время падения и работы двигателей, необходимой для того, чтобы замедлиться и не сломать при этом падении ноги.

– Что такое? – посмотрела на меня Катя.

– Да вот думаю. У нас на скафандрах есть специальные ускорители, с помощью которых наверняка можно туда спрыгнуть.

– Что за ускорители?

– Вот, смотри. – Я показал ей небольшую трубку, приделанную к рукаву вдоль предплечья. На локте она заканчивалась соплом. То же самое было на другой руке. – Только управлять ими весьма трудно. Я-то более-менее умею, а тебе сигать с обрыва вот так сразу слишком рискованно.

– Представляю себе… Тогда поехали искать спуск.

Я посмотрел по сторонам.

– Я пока не вижу такого спуска. Высокий обрыв до горизонта! И там тоже. – я посмотрел в другую сторону. – Хотя можно сделать вот что: ты поедешь на байке искать его, а я спрыгну здесь.

– Я же не умею на нем ездить. Ты хоть научи меня!

– Научишься по ходу дела. У нас есть радиопередатчики. Они могут работать на больших расстояниях, надо только быть в поле зрения друг друга.

– Ну не знаю…

– Не знаешь чего?

– А вдруг я с управлением не справлюсь?

– Справишься! Мотоциклом легко управлять: крутишь ручку газа и поворачиваешь руль, тормоза как на велосипеде. Все просто.

– Тебе легко говорить!

– А ты попробуй!

Катя посмотрела на байк, потом в обрыв, видимо, тоже подумав, что лучше и намного легче научиться водить мотоцикл, чем ускорители.

– Ладно, попробую.

Она подошла к мотоциклу и села за руль. Я начал инструктировать:

– Значит так. Вот здесь – я показал пальцем на пластиковую фигурку в виде широкой буквы ««т», торчащую из щитка справа под рулем – механический стартер, он двигатель заводит. Дерни за него.

Катя дернула, и из отверстия под ««ножкой» буквы ««т» потянулась веревочка, прикрепленная к этой ««ножке». Затем она поползла обратно.

– Да ты посильнее дерни… Во! Уже другое дело!

Лампочка на панели, показывающая, работает двигатель или нет, на этот раз загорелась. Он тарахтел очень тихо, практически без вибрации, и его работу было весьма трудно определить по ощущениям.