Александра Чацкая - Агнец

– Ну почему? Почему?! – я закрыла лицо руками. – Их отравили. Отравили! За что? – кричала я. – За что?! Убейте лучше меня! Я не хочу жить! Ненавижу, ненавижу Бога! Лучше убей меня! Меня, а не их! Их отравили, я знаю! – я стала биться в истерике. – За что? Ответь мне, ответь! Почему ты не спас их? Почему? Ненавижу, ненавижу! – я стала без устали шептать это захлебываясь слезами, стуча по полу.

Ко мне кто-то подбежал и, взяв на руки, быстро вынес из морга.

– Мэй, ты слышишь меня? – шептал голос Джека.

Я захлебывалась слезами и шептала мольбы о смерти.

Я проснулась от собственных криков. Всё тело было в поту. Я тяжело дышала. Моё лицо было мокрое от слёз. Около стола я увидела Альбу, она держала в руках миску с кашей и кружку с лекарством. Она удивленно и испугано смотрела на меня. Меня слегка трясло. Я вытерла одеялом заплаканное лицо и опустила ноги на холодный пол.

– С добрым утром, – выдавила я из себя.

Альба кивнула мне и быстро вышла из комнаты. Я какое-то время обездвижено сидела на кровати, опустевшим взглядом смотря на занавески. Ветер раздувал их как паруса на мачте. Я вздохнула и спустилась в ванную комнату. Я зачерпнула ведром воду и вылила её в ванну. На полочке лежали всякие травы и сушеные лепестки. Я кинула в ванну первые попавшиеся сушеные цветы и окунулась в воду. Ощущение страха и безнадёжности не проходили, а лишь усиливались. Мне хотелось свернуться калачиком и просто забыться. Я провела рукой по бортику ванны и полностью погрузилась в воду. Я лежала под водой до тех пор, пока не стала задыхаться. В голове всплыли воспоминания: холодная морская вода и ощущение приближающейся смерти. Я резко села и стала жадно вдыхать воздух. Меня охватила паника. Я опустилась на деревянный пол ванны и закрыла голову руками. Сердце быстро билось в груди. Мне казалось, что я задыхаюсь. Я закрыла глаза и стала глубоко дышать. Мне хотелось убежать и спрятаться. Я помнила, как за мной в лагерь приехал Джек. Мне тогда было девять лет. Я очень редко общалась с дядей. Он всегда мне казался угрюмым и вечно чем-то недовольным, а его шрам на лице приводил меня в ужас. Я тогда была очень удивлена, что Джек так внезапно забрал меня из детского лагеря, но больше всего я удивилась тому, что это были не мои родители. Когда я увидела дядю, мне стало страшно. У него был особо мрачный вид и покрасневшие глаза. Он вёл машину и молчал, поглядывая на меня. Я боялась что-то спрашивать у него. Вдруг он заплакал и тихо сказал: «Мэй, твои родители умерли». Эти слова повергли меня в шок. Я сначала улыбнулась, а потом заплакала и покачала головой. Я не верила, до тех пор, пока не прибежала в больницу и не ворвалась в морг. Мне вспомнилось всё, что говорили люди. Я слушала все сплетни и слухи. Они судачили без конца. Они называли моего отца предателем. Я не верила в это! Я была уверена, что мой отец не может предать свою страну.

***

Я стояла в чёрном платье, возле меня толпился народ. Красный деревянный гроб погрузили в глубокую яму, а за ним и второй – синий. Всё что происходило вокруг, совершенно меня не волновало. Все люди, которые были на похоронах, казались для меня просто чёрными пятнами. Я стала ближе подходить к яме. Меня ни что не волновало, ни люди, ни моросящий дождик, ни ветер. Мне хотелось лишь того, чтобы меня закопали вместе с ними. Я не хотела жить в этом мире без них.

Вдруг кто-то схватил меня и прижал к себе. Я вздрогнула. Я стояла на краю ямы. Джек что-то прошептал мне на ухо, но я не слушала его, прислушиваясь к голосам других людей:

– Джон убил себя, чтобы избежать публичной казни.

– Он отравил свою жену, чтобы она не рассказала всего, что он совершил.

– Хорошо, что их дочери не было дома, а то бы и её отравил.

– Я думаю, что их дочь что-то знает. Её бы надо проверить на директоре лжи.

– Дочь предателя родины.

– Девочку отдают под опеку капитана Джека Рэнго.

– По приказу правительства она будет отдана в армию. А не опасна ли она будет для нашей страны?

– Смотри Джек Рэнго с племянницей. Его младший брат оказался предателем. А может он его покрывал?

– Его брат убил себя и жену, чтобы избавиться от позора.

– Этот предатель хотел разрушить нашу страну!

Эти голоса смешались в моей голове. Джек закрыл мне уши своими теплыми ладонями.

***

Я встала с пола и вытерла слёзы. От воспоминаний у меня заболела голова. После похорон меня отправили в армию, и Джек отдалился от меня. Это было болезненно. Я снова легла ванну и закрыла глаза, стараясь прогнать всё это, как дурной сон. В голове роем кружились непонятные мысли. Я поднялась в комнату и будто в трансе ходила из угла в угол. Уже рассвело, и в комнату проникли яркие солнечные лучи, скользя по стенам и потолку. Я выпила лекарство. На этот раз оно показалось мне приятным на вкус, хотя до сих пор противно пахло. Я открыла окно и села на подоконник, обняв колени руками. Свежий ветер доносил до меня запахи моря и цветов. Большая рыжая птица села на край фонтана и опустила длинный клюв в воду. Она распушила оперенье и, подняв голову вверх, застрекотала. Я вздрогнула от этого резкого и громкого стрекота, похожего на треск, падающих деревьев. Вдруг в комнату постучали.

– Входите, – сказала я.

Дверь открылась, и в комнату вошёл Серафим. Он улыбнулся и сказал:

– С добрым утром.

Я кивнула и спрыгнула с подоконника. Серафим жестом показал на кровать. Я послушно села.

– Как самочувствие?

– Хорошо. Спасибо за лекарства.

– Эти лекарства готовит Альба.

Я удивилась.

– Ей ещё много чему предстоит научиться в жизни, как и тебе, – добавил балий.

– О чём вы? – удивленно спросила я.

Он улыбнулся, но промолчал. Серафим осмотрел мои зрачки, глазные яблоки, язык и голову. Он попросил меня вытянуть вперед руки, поднять ноги, подвигать глазами, высунуть язык и подвигать головой.

– Всё хорошо, – сказал Серафим. – Ты быстро идешь на поправку.

– Это всё благодаря лекарствам, – ответила я.

– Ты не хочешь со мной поговорить о том, что тебя беспокоит? – неожиданно спросил Серафим.

– Плохо себя чувствую из-за своих воспоминаний, но это пройдёт, – тихо ответила я. – Боюсь находиться под водой, – я вздохнула. – Серафим, у вас есть сигарета? Хотя вряд ли, вы же не курите, – я усмехнулась. – Где у вас продаются сигареты?

Серафим молчал. Я посмотрела на него. Он приблизился ко мне и посмотрел в мои глаза. Я стала тонуть в его зелёных глазах. Мне показалось, что я увидела то, что так давно искала. Я поняла, что сигареты и табачный дым никогда не решат мои проблемы. Они не помогают мне и не успокаивают. Удовольствие и спокойствие от выкуренной сигареты это самообман. Теперь я больше не нуждаюсь в сигаретах. Я не хочу жить в табачной иллюзии. Вдруг Серафим моргнул. Я закрыла глаза и тряхнула головой.