Александра Чацкая - Агнец

«Здравствуй, Мэй Рэнго. Мое имя Демид Ян. Возможно, ты не помнишь меня. Я с детства знаком с твоим отцом и дядей и долгое время жил в Аспе до тех пор, пока не накалились отношения между странами. Мы виделись с тобой, когда ты была ещё ребенком, но об этом мы поговорим при встрече. Сейчас я хочу предупредить тебя о том, что на родине тебя и Джун Ланнер ждёт смертный приговор. Самолет, на котором вы разбились, и ваши ложные тела были доставлены на Аспу. Вы считаетесь официально умершими. Если вы хотите жить, то вам лучше остаться здесь. На Ирии вам ничего не угрожает. Я уверен, что наша страна понравиться вам. Но предупреждаю о том, что на Ирии женщины не служат в армии и не работают в полиции, именуемой в Аспе как Специальный Отряд. Вам придется научиться жить иначе. Со временем вы освоитесь.

Желаю удачи и скорого выздоровления. Вскоре я лично навещу тебя. До встречи. Д.Я.».

– Джун Ланнер, – произнесла я, и перед моими глазами предстало лицо рыжеволосой девочки. – Смертный приговор.

Я ещё раз перечитала письмо и положила его на стол. В зеркале моё отражение выглядело мрачно и разбито. Я съела обед и выпила лекарственный напиток. Его противный вкус уже не казался таким омерзительным. Я вздохнула, облокотилась на спинку стула и опустила руки. В моей голове творился бардак. Мне показалось, что кто-то накинул мне на шею петлю, затягивая её. Я положила голову на стол и бездумно уставилась на стену.

– Мне сейчас так мерзко. Может хорошо, что я ничего не помню, – прошептала я, и мои губы дернулись в ироничной улыбке.

Я закрыла лицо руками и тихонько засмеялась. Смех постепенно перешёл в рыдание. Все чувства вырвались наружу. Слёзы капали на стол. Я чувствовала себя слабой. Мне казалось, будто весь мир обрушился на меня. Мне было страшно. Сейчас я хотела ощутить поддержку.

***

Я бежала по тропинке. В руках болтался разноцветный портфель. Я спотыкалась об коряги. Из глаз ручьём лились слёзы. Я выбежала к голубому дому, остановилась, вытерла грязными руками глаза, и вошла в дом. Кинув портфель в сторону, я пошла в ванну. Из кухни вышел мускулистый мужчина с русыми волосами. Он посмотрел на мои заплаканные глаза и размазанную по лицу грязь. Мои колготки были порваны, а платье запачкано. Отец подошёл ко мне, склонился надо мной и спросил:

– Что случилось, дочка?

Я посмотрела в его карие глаза и заплакала.

– Это всё Гай. Он постоянно издевается надо мной! Он отбирает мои ручки и учебники! Всё время меня дразнит и толкает! Я упала из-за него! Ненавижу его! – я зарыдала. – Я ему нос разбила! Это всё, потому что он издевался надо мной! Меня наругали из-за этого дурака! А я, правда, не хотела его бить! – я хлюпала носом. – Это не я виновата, а он! Это его надо было наказать! Он первый начал!

Отец погладил меня по голове и слегка улыбнулся. Я прижалась к нему. Он поднял меня на руки и крепко обнял. Я перестала плакать. В его сильных объятиях я чувствовала себе защищённой. Я знала что, когда папа рядом меня никто не обидит. Шмыгая носом, я улыбнулась и уткнулась носом в отцовское плечо.

– А может, ты нравишься этому хулигану Гаю, – сказал отец.

– Я ему не нравлюсь! – воскликнула я. – И он мне тоже больше не нравиться!

Отец улыбаясь, сказал:

– Приглашай его к нам, посмотрим, что это за Гай. Я ему скажу, чтобы больше не обижал мою девочку.

– К нам домой? – удивилась я.

– Да, – улыбнулся папа.

Из сада пришла мама. Её каштановые волосы были спрятаны под косынкой. Мама посмотрела на меня и вплеснула руками.

– Пойдем, помоемся, – сказала она и повела меня в ванну.

– Это всё из-за Гая, – сказала я. – А папа сказал, чтобы я его к нам в гости пригласила.

– Приглашай. Посмотрим мы на твоего Гая.

– Он не мой! – воскликнула я. – И вообще он мне больше не нравиться! Он дурак!

Мама пригладила мои растрёпанные волосы.

– Сейчас помоемся и будем кушать, – сказала мама. – Залезай в ванну.

Я улыбнулась, вспомнив отца, мне становилось легче и спокойнее. Я теребила в руках письмо, бездумно смотря в окно. Детские воспоминания вновь ворвались в мою память.

Я шла через лес по тропинке, напевая какую-то мелодию. Сзади послышали чьи-то быстрые шаги и тяжелое дыхание. Я обернулась. Белокурый мальчик, сдёрнул с моих плеч портфель и побежал вперед.

– Гай! – закричала я. – Дурак! – я побежала за ним. – Верни!

Я устала бежать и остановилась, злобно топнув ногой. Он остановился и посмотрел на меня. Его штаны были завернуты, а на рубашке не было нескольких пуговиц.

– Гай, отдай мой портфель – крикнула я, – или я тебя опять ударю!

Я подошла к нему. Он серьёзно на меня посмотрел и сказал:

– Сейчас не отдам! Возле дома верну.

Я непонимающе на него посмотрела. Он надел мой портфель на плечи. Мы, молча, шли рядом друг с другом. Я смотрела на лицо Гая.

– Чего? – спросил он и покраснел.

– Ничего, – сказала я и отвела взгляд.

Мои щеки постепенно залились румянцем. Мы подошли к моему дому. Гай протянул мне портфель. Я взяла его и взглянула на мальчика.

– Гай, – сказала я. – Зайдёшь на чай?

Он смутился и спрятал глаза.

– Мне уже домой пора. Отец будет ругаться, – невнятно пробурчал он.

– Понятно, – сказала я, отводя взгляд. – Тогда до завтра.

– Мэй, – сказал Гай.

Я посмотрела на него. Он приблизился ко мне, и быстро поцеловав в губы, убежал. Я закрыла рукой рот и покраснела. Удивленными глазами я провожала убегающего мальчика.

Я засмеялась. Воспоминания о первых детских чувствах вызвали лишь приятные эмоции. Я встала и прошлась по комнате, проводя рукой по мебели. Мне стало душно. Я открыла окно и села на подоконник, но это не спасало от жары. Было безветренно. Воздух и земля раскалились от солнца. Меня разморило от жары и потянуло в сон. Я устало упала на кровать. Слабость заполнила тело. Мои веки отяжелели и плавно опустились.

Я бежала по белому коридору. На меня смотрели врачи и медсестры и что-то кричали мне в след. Я стала бежать быстрее. Мою грудь сдавило. Я задыхалась, но продолжала бежать. Я влетела в комнату. В ней было холодно. В комнате лежали люди, накрытые белыми простынями. Я видела только их ноги.

– Ребенок забежал в морг! – доносился до меня чей-то крик. – Куда вы смотрите?

Я быстро побежала между трупов, рассматривая бирки. Мои глаза слезились, а губы дрожали.

– Не верю, – шептала я. – Не верю.

Вдруг я увидела знакомые инициалы: «М. Рэнго, Д. Рэнго». Я вскрикнула, и из глаз брызнули слёзы. Я откинула белые простыни и застыла. Глаза родителей стеклянным взглядом смотрели в потолок. Их рты были открыты, а губы были синие с фиолетовым отливом с застывшей кровью в уголках. Я дотронулась до их отяжелевших, холодных рук и упала на колени, рыдая.