Алексей Немоляев - Полис

– Ты уж сам решай, – сказал Артем, – скрывать от начальства или говорить.

Солдат промолчал. Артем медленно вдохнул пропахший спиртовым раствором воздух. Все было готово к операции.

Как ни старался гвардеец хоронить боль в себе, она часто слетала с его губ сдержанным криком. Артем чувствовал вину. Сейчас, во времена всеобщего дефицита, нужно было экономить на всем. Он забинтовал кровоточащий палец и кивнул солдату – иди. Солдат захромал из кабинета.

Через два дня, конечно, еще ничего не заживет, но Артем был уверен, что гвардеец пойдет на службу, чтобы не оставлять семью без еды. Достаточно было заболеть на неделю, и можно попрощаться со службой, поскольку, если человек не может выполнять свои служебные обязанности, он переставал быть нужным городу, и его выкидывали, обрекая его и его семью на голодную смерть.

В городе работали все, кто мог. Остальные, если у них не было родных, которые могут помочь, умирали. И человек, живущий в городе, привык проводить жизнь на коленях, моля всевышнего о том, чтобы не потерять работу, и чтобы нелюди не нападали так часто – моля обо всем, что приходило ему в голову. Казалось, что так было всегда.

***

После работы Артем пошел к Лизе, пробираясь по въевшимся под кожу переулкам, с которыми были связаны все его воспоминания. Он отворачивался от проходящих мимо людей, от домов, в окнах которых горел тусклый свет, чтобы они не смогли ему ничего напомнить.

Артем постучал в обитую дерматином дверь. Звонка не было. На противоположной от двери стене в полутьме проступала надпись, которая вещала о том, что в одной из квартир, живет женщина легкого поведения. До этого Артем записи не видел.

Дверь открылась, и в проеме возникло маленькое худощавое тело. Было видно, что она не спала всю ночь. Артем виновато опустил глаза и зашел.

– У тебя круги под глазами стали еще больше, – сказала Лиза. – Ты совсем перестал спать?

– Ты-то как? – спросил Артем.

Она ничего не ответила. Артем посмотрел в ее беспомощные глаза. В полутьме освещаемого лампочкой на 30 ватт коридора, девушка казалась беззащитной – не слабой, не хрупкой – именно беззащитной. Она маленькими ручками вцепилась в лацкан его рубашки.

– Пойдем, – сказал Артем. – Через 20 минут выключат свет.

– В лучших традициях блокадного города, правда? – сказала Лиза. – Ты прав, хотя, кажется, у меня где-то оставался кусок свечи.

– Оставь его на будущее, пригодится.

Лиза кивнула, прикусив губу. Она была худой, слишком ходой, Артем взял ее тоненькую ручку и посмотрел на просвет лампы. Рука будто засветилась изнутри.

– Ты слишком мало ешь, Лиза, – сказал Артем. – Тебе надо есть. Тебе надо быть сильной.

Она сжала ручку в кулак, а другой убрала за ухо сползший на лоб черный локон.

– Нам ведь всего по 27 лет, а мы уже так устали от всего, – сказала Лиза.

Пройдя на кухню, она поставила на стол пирог из кукурузной муки, повернулась к шкафу и достала две чашки.

– Мясо?

– Ты же знаешь, где я работаю, – ответила Лиза.

– Сама-то, хотя бы, ешь?

– Конечно, – сказала она и взяла кусок пирога.

– Ты любишь меня больше, чем я того заслуживаю, – сказал Артем, набрасываясь на пирог. – Ты слишком рискуешь, воруя мясо с фермы. Как ты умудряешься пронести его через охрану?

– Это не так сложно.

Артем взглянул на нее.

– Сомневаюсь.

Лиза взмахнула руками.

– Чего ты хочешь от меня?

Артем заметил слезы в ее глазах, вскочил со стула и обнял.

– Ну чего ты? – сказал Артем, гладя ее по волосам.

Лампочка замерцала и потухла. Крошечная квартирка, вместе со всем остальным городом, погрузилась во тьму. Артем подвел ее к кровати и уложил как сестру, накрыл одеялом и сел рядом.

– Как думаешь, люди, которые сейчас правят городом – всегда им правили?

– Почему ты спросил? – сказала Лиза. – Не могли они всегда править городом. Они же люди, все-таки.

– Это верно, – сказал Артем.

Ладони у нее были совсем холодные, и он взял их в свои, чтобы согреть.

– Забавно, но когда-то давным-давно, еще в детстве, я видел этих людей. Они мне казались такими блестящими, словно сделанными не из плоти и крови, а из звездной пыли. Смотря на них, я чувствовал спокойствие. В то время они хотя бы пытались как-то утешить народ, хотя сами исподволь и били его, и лишали всего. Пытались скрыть свой обман, из жалости к человеку.

– Из жалости?

– Жалость – единственное, что мы заслуживаем, – сказал Артем. – Чем старше становлюсь, тем хуже. Теперь нас, не спрашивая, засунули в адское пекло и уничтожают под любым предлогом.

Лиза поднялась на кровати и приобняла его, погладила по голове.

– Я проснулся недавно и понял, что у меня не осталось никаких ценностей, – он задумался, подбирая нужное слово. – Это как остывшая манная каша, противная, помнишь, как в садике?

– Нет, не помню, – она улыбнулась. – Как же мне помнить? Мы уже не ходили в садики.

– Ах, да, точно, – сказал Артем.

– Ты живешь в надуманном прошлом, – сказала Лиза.

– Где же мне еще жить? – сказал Артем. – Живя в этом городе, можно сойти с ума, если не убегать куда-то, хотя бы в собственных мыслях. И не помнить, что здесь творится. Я уже превратился в затертую пластинку, которую ставят и ставят исполнять приевшиеся мелодии.

– Я тебя понимаю, – сказала Лиза.

– Я себя сам-то почти никогда не понимаю, – сказал Артем.

Он подумал о том, сколько сейчас времени.

– Я очень устал сегодня.

– Пойдешь спать? – спросила Лиза.

– Надо бы, – ответил Артем.

Он сжал маленькую ручку Лизы, которая тут же повлажнела.

– Останавливает только то, что знаешь – есть те, кому тяжелее всего.

Молчание. Словно по квартире прокатилась шаровая молния, расплескивая вокруг брызги разрядов. Он почувствовал, как рука, которую мягко сжимал в своей ладони, похолодела, и попыталась вырваться.

– Ты хочешь поговорить об этом? – спросила Лиза, и Артем почувствовал, как она напряглась.

– Нет, – ответил Артем. – Не сейчас, – он на секунду остановился. – И, к тому же…

– Ты выздоровел от гриппа?

– Да, кажется, – сказал он.

Артему в этой темноте казалось, что над ними навис непроницаемый купол, который полностью отгородил их двоих от мира. Не было больше ничего, кроме ее сбившегося дыхания, кроме ее нежной руки, кроме ее запаха, который невозможно было разгадать.

– Пройду еще пару анализов завтра в госпитале, чтобы быть полностью уверенным, но, думаю, что все хорошо.

Лиза потянулась к нему.

– У меня в шлеме виртуальной реальности осталось немного заряда, – сказала она. – Хочешь посмотреть что-нибудь?

– Откуда у тебя шлем? – спросил он.

– Не скажу… Ты же мне как брат, – сказала Лиза. – Думаешь, я забыла – у твоей мамы сегодня день рождения.