Нина Опалько - Я.Жизнь

– Где встречаемся?

– В Андере. Завтра в полдень. Помнишь большой айстор? За ним есть дворик для шахмат.

– Для шахмат? – иронично переспрашивает Лайк.

– Именно. Сыграем партейку. Жду тебя.

И отключается.

Лайк в упор не помнит никакой айстор, и уж тем более – дворик за ним. Он лишь однажды был в Андере, из элементарного интереса хотел взглянуть на первый подводный мегаполис. Он был там лет двадцать назад, наверняка все сильно переменилось. Придется глянуть карты. Первым делом Лайк вызывает перед собой виртуальную карту города. Да, разросся нехило, небоскреб на небоскребе и небоскребом погоняет. Оценив общий план и прикинув расположение главных улиц, Лешка ныряет в Сеть.

Через полчаса он знает все о современном Андере. По крайней мере, все, что может ему пригодиться. Теперь надо сходить поесть и готовиться к предстоящей встрече. Лайк запрашивает данные бионика: сколько времени понадобится на подгрузку стандартной внешности? Вердикт – десять часов, надо ставить перестройку на сон.

К концу дня он завершает все положенные задачи – каждый пункт в списке дел вычеркнут, и это дарит глубокое удовлетворение. Лайк укладывается в кровать, анализирует состояние тела и устанавливает время сна. Раз днем прикорнуть не удалось, придется поспать подольше. Теперь нужно выбрать внешность из стандартного набора. Он перелистывает варианты, и все кажутся ему слишком банальными. Впрочем, в этом как раз и суть, да? В итоге он останавливается на самом нетипичном для себя выборе: шатен среднего роста и неопределенной национальности. Система спрашивает, хочет ли он зарегистрировать новую внешность под своим именем.

– Нет, запрашиваю тестовый период.

«У вас есть двадцать четыре часа для регистрации, в противном случае бионическое тело вернется в исходную зарегистрированную форму».

Пойдет, думает Лайк и мягко погружается в сон.

12 декабря 2112 года

Земля, Москва – Ла Рошель – Андер

9 дней до запуска Солнета

Он просыпается в новом теле, осматривает в зеркале результат кропотливого труда наноботов, которые всю ночь перестраивали внешность его бионика. Парень в отражении – никакой. Не запоминающийся, не интересный. Неприметный. То, что доктор прописал.

Тестовый период тела развязывает ему руки: нормы по физической активности, принятию жидкостей, потреблению-расходу калорий и солнечному свету сняты. Тем лучше, можно ни на что не отвлекаться.

Он закидывает одежду в перерабатывающий блок принтера. Пока тот преобразует ткань в биомассу, Лайк вводит новые параметры в программу и выбирает неприметный комплект стандартной одежды: белую футболку, синие джинсы, белые кроссовки. Так до сих пор одевается каждый второй, а белый цвет символизирует в последние недели приближение праздника. Чем меньше дней остается до запуска Солнета, тем больше людей в белом на улицах. Двадцать первого числа в нем будут все. Спасибо фантастам прошлых эпох, этот цвет стал прочно ассоциироваться у человечества с будущим. Что они хотели этим сказать? Победа технологий над грязью? Каждому по стиральной машине? Мы изобрели ткань, которая не пачкается? Про чистоту сердец и умов он даже не думает – это слишком пошло. Как бы там ни было, а белый – цвет будущего. И вот теперь то будущее, к которому они так долго шли, станет настоящим.

Взгляд падает на окно. На панорамном стекле высвечиваются цифры температуры. Лайк матерится сквозь зубы и ставит в очередь печати еще и толстовку. Пятнадцать градусов для декабря – слишком прохладно. Принтер тихонечко жужжит и один за другим закидывает в отсек выдачи готовые изделия. Примерка показывает, что все прошло, как надо. Впрочем, что могло пойти не так? Но Лайк всегда проверяет результаты работы машин. Им веры нет – кризисы прошлых лет еще слишком свежи в его памяти. Это сегодня перед тобой безобидный принтер, а завтра он уже запихивает тебя в перерабатывающий блок, потому что ты – бракованная модель человека. Да, с момента последнего нападения машины на биологическую особь прошло уже тридцать лет, но кто гарантирует, что счетчик не обнулится прямо сейчас?

С этими мрачными мыслями он выходит на балкон, прикладывает руку к панели управления и командует «Вверх». Авторизация пройдена, балкон отъезжает вбок, влекомый магнитным полем, и по трассе взмывает к крыше. Лайк выходит, радуясь про себя утренней безлюдности, и провожает взглядом свой балкон, который уже скользит, возвращается на место. Людей нет, так что парень вальяжно прогуливается до своей остановки, на ходу вызывая ПАТ – персональный автоматический транспорт, в простонародье – «патик».

Когда он подходит к месту, преданная кабинка уже покачивается на рельсах, ожидая, когда Лайк соизволит войти и назвать место назначения.

– Франция, Ла Рошель.

– Аэропорт, аквапорт, космопорт? – уточняет ласковый женский голос.

– Аквапорт.

– Допустимое количество переходов по мостам Эйнштейна-Розена?

– Не больше трех, пожалуйста.

– Расчетное время прибытия – тридцать две минуты. Начинаем поездку?

– Да.

– Приятного пути! Не забудьте пристегнуть ремни.

Ох уж эта напускная вежливость! Как будто ПАТ сдвинется с места с непристегнутым пассажиром. Лайк терпеливо ждет, пока через его тело перекинутся ремни. Последний щелк – и патик несется вперед, выписывает крутые виражи над городом. На окраине Москвы они первый раз ныряют в ЭР-мост. Выныривают уже над совсем другим пейзажем. Города проносятся мимо, мелькают с такой скоростью, что Лайк не успевает присмотреться. Да он и не всматривается, глубоко погруженный в собственные мысли и переживания. Выживет ли Тея? Удастся ли получить бионика? Сможет ли он снова работать на Зета и не проломить тому череп?

От размышлений его отвлекает голос оператора:

– Вам не скучно, Алексей? Включить вам новости, фильм, свежий режим дополненного путешествия?

Мир не терпит праздности. «Вот дотошная баба» – думает Лайк, но вслух произносит:

– Нет, спасибо, я почитаю.

И, действительно, визуализирует книгу, будто чувствует стыд за безделье перед пучком нейронов. Он загружает в иллюзию последний том историка Бражника под громким названием «Чума XXI века» – и в очередной раз глаз радуется, как удалось допилить возможности дополненной реальности в его айлайфе. В стандартных настройках реалистичность предметов не может превышать порога в 85% для индивидуальных иллюзий и 73% для общедоступных. Такие иллюзии получаются идеально гладкие, почти невесомые, чуть-чуть прозрачные и со слабым свечением. Чтобы не путать, не сводить с ума, как это бывало на заре дополненной реальности.

Его книга ощущается как самая настоящая: тяжелая, с шершавыми страницами, даже пахнет как те, что он в детстве трогал в «сокровищнице» деда. Не зря он столько времени между заказами убил на то, чтобы прописать все тонкости в программу. Было бы сложнее, если бы он все еще ходил в настоящем теле, а вот бионическое послушно считывало иллюзорную информацию и передавало на рецепторы вполне реальные ощущения.