Валерий Шестаков - Умри вовремя

–Это я, – глупо произнес Гэмфри вместо приветствия.

–Вы хотите сделать вклад? – Глазки прищурились.

–Нет. – Гэмфри просунул сквозь решетку пожелтевшую расписку. – В этот раз я хочу забрать свои деньги.

–Так-так, – прошамкал старик, разворачивая листок, вертя его на свету. Наклонился к окошку, подозрительно взглянул исподлобья.

–А кому я должен отдать деньги?

–Да мне же! – воскликнул, волнуясь, Гэмфри.

–А вы что, именно тот человек, который здесь записан?

–Да-да, не сомневайтесь! Да вы же помните меня. В этом году мы как-то встречались в городе и раскланялись. А вот и мой паспорт!

–Конечно, я могу узнать… Ведь внешний вид так похож… Постойте! Но ведь прошло уже пять лет!

–Наверное, – смутился Гэмфри, – и уже есть какие-то проценты?

–Проценты? Да-а. Проценты есть. Но, боюсь, денег вы не сможете получить.

–Как это? Почему?

–Потому, что вы не тот, кому я должен отдать эти деньги! – отрезал ростовщик.

Последовала немая сцена.

–Но как же так, – пробормотал совершенно сбитый с толку Гэмфри.

– А какие же еще доказательства, кроме паспорта, вам нужны? – глухо и угрожающе проговорил Ирвин.

Ростовщик склонился к дверце еще раз, взглянул на Ирвина оценивающе, пошамкал: – А никаких доказательств не нужно. Пять лет достаточный срок, чтобы договор признать недействительным.

–Что это за новости? – возвысил голос Ирвин.

–А вы не кричите. Все обосновано. Вот вы, верно, тоже выдаете себя за кого-то?

–Что значит «выдаю». Я есть Я, и у меня тоже есть паспорт, и фотография соответствует.

–Чему соответствует? – ехидно протянул ростовщик.

–Мне! – выкрикнул потерявший терпение Ирвин.

–А кто вы есть? Ладно, ладно, – примирительно выставил ладошку, будто защищаясь, ростовщик, заметив выражение лица Ирвина. – Сейчас я кое-что объясню. Давайте поверим, что в настоящий момент вы именно тот, за кого в настоящий момент себя выдаете. Тот, на кого выписан паспорт, лежащий в вашем кармане. Но вы едите, пьете, дышите, наконец. В течение жизни каждый из нас потребляет десятки тонн пищи и воды, вдыхает тысячи кубометров воздуха. И то, что вы потребляете, не проходит насквозь, поставляя лишь энергию для жизнедеятельности. Около десяти процентов съеденного ежедневно идет на обновление организма, остается в вашем теле, заменяя старое, отжившее. А, заметьте, десять процентов ошмёток вашего тела, оставляемого в туалете, есть бывшие вы. Вот где настоящее кладбище! –хихикнул старик. – По истечении года, если быть честным, стоило бы справить над ним очередную тризну!

–Зачем вы излагаете нам известные школьные истины? Мы пришли за деньгами, а не за лекцией…

–Позвольте мне закончить! Вы же сами не сделали никаких выводов из школьных истин. Так вот, часть выпитой вами сегодня воды, съеденной пищи, потребленного кислорода уже к вечеру останется в вашем организме, а часть нынешнего тела покинет его. И вы уже будете не вполне самим собой! Через месяц тело на четверть заменит съедаемая и вдыхаемая вами материя. А через год лишь изрядно потраченный скелет останется от вас сегодняшнего. И ваш паспорт будет предъявлять субъект, чрезвычайно на вас похожий, занявший ваше место во всем. Но ведь это будете не Вы! Почему-то до настоящего времени никому не приходило в голову обвинить каждого из нас в немыслимом присвоении имени, имущества человека, который был когда-то, но которого уже нет. Если для вас это только философия, то для меня юридический казус. Ведь дело касается денег! Человек – всего лишь куча сумбурных впечатлений о прожитом. Но деньги то я должен отдать телу, а не котомке заскорузлых воспоминаний! А в данном случае человека, которому я должен, уже нет! Да и не мне, в конце концов, а тому, кто был до меня на моем месте, отдавал он свои деньги.

Пораженные логикой слушатели молчали, не зная, как реагировать на слова ростовщика.

–Отдайте мне мои деньги, – тихо, потерянно проговорил, наконец, Гэмфри.

–Да поймите же, наконец! Как я могу отдать деньги тому, кому они никогда не принадлежали? Вы вообще монстр! Взгляните на себя внимательно. Разве вы можете знать, каких бывших ужасных тварей составляло нынешнее ваше тело!

–Вы еще больший монстр, нежели мы! – угрюмо вставил сбитый с толку Ирвин. Было жарко, пыльно, потно перед раскаленным металлом ворот.

–Ну, хорошо, – изменил тон старик. – Может у вас есть заверенная доверенность пятилетней давности от жившего тогда индивида, что он доверяет человеку, который предъявит его паспорт и будет походить на него самого вплоть до рисунка на пальцах, получить за него деньги через любой промежуток времени?

–Кто же выдает доверенности самому себе? Да и кому он должен доверенность адресовать? Ведь и вы, по вашим словам, не тот, кому прежний, пятилетней давности, давал деньги! – выкрикнул потерявший самообладание Ирвин, отодвигая Гэмфри от металлической дыры и заглядывая внутрь.

–Ну, знаете, надо все предусмотреть. Особенно в таком быстроменяющемся мире. Вот я гляжу на вас, и ведь какая иллюзия постоянства передо мною! Но стоит только задуматься, и сразу задаешь себе вопрос: кто же под весьма похожей на прежнего личиной на самом деле, вот этот, подделавшийся под бывшего человека?

Сухим коричневым пальцем ткнул он в сторону Ирвина, и тот опешил, и невольно опустил глаза, и оглядел себя, будто действительно желая увидеть чудовище.

–И это не только к вам относится! Вспомните собственную мать! Вы не могли видеть, как быстро меняется ее тело, но все более чуждому существу вы протягивали руки из младенческой кроватки! Впрочем, согласен, и я сам такой! Помню, бегал мальчиком по этому двору, и смотрел на огород, на птиц то одним, то другим глазом, но не двумя сразу, чтобы подольше сохранить зрение. Правда, не помогло. Но разве это я нынешний бегал тогда? Нет и нет! С тех давних пор десятки раз сменил я собственное тело, ничего при этом не заметив, так как память о прежнем существовании бережно передавалась заменяемым деталям. И воспоминания о детстве всего лишь галлюцинации потрепанного долгим существованием и бесконечными сменами материи мозга…

–Удивительно, как вы можете заниматься своим делом и как вас еще не бросили клиенты, если вы отказываетесь отдавать долги? – прервал излияния старика Ирвин.

–В последнее время никто не давал мне денег на такой срок, после которого он уже не мог на них претендовать.

–Значит, вы только недавно придумали подобное обоснование для присвоения чужих денег?

–Ничего я не придумывал. Беседы с Учителем привели меня к такому заключению. И я верю, что только камни в почках, да еще, быть может, искусственная челюсть могли остаться у данного господина от прежнего тела того индивида, который оставлял деньги.