Виктор Ананишнов - Ходоки во времени. Суета во времени. Книга 2

Местные легенды рассказывали, что после пожаров на всей земле Пели остался только один мужчина. Звали его Анки. Женщины бродили толпами, изнывая от отсутствия мужчин. До пожаров правителем был матриархат, а вторая, мужская, половина человечества служила женщинам для деторождения, развлечения и в качестве слуг. Служа женщинам, они в первую очередь и поплатились: спасая их, сами сгорели в огне.

В те далёкие и забытые времена, после испытаний по существовавшему правилу в беге, танцах и наказании мужчин, матриархом стала женщина, презиравшая представителей другого пола за их грубость и непритязательный вид, кроме Анки, выбранного ею из сотни представленных на смотр претендентов для продолжения рода, утех и иных услуг.

Его мощный торс, красивые, сильные ноги и руки не шли ни в какое сравнение с тем поистине божественным даром, что называется мужской силой. Анки мог удовлетворить страсть не только своей повелительницы, его хватало и на многочисленную свиту матриарха.

Вид его особых достоинств приводил женщин в исступление.

Поэтому через три года, когда матриарх должна была освободиться от Анки, убив и сварив его в воде на человечьерукой траве, она спрятала его в глубокой яме, а вместо него умертвила и съела другого мужчину.

Анки снова оказался в списке претендентов и, естественно, матриарх выбрала его и родила в этот раз от него сына Пели, первый крик которого совпал с падением с неба раскалённых каменных капель дождя, сжигающего всё на земле.

Мужчины в большинстве своём находились вне поселений и убежищ, поэтому сгорели сразу. Малая их часть заслонила женщин и тоже сгорела. Лишь один Анки отсиделся в глубокой яме…

Так рассказывала легенда.

По-видимому, всё-таки он не был единственным. В некоторых вариантах легенды говорилось, что когда Пели сам ушёл в гости к прародителям, то оставил после себя мир, совсем не похожий на прежний, а мужчины взяли себе женщин сколько могли, даже по двадцать.

Правда, все они от любовного истощения быстро умерли, но женщины успели зачать и народить от них детей. Много детей. И сейчас потомки тех первых мужчин, обособясь в роды и племена, носили их имена.

Зато Анки забрал к себе сорок женщин и жил долго Он оставил после себя столько сынов и дочерей, сколько произвели на свет все остальные мужчины вместе взятые.

Анки к тому же стал патриархом, а его потомки стали властвовать в Великом Пелилакканке.

После смерти первого патриарха каждый мужчина должен был иметь столько жён, сколько мог покрыть ради продолжения поколений, ибо женщины преобладали. Однако с годами природа навела извечный порядок: мальчиков стало рождаться больше, чем девочек. Несмотря на преобладающую смертность среди мужской составляющей, пропорции полов уравнялись.

Наступила пора вернуться к прежнему образу жизни.

Да какой же мужчина, вкусивший власть, отдаст её? И кому? Женщинам? Женщинам, которые могут только работать и ублажать любые фантазии и капризы своего домашнего Анки?!

Но если мужчин и женщин поровну, то кто-то имеет десятки жён, а кто-то – ни одной.

Для мужчин Великого Пелилакканка добыча женщин стала делом чести и жизни. С первого дня на новорожденного из самого почитаемого угла хижины смотрели выпуклые глаза Анки, постоянно напоминающие будущее предназначение появившегося на свет мальчика. Кроме глаз, в облике Анки преобладала самая нужная и важная часть настоящего мужчины – гипертрофированные гениталии.

Подрастающему отроку не надо было добывать себе в поте лица пищу, он не заводил друзей, ибо таковых у него не должно было быть до тех пор, пока он не обзаведётся хотя бы тремя жёнами. Дружить он будет потом, и только с такими же счастливцами, имеющими в своём распоряжении несколько женщин.

Но это в будущем, а оно не для всех становилось реальностью.

Все помыслы подрастающего мальчика, потом отрока направлялись к одному – Древний Закон Анки нерушим!

Когда наступала пора зрелости, юноша начинал искать женщин. Но где их найти? Его сверстницы давно уже захвачены старшими и, значит, более сильными мужчинами, а Древний Закон Анки запрещал брать или воровать чужих жён, даже если они были согласны поменять мужа.

Вот этот-то запрет со временем начал размываться.

Всё чаще молодые люди тем или иным способом выманивали молодых женщин из-под опеки их стареющих хозяев и потерявших или теряющих доблесть Великого Анки…

Племена между собой не воевали, зато на пространствах Великого Пелилакканка разыгрывались многочисленные поединки между претендентами на женщину, либо между теми, кто их уже имел, и теми, кому Древний Закон Анки в части «чужую женщину не трогай!» не нравился и был в тягость.

События шли своим чередом, сменялись поколения…

Имеющие женщин стали объединяться для защиты своих прав собственности на жён, что, естественно, привело к единению возрастающей массы холостяков. Шайки последних рыскали повсюду в поисках удобного случая, если не обзавестись гаремом, то хотя бы отведать части блаженств, вкушаемых когда-то без меры Великим Анки и предками родов и племён.

Чтобы защитить своих женщин от посягательства со стороны, их владетели построили укреплённые городки – ромты. Каждый рождённый мальчик, достигший десяти лет, изгонялся из дома и из ромта с тем, дабы не стать конкурентом старшим, обладателям женщин.

Однако со временем хозяева старели и не могли уже удержать ни власти, ни напора молодых, ни самих женщин. Холостяки врывались не без помощи последних в городки, и начиналась делёжка добычи – женщин.

Прежних их повелителей убивали, если они выступали против, либо изгоняли, после чего нападавшие превращались в обороняющихся.

Так было до тех пор, пока в роду прямых потомков Анки – ылимов – не появился Уленойк – повелитель всего Великого Пелилакканка…

– И долго нам ещё предстоит идти? – щурясь на весёлую пляску огня костра, поинтересовался Иван.

Он уже стал жалеть, что ввязался в это путешествие вне дороги времени.

– Завтра, и ещё два раза завтра, и потом уже придём, – беззаботно отозвался Пирик, для которого такие переходы были, наверное, привычным делом.

Но как сын Уленойка всё-таки попал под стену какого-то заброшенного строения так далеко от своего дома, то есть, от своего ромта, где на него напали и избили не менее десятка здоровых мужчин, Иван так и не дознался. Всё что-то сбивало и уводило их в сторону от этого разговора. Нельзя же считать, думалось ходоку, такую отговорку, что тот будто бы пошёл искать новых женщин. Ведь сам утверждает, что их у него уже много.

Услышав безрадостный для него ответ, Иван вздохнул.

– Это очень далеко.

– Далеко, – подтвердил Пирик. – Отец мой, Уленойк, не знает, где я, а то бы помог.