АнастасИЯ РОСтова - Лепестки. Роман-голограмма

– У меня нет запретов на музыкальную карьеру и перемещение, если вас это интересует. Сначала скажите, как вам мои записи. Вы бы стали заниматься мной, если бы не моя категория?

Аджой поняла, куда клонит посетительница. Похоже, Арлин читала недавнее интервью о её методах работы. «Если я вас пригласила, то согласна сотрудничать и хочу просто познакомиться», – кажется, так они написали?

– Да, стала бы. Голос есть, идеи в творчестве тоже присутствуют, но то, что ты делаешь, не совсем в рынке. Тебя надо направлять. Видно, что у тебя широкий диапазон, и ты подстроишься. То есть, может получиться и продаваемое, и не противное тебе самой, – Аджой заметила, что перешла на «ты» с посетительницей. «Уломает она меня всё-таки », – подумала Администратор. Но эта мысль её развеселила.

– Я примерно так и думала. Значит, препятствие – только категория и связанные с ней запреты? – спросила Арлин с надеждой.

– Не только. Мне не нравятся твоя причёска и твоё отчаяние. У меня уже были подопечные, которые при первых трудностях оставляли мне слезливую записку и сигали с моста. Талантливые, заразы, но хрупкие и нежные. Ты на пороге суицида, и от тебя этим пахнет. Не уверена, что контракт станет серьёзным препятствием, если тебе взбредёт в голову саморазрушительная идея.

Администратор была права. И всё же Арлин предприняла ещё одну попытку:

– Но отчаяние, говорят, неплохо продаётся? Для некоторых категорий людей, по крайней мере.

Аджой засмеялась:

– Только дозированно, моя дорогая. Немного пострадать и пойти обедать – это одно. Вглядываться в те бездны, которые видишь ты, никому не захочется. Если ты сумеешь взять под контроль то, что у тебя там копошится, мы поладим. Если нет, то нет. И да, какие-то запреты у тебя ведь есть?

– Да, и я здесь из-за них. Аджой (мы перешли на «ты», как я понимаю) … Аджой, мне нужно выступление в Гранд Колосс Арена. Потому что это единственное место, куда может прийти человек с предельным расстоянием на приближение. Самый большой оперный зал галактики.

Аджой потеряла дар речи. Это было нагло. Это было глупо. Невозможно. Никто из начинающих даже не заикался о Гранд Колоссе – все понимали, что это нереальный вариант. Администратор не сразу подобрала слова для ответа.

– Арлин, я понимаю, тут какая-то личная история. Допустим, ты пишешь неплохие песни. Допустим, у тебя голос, который можно развить. Но Гранд Колосс – это долгие годы труда до беспамятства и полное отсутствие собственной жизни. Но даже при этих условиях я не могу гарантировать, что ты однажды туда попадёшь.

– Твои певцы туда уже попадали. Я хочу петь в Гранд Колоссе не ради славы или денег. Это единственный смысл жизни, который мне удалось придумать. И ради этого смысла я отдам тебе всё остальное – распоряжайся мной по своему усмотрению.

Аджой покачала головой. У творческих всегда какие-то заскоки. Хорошо иметь трезвую голову.

– Ещё не хватало, чтобы потом ты всем журналистам рассказывала, как я пью твою кровь. Все вы поначалу молодые и романтичные. Тебе будут начисляться обычные проценты с гонораров. У тебя будет право отказываться от того, что тебе не нравится. Что ещё тебе нужно?

– Левая половина моей головы. Я собираюсь сбривать волосы на ней до Гранд Колосса или даже дольше.

– Арлин, твоя нынешняя причёска неженственна и эпатажна. Представь, что ты будешь ходить с ней ещё лет пять-десять. Публика от неё устанет.

– Я потерплю. Это не причёска. Это то, что запрет сделал со мной. И я не собираюсь забывать об этом.

Аджой вздохнула. Превратить кого-то с такими причудами в звезду уровня Гранд Колосса представлялось чертовски сложным, но спортивный азарт Администратора уже начинал просыпаться. Она озвучила своё решение:

– Может быть, я поступаю неправильно. Возможно, мы обе сумасшедшие. Я попробую привезти тебя в Гранд Колосс, но на несколько следующих лет ты полностью моя. С теми ограничениями, что мы обсудили. Согласна?

– Полностью. Забирай меня и делай что хочешь. Я должна петь в Гранд Колоссе, и это случится. Победа или смерть.

Приказ о назначении Адмиралом Миротворческих Сил Астрофлота был ожидаем. Блайт понимал, что это неизбежно – не только потому, что его вклад в дело урегулирования конфликтов был отмечен многими наградами Миротворческих Сил. Была и другая причина, проще и страшнее, Адмирал на этом участке всегда был в гуще военных событий. Здесь сходились границы трёх империй, и спорные территории, заселённые пёстрой толпой, не помнили уже времён, когда за них не сражались. За пять последних лет двое Адмиралов этой зоны были убиты, а третий покончил с собой, не выдержав угроз и давления. Блайт не строил иллюзий и готовился к непростым переговорам. Соседний участок, с которого он пришёл, был гораздо более спокойным. На нынешнем придётся туго. Самое время было проверить, насколько – сегодня он официально вступает в должность. Адмирал приложил палец к слоту доступа и дал отсканировать лицо для допуска. После того, как интерактивная карта включилась, он скомандовал:

– Участок VFRVKV-512. Актуальное состояние разведданных.

Красные квадраты означали войну. Немало было и жёлтых – «данных нет». Зелёная зона была совсем крошечной. Адмирал усмехнулся – скучать точно не придётся. Уцелеть бы.

Пожалуй, только одно обстоятельство радовало его – участок был неблагополучным и, как говорили в Астрофлоте, «медийным». Про него часто писали и снимали сюжеты. Частью обязанностей нового Адмирала будут комментарии по текущей ситуации «с позиции сохранения нейтралитета», как значилось в приказе.

Как и всегда, каждая записанная им сводка будет содержать ещё одну. Адмирал знал: Певица по-прежнему не носит волос на левой половине головы. А значит, ей всё ещё важно знать, что он ничего не забыл.

Все эти годы они разговаривали: она – песнями, он – сводками. Текстом, цифрами, но чаще – подтекстом с символами, которые было легко обнаружить двум людям, выросшим вместе. Он слушал её песни и находил в них общие воспоминания об их счастливой юности до запрета. Эти изящные шифры скрывались за выбором букв и слов – впрочем, иногда Блайту казалось, что он выдумывает, вчитывая в тексты Арлин больше, чем она сама туда вложила. Спросить напрямую у него не было возможности. Адмирал полагался на свою способность чувствовать правду. Она уже не раз спасала ему жизнь.