Сергей Милютин - Пан. Варианты постапокалипсиса. Фантастические повести и рассказы

Зайцев быстро сообразил, как обратить эту проблему в выгоду для себя, и все время подготовки к тренировке отдыхал душой, болтая без умолку. По непроизвольной мимике Робура он видел, что, несмотря на презрительное молчание, док его слушает. Идеальный собеседник.

Сегодня Зайцев говорил о Джоше Сайрусе.

Самоубийство Сайруса и в самом деле вызвало у Зайцева сильную досаду. Сайрус радовал его острым умом и смелостью высказываний. Казалось, он, вообще ничего не боится. Кроме экипажа Джош оказался единственным, с кем Зайцев мог нормально поговорить на внерабочие темы.

Пока неловкий ассистент готовил Зайцева к тренировке, Зайцев пересказывал Робуру последний разговор с Джошуа. Сайрус тогда заметил, что испытывает некоторую жалость к Пану за его одиночество.

– Мы все для него – примерно как пробегающие мимо муравьи для мыслящего муравейника. Он в состоянии с нами играть, использовать в своих целях, даже вступать в какую-то коммуникацию. Но общаться как с равными не может, даже если бы очень захотел.

– Разве это проблема? – усомнился Зайцев, – Пусть сделает себе второго Пана. Строительного материала достаточно.

– Это кажется правильным решением, – кивнул Джош, – Но наш парень – тяжелый параноик. Он боится, что другой Пан его съест. Судит по себе, и это логично.

– Думаете?

Сайрус еще раз кивнул.

– Говорю, как мозговед с тридцатилетним стажем…

– Не понимаю, почему он покончил с собой, – продолжал Зайцев вещать каменному Робуру, – Судя по всему, Пан представлял для него с профессиональной точки зрения интереснейший объект исследования.

– Сайрус узнал, – неожиданно сказал Робур, почти не раскрывая сжатые губы, – что большинством из двух сотен пассажиров «Большого Эдема» будут дети. От семи до двенадцати лет. На момент вылета, разумеется.

Зайцев уставился на дока как на Валаамову ослицу.

– Кстати, – Виктор хлопнул себя по лбу характерным жестом Дьюи, – Логичное же решение! А я все ломал голову, как Пан собирается решить проблему прибытия на Эдем полувековых дядек и теток. Как ни крути, а получить от стариканов, да еще проболтавшихся в консервной банке двадцать лет, здоровое потомство – проблематично.

– Ну да, – Робур кивнул с саркастической улыбкой, – Это решение и до известных событий предлагали. Но тогда оно даже до минимальной огласки не дошло. В НАСА только представили, как они огребут от защитников прав детей. А нынче – как славно! – никаких правозащитников нет. И родители сами счастливы отправить детишек подальше отсюда. Если они, вообще, есть – родители.

– И из-за этого Сайрус застрелился?

Без ответа.

– Ну-ну, Робур, – Зайцев покачал головой, – Уже оскоромились, заговорили со мной. Чего теперь-то мучиться?

– Самое ужасное, Зайсс, – вздохнул Робур, – что Вы даже не понимаете, почему Вы мне так омерзительны.

***

РЕТРОСПЕКТИВА

Накануне Большого Хапка проект «Эдем» являл собой грандиозный памятник человеческому разуму, упорству и трагическому неумению договариваться, обнуляющему все достижения. В циклопических ангарах стояли уже достроенные корабли – авангардный с дублирующим и основной на две сотни пионеров-колонистов, выглядящие как мать-китиха с двумя тысячетонными малышами. Их окружала гулкая тишина.

Открытие Эдема – планеты с земными параметрами, кислородно-углекисло-азотной атмосферой и подходящим для людей температурным диапазоном – так близко от Земли стало грандиозным событием не только и даже не столько научного мира. Сама мысль о том, что современные технологические средства позволяют достичь за вполне осмысленные двадцать лет новой Америки с теми же масштабами и возможностями, взрывала мозг всему человечеству.

Быстро стало понятно, что Эдем – слишком большой приз, чтобы отдать его кому-то одному. Крайне трудно такой кусок проглотить в одиночку, но гораздо проще помешать это сделать другому.

Поначалу все шло более-менее гладко.

Политики, дипломаты, технари и юристы извели миллионы человеко-часов только на юридическое оформление проекта – чтобы опутать всех участников международного консорциума паутиной взаимных гарантий.

Привлеченная консорциумом команда политтехнологов умело разожгла в странах-участниках патриотический психоз. Парламенты под истерические вопли «знай наших!» деловито выделяли огромные средства на реализацию собственных частей проекта.

Транснациональные корпорации, вдруг вспоминающие о своей кондовой почвенности, насмерть воевали между собой за многомиллиардные и крайне престижные госзаказы.

«Эдем» пёр как гигантский джаггернаут, подминая под себя все и вся, и по ходу раздавая побочное счастье в виде новых материалов, открытий и технических решений, в условиях принципиальной открытости проекта быстро находящих применение в других областях.

Когда проект реализовался процентов на девяносто, непредвиденно затянувшееся обострение вокруг Тайваня привело к замораживанию научных и технологических контактов между участниками конфликта. Замерз и «Эдем». Оснащение уже построенных кораблей застопорилось. Подготовку уже сформированных команд сначала приостановили, потом их вовсе распустили до лучших времен.

Попытки американцев полностью забрать «Эдем» себе наткнулись на огромное количество юридических и технических неувязок. И на обещание Китая при попытке запуска «Эдема-1» или «Эдема-2» устроить небольшой космический фейерверк.

Зайцев, как близкий к теме человек, осведомленный о происходящем лучше других, уже сам для себя поставил на проекте крест.

Но тут случился Большой Хапок.

А через два года Зайцева просто поставили перед фактом, что он включен в шестерку экипажа авангардного корабля. «Твою мать» – сказал осчастливленный космонавт Зайцев.

***

Весь день после тренировки у Робура Зайцев чувствовал себя совершенно разбитым, и с трудом дождался позднего обеда.

Выйдя из столовой, он кивнул разлегшимся в шезлонгах господам астронавтам, взял насыщенную кислородом фруктовую смесь с соломинкой, и с наслаждением устроился на своем привычном месте.

Мимо веранды прошла босая аборигенка лет шестнадцати, изящно неся на голове коробку со сканером. Мордашка девушки как у остальных або, смахивала на кусок морщинистой коры, но ноги выглядели стройными и гладкими, а полные груди под коротким топом ритмично подрагивали при каждом шаге.

– Интересно, как аборигены относятся к Большому Хапку? – рассеянно проговорил Зайцев, провожая ее взглядом.

– А как они могут относиться, Виктор? – Стивенс отреагировал коротким смешком, – Або до сих пор живут в каменном веке. Вы думаете, они, вообще, что-нибудь поняли?