Гордон Диксон - Иные

…он отключился.

И вот опять он был в комнате, рядом – Тони. «…Эволюция. Адаптационный аспект эволюции, – услышал он собственный голос. – Старый вид, оказавшись слишком узкоспециализированным, способен выжить только в весьма специфических условиях. Он начинает вымирать, как только условия эти меняются. Ему на смену приходит новый – лучше приспособленный к изменившимся условиям, или, точнее, к постоянно меняющимся условиям. Древние…»

Ему снова снился сон.

Он был волком. Он был Вожаком – предводителем стаи ранних современных земных волков – Народа Мысли-Слова-Дела – сменяющих более древнюю породу волков – ископаемых волков, как впоследствии станут называть их земные палеонтологи.

Стоя в тени молодых кленов и густого кустарника на склоне холма, он смотрел на долину внизу, где на лужайке футах в ста от него древние волки наслаждались крепким послеполуденным сном, обычно предшествующим ночной охоте.

Справа от Вожака чуть поодаль стоял Младший Брат – следующий после него в иерархии стаи самец. Слева – Мать стаи, старшая самка и настоящая мать многих из них. Вперед Вожака никто высовываться не решался.

Все трое видели мир черно-белым, зато долетавший до них ветерок нес с собой богатейший букет разнообразных запахов, хотя в данном случае слово «запах» не совсем верно – оно даже приблизительно не может передать всего богатства мира запахов волков.

Самым сильным, конечно же, был доносившийся снизу, из долины, запах старых волков. Они были крупнее, обладали более мощным костяком. И осмеливались охотиться даже на такую крупную дичь, как волосатый мастодонт. Но в будущем палеонтологи, находя их останки, по объему черепа определяли, что мозг старых волков был значительно меньше, чем у представителей пришедшего им на смену вида.

Глаза Вожака и его товарищей легко читали любое, даже малейшее движение как друг друга, так и старых волков в долине. Когда Вожак наконец обернулся, то по подрагиванию ушей, легчайшему напряжению тел, по сузившимся глазам – по всем этим мельчайшим признакам определил, что волки поняли его и согласны.

Значит, решено. Он развернулся, они тоже, и потрусили обратно к стае.

Он ничего не мог с собой поделать.

…Они добрались до своих в полдень и немедленно собрали всю стаю. Царило всеобщее возбуждение. Вожак расхаживал взад-вперед перед своими детьми, братьями, сестрами и их детьми, то и дело касаясь их носом, принимая от них знаки готовности повиноваться, брал их носы в зубы – так какой-нибудь римский легат мог бы перед битвой ободряюще похлопывать своих солдат по плечам. Постепенно взаимопонимание росло, взаимопонимание, передающееся от одного к другому не символами, а просто целым рядом едва заметных действий и движений – касанием носами, легкими покусываниями, составляющими целый язык этого нового народа – поскольку они мыслили не символами, а картинами, что слагались из запахов, звуков, образов и эмоций, соединяясь в общепонятную систему, вполне заменяющую собой язык.

Сегодня мы нападаем на старых волков и гоним их, как нападаем на любую другую дичь и гоним ее – с двух сторон. Одну половину поведу я, другую – младший брат.

Сон овладел Блейзом, и тот больше не отдавал себе отчета в том, что вслух рассказывает об увиденном – Тони или кому бы то ни было. Лишь на какое-то мгновение…

– Я решила, что вам лучше взглянуть на пего, – донеслись слова Тони.

– Да, – ответил Кадж. – Вы совершенно правы…

Но тут Блейз провалился в сон еще глубже, оставляя их… полностью, окончательно превращаясь в Вожака волков.

Вожак, блуждающий в дебрях своих сновидений…

…Я бегу во главе своей половины стаи. Уши мои высоко подняты и внимают голосу западного ветра. Мой гордо вытянутый хвост на бегу расчесывают зубцы нижних веток густого подлеска. Я отвожу ухо назад, и звук знакомой поступи подсказывает мне, что мать неотступно следует за мной там, где ей и положено, оберегая меня с подветренной стороны. С тех пор как младший брат увел своих самых отчаянных щенков которым-уже-две-зимы и охотников с поджатыми хвостами, мы успели перебраться через быстрый ручей и обогнули россыпь огненных камней.

Мы с матерью и наши братья по охоте, такие же взрослые и сильные, как я, ищем вожака старых волков и его главных бойцов с вытянутыми хвостами. Они наверняка заняли самые лучшие места.

Младший брат со своей половиной стаи затаился и будет безмолвно ждать. Он не тронется с места до тех пор, пока не услышит лязг зубов и треск костей.

Солнце светит ярко, но мир по-прежнему черно-белый. Есть и оттенки серого, но их очень немного. Солнце греет мне спину, и темный-брат-который-бежит-со-мной, когда светит солнце, прячется под моим брюхом, скрываясь от солнечных лучей. Когда солнце опустится ниже, он будет бежать рядом со мной. Ветер говорит с моим носом. Чернокрылая криком подсказывает нам, что неподалеку есть пища, которую не нужно убивать. Она готова поделиться. Мать тихо рычит, предупреждая остальных не обращать внимания. Дочь умершей сестры фыркает.

Деревья здесь ниже и растут гуще. Я скребу землю лапой, и в этом месте она начинает пахнуть гарью. Густой кустарник – отличное укрытие, но оно нам не требуется. Запах старых волков по-прежнему слаб. Мы огибаем кустарник, перепрыгивая через полуобгоревшие поваленные деревья. Братья по охоте следуют за мной. День очень теплый…

…Старые волки уже совсем близко. Запах их стаи превратился во множество запахов отдельных особей. Мы быстро бежим вперед.

Я вдруг превращаюсь в двух волков. Я одновременно и наблюдатель и бегун – но в то же время я по-прежнему один, и я – вожак. Деревья несутся навстречу нам и исчезают из виду где-то позади нас. Это уже не просто бег. Ноги превращаются в тугие пружины, и мы несемся вперед огромными прыжками.

Мы выскакиваем из-за деревьев. На широкой прогалине – очень похожие на нас – начинают шевелиться старые волки. Из тени, отбрасываемой огромным валуном, потягиваясь, медленно выходит огромный старый волк и бросает на нас равнодушный взгляд. Несколько других тоже смотрят на нас, негромко рыча и косясь на своего старшего с вытянутым хвостом.

Он вожак их стаи.

Он мой.

Наблюдатель окидывает взглядом будущее поле битвы, в то время как бегун продолжает нестись все более и более длинными прыжками прямо на вожака старых волков. Остальные больше не ждут от него сигнала. Они вскакивают и бросаются в бой. Мать нашей стаи принимает вызов, уклоняется от броска вожака старых волков, а дочь умершей сестры впивается зубами ему в ляжку. Затем обе отскакивают в сторону.