Александр Лукьянов - Чёрная пешка

-Моя очередь. -сказал один из солдат. -Мы же все знаем, что выпить особенно хочется не в увольнении, когда можно, а именно на службе, когда нельзя. Пару лет назад в нашей части ребята решили, что "это самое" всегда должно быть под рукой. Во время увольнительной купили ящик бренди, слили все в шаровой резервуар для сжатого воздуха со списанной торпеды, резервуар зарыли в землю рядом с плацем. А торчащую наружу трубочку с насосиком замаскировали, надев на нее сухую березовую веточку. Подошел герой-белоармеец с бумажным стаканчиком, снял веточку, прижал пару раз насосик сапогом - получил живой водицы. Красота! Почти месяц исправно действовал автомат, регулярно подзаряжаемый ребятами. Пока наш сотник не обнаружил, что разметка на плацу стерлась. Выгнал наряд с краской, приказал подновить линии. А сам, ессес-но, стоял и руководил. Отступив на шаг, он наступил на присыпанную толчеными ракушками педальку насоса. Шипение он расслышал не сразу, а вот запах бренди почуял мгновенно. Пока стоял в радостном недоумении, тонкая струйка напитка брызгала ему в зад, пропитывая шинель. Пропитала. Он поворачивается и...

-Не водкой единой пьян человек! -веско заметил десятник. -Вот вам история трезвая, но поучительная. Школа унтер-офицеров, куда меня посылали перед тем, как звание присвоить, находилась на территории военно-морского училища ракетчиков. Путь нашей колонны слушателей в столовую пролегал мимо фасада училища. Слева от входа торчала бетонная скульптура знаменитого снайпера Гражданской войны, тамошнего уроженца. Её мы, будущие унтеры, из жалости именовали Вурдалак-С-Контрабасом. На самом деле какой-то местный ваятель (быть может, из тех же курсантов училища) попытался изобразить героя Войска Освобождения. Ружье героя оплывало прикладом на землю, и напоминало помянутый музыкальный инструмент. На голове Вурдалака красовалась плоская каска неизвестной армии несуществующей державы. Но это еще ничего, а вот выражение лица героя... Вообразите себе, братцы, что вы суток, эдак, трое патрулировали зимнее побережье. Вас не кормили, спать не давали. А теперь каждый пусть попытается представить выражение свой физиономии после того, как вы пришли в теплую казарму с чистой постелью, а рядом на столике гора еды. Да-да-да!!! выражение борьбы страстей (чего больше хочется - спать, или жрать?!) на тупой морде - вот описание этого изваяния. Так уж повелось, что, проходя мимо шедевра бетонолитейного искусства, все двести слушателей желали ему хором... Чего? Утром - доброго утра, вечером - приятных снов. Старший первого подразделения громко произносил: "Сладко спи", а все остальные, чеканя шаг, орали: "мурло бешеное ". И вот - последний день учебы. Петлицы десятников уже пришиты. Ужина не будет, разъезжаемся, кто куда. Местный курсант, будущий командир-ракетчик, драит шваброй ступени прямо у скульптуры. Мимо него рубит строевой шаг наша колонна. А у всех курсантов в училищах вырабатывают механический рефлекс. Если кто-то идет мимо строем и в ногу, они автоматически встают "смирно", делают "равнение на строй". Наш первокурсник вытягивается в струнку, берет швабру "на караул". И тут... Нет, искалечили мы, подлецы, парня. Не стать ему адмиралом... Он никогда не сможет принять парад - ему всегда будет чудиться этот возглас. Он будет конфузиться и сматывать удочки. Именно так он и сделал, когда услышал среди бела дня наше искреннее пожелание себе любимому: "Сладко спи, мурло бешеное". Ошибиться было нельзя - он был на плацу один.

Всеслав тихо фыркнул.

-Теперь - страшилка. -вступил один из солдат. -У нас на командном пункте завелись крысы. А грызун около аппаратуры - страшней пандейского смертника-бомбоносца. Полезет такая тварь глодать изоляцию на кабеле, устроит замыкание обугленным трупом ... В общем, сами понимаете. А прятаться они горазды - жуть! В общем, наш батя-полковник собирает братьев-офицеров и ставит вопрос ребром: "Что делать намерены?" Офицер химзащиты сгоряча предложил выморить их газом. Но батя сказал, что тот будет это делать лично и без противогаза. И советник тут же заткнулся. Имели место также предложения завести кота, перестрелять гадов из мелкокалиберки и другие, не менее глупые. Когда я узнал о совещании по крысам от своего прапорщика, то имел неосторожность сказать: "Да я от них за неделю избавлюсь без всякого газа!" Прапорщик поинтересовался, что именно мне надо для геноцида. "Пару булок свежего хлеба, банку пережаренного масла или, лучше, сала из столовой и кусок оконного стекла." -говорю. Прапорщик, возмечтавший присвоить мои лавры победителя крыс и отличиться перед полковником, приказал действовать. Ну вот, порезал я хлеб, вымочил в сале, посыпал толченым стеклом и разложил кусочки по всему КП. Через несколько часов ни одного ломтика не осталось. Наступил великий мор. Крысы передохли все до одной. Но они, мерзавки, были лишены романтизма и не хотели перед кончиной взглянуть на небо или в последний раз вдохнуть воздуха полной грудью. Наоборот, они забирались помирать в самые труднодоступные закоулки командного пункта. А что у нас самое труднодоступное? Верно, вентиляция. Та самая, по узким трубам которой гонят тёплый, обогащенный кислородом воздух. Короче говоря, от густого смрада разлагающихся грызунов нельзя было укрыться ни в одном отсеке КП. Вентиляция работала не на страх, а на совесть. Отключить ее в подземном комплексе, как понимаете, тоже никак не возможно. Подлый прапорщик сдал меня полковнику. Батя поставил меня "смирно" и принялся методически перечислять все виды извращенного насилия, к которым он собирается прибегнуть. Но мы не зря зовем его "батей", мужик он понимающий и справедливый. "Брат полковник! - сказал я, -Уговор был, что я избавлю КП от крыс. Сделано? А насчет вони не договаривались". Батя перестал рычать, призадумался, проворчал: "Верно... Ладно, кругом и шагом марш". А потом все уладилось само собой. Я предложил удалить всех из КП, вместо кислорода пустить в вентиляцию углекислый газ и повысить температуру прогоняемого воздуха. За пару часов все трупики в трубах высохли и мумифицировались. Потом помещения проветрили, а еще через сутки никакого запаха не было. Но заслуженной награды я так и не получил.

-Тебе бы в диверсионном подразделении служить и в тылах противника пакостить -заметил боец, - А меж тем - безопасность военной службы, прямо-таки наиглавнейшая задача Белых флота и армии. А посему все командиры и начальники всех рангов и званий должны ее, в смысле - безопасность, неуклонно крепить. Как? Путем умелого воспитания личного состава. Слушайте быличку.

Приходит однажды подпоручик на службу с пластырем на левой скуле.

- В чем дело? - спрашивает командир.

- Пустяки, брился, прыщик срезал. -отвечает подпоручик.