Евгений Филенко - Бумеранг на один бросок

Я поблагодарил, забрал маршрутную карточку и вприпрыжку отправился в сторону третьего восточного тоннеля. Обернувшись на ходу, я увидел, что пожилой диспетчер стоит навытяжку и скорбно глядит мне вслед, будто провожает в последний путь.

Мне вдруг пришло в голову, что он, может быть, не так уж и далек от истины.

Внутри галатрамп «Бандикут» напоминал консервную банку, а на что он походил снаружи, можно было только гадать. Пассажиры в своих креслах располагались по окружности означенной банки лицом внутрь, в качестве развлечения рассматривая свои глумливо искаженные физиономии на зеркальной поверхности трубы, поднимавшейся снизу, из грузовых отсеков, и терявшейся среди непонятного назначения ферм под сферическим потолком. Перед самым стартом в означенной поверхности образовалась овальная дверь, из-за которой появился свирепого вида hombre в мятом комбинезоне и еще более мятой кепке, молча окинул мрачным взором внутренность салона и так же молча скрылся. Возможно, он всех пересчитал по головам.

Я пристроил сумку под сиденье и вытянул ноги в проход. Было тесно и жестко. Кресла по большей части пустовали. Напротив меня сидела маленькая сестра-тифанитка с живым обезьяньим личиком, в черной пелерине со стоячим белым воротничком, в черном же беретике с помпоном, на коленях у нее лежал толстый мемограф в черном, в тон одеянию, корпусе, и можно было поручиться, что на его экране начертаны были письмена «Речений Марии-Тифании». Мама рассказывала: за все время пребывания во Вселенском приюте она не видела, чтобы кто-то там читал иное… В некотором отдалении от тифанитки размещалась странноватая компания: три колоритных типа неопределенного возраста, которые смахивали на Джорджа Мерри и его шайку как раз перед вручением «черной метки» Долговязому Джону Сильверу, [32] Аллюзия на тему романа Роберта Л.Стивенсона «Остров сокровищ». то есть держались вызывающе и в то же время без большой уверенности, а также молодой мужчина, одетый подчеркнуто экстравагантно — клетчатый сюртук, белоснежная сорочка, у шеи перехваченная ядовито-зеленым платком, кремовые брюки в дудочку, не хватало только шляпы-цилиндра! — которого я сразу же мысленно окрестил «Франтом». Несмотря на то, что он годился любому из пиратов в сыновья, в этом сообществе он явно был за главного. Едва только пол галатрампа знакомо дрогнул и на мгновение ушел из-под ног (автоинформатор никак на это событие не отреагировал; вполне возможно, его и не было вовсе), как пираты воспрянули духом, будто с их плеч разом свалился некий тяжкий гнет, вылезли из кресел и, устроившись прямо на полу, шумно затеяли какую-то азартную игру с тремя наборами костей и пластиковыми картами. Тифанитка взирала на них с неодобрением. Франт адресовал ей извиняющуюся улыбку: мол, что с них взять — дикари-с… Далее тихо, не привлекая к себе никакого внимания, располагались: молодая пара, едва ли намного старше меня, юнец, в джинсовом комбинезоне поверх толстого серого свитера, с не очень чистыми русыми локонами до плеч, имел на щеках неаккуратную редкую поросль, на длинном носу — уродливое старинное пенсне и выглядел малопривлекательно, а его младая спутница, в бесформенном пестром балахоне, была беременна, что сообщало ее лицу особенное, просветленное выражение и делало ее похожей на маленькую неопрятную мадонну; два крупных мужика, лица обветренны, жесты скупы, голоса негромки — эти летели на Тайкун никак не отдыхать; кто же находился по ту сторону зеркальной стены, я не видел.

«Двенадцать часов, — подумал я. — Сидеть и таращиться на одни и те же лица напротив… Сдохнуть можно». Моя затея нравилась мне все меньше. Очень скоро я отсидел зад и принялся ворочаться в кресле, пытаясь найти себе максимально удобное положение. Сон не шел. Временами пол начинал нервно вибрировать, словно галатрамп готовился вот-вот развалиться прямо в экзометрии. Однако же никто из пассажиров не проявлял озабоченности; вскоре и я привык к этим внезапным взбрыкам космического судна. Конечно, это был не лайнер. Грузовая посудина, по чьему-то капризу наспех переоборудованная под пассажирские перевозки. Кто бы мог подумать, что такое возможно?.. Судя по всему, за время странствия мне предстояло узнать об этом мире очень много нового.

Юная пара спала, переплетя конечности и чуть ли даже не шеи. Работяги переговаривались — и где они только брали темы? Пираты дулись в свою игру, временами производя слишком много шума. Никто не обращал на них внимания, даже тифанитка. Я опустил на глаза припасенный загодя мовид и с головой окунулся в любимую музыку. Сегодня это был «Опус № 29» Лантерна. Ничего нет лучше, когда хочешь отгородиться барьером от достающих тебя переживаний и забот. Или когда донимает бессонница.

Наверное, я и уснул на какое-то время. А проснулся оттого, что «пираты» принялись орать, как резаные, иногда даже заглушая мою музыку. Душевная гармония была нарушена.

Я сдвинул мовид на лоб и неожиданно для себя рявкнул:

— Прекратите! Как вам не стыдно? Разве вы здесь одни?!

В единое мгновение салон галатрампа обратился в обезьянник.

«Пираты» орали друг на дружку и на меня, подступая с невнятными угрозами. Не скажу, чтобы меня это пугало: их внезапная агрессия выглядела скорее комично, нежели устрашающе. Маленькая мадонна расхныкалась, а затем и вовсе ударилась в полновесную истерику, а юнец принялся шумно ее успокаивать, поглядывая в мою сторону с большим неудовольствием. Тифанитка отложила свое чтение, зажмурилась и вдруг запела высоким пронзительным голосом какой-то дикий псалом. Работяги гоготали, хлопая друг друга по плечам и оживленно переглядываясь. Франт, до той поры дремавший, сплетя руки на груди и скрестив ноги в блестящих старомодных туфлях со шнурками, спросонья не мог ничего понять и только затравленно озирался. Происходящее сильно походило на сумасшедший дом, как его описывали классики двадцатого или, там, двадцать первого века. Сейчас самое время было явиться зловещим санитарам в нечистых белых халатах и навтыкать всем ядовитых иголок в мягкие места.

Вместо этого из-за овальной двери в зеркальной трубе вылез hombre в жеваной кепке и рыкнул коротко и свирепо:

— Баста.

«И шайка вся сокрылась вдруг». Тифанитка оборвала свой визг на полуслове, достала из сумки огромный мохнатый клубок серой шерсти и принялась нервно вязать мягкими бесшумными спицами из китового, кажется, уса — в точности такие же есть у моей бабушки Инги. Мадонна, пошмыгав носом, снова пристроилась на плече у своего спутника. Работяги утратили интерес к происходящему и погрузились в свои бесконечные беседы. Пираты разбрелись по креслам и сидели там нахохлясь и поглядывая вокруг себя с обидой, как дети, которых отлучили от любимых игрушек. Мне было неуютно и немного стыдно, словно я был виноват в этом внезапно вспыхнувшем безобразии. И было совершенно ясно, что теперь-то уж мне точно не уснуть без транквилизаторов. Но рассчитывать на то, что явится красивая стюардесса и решит все проблемы, здесь не приходилось… Пока я терзался и разнообразно переживал свою оплошность, франт неторопливо пересек салон и элегантно опустился в кресло по соседству.