Рузаль Ханов - Артур и Последний Дракон

Обед, но Артуру, как и другим лицедеям, не лезет кусок в горло. Всё внутри него дрожит мелкой дрожью. Один Пит, как всегда, ест за троих – и куда всё девается? Они выходят из столовой: что это? К Артуру подходят одноклассники: там кого-то не пускают. Артур подходит к стражнику: это его папа и мама! Он бросается в их объятия, и слёзы облегчения смывают тревогу в его душе: оказывается, он не столько боялся сцены, сколько того, что они не приедут. И он останется в неизвестности, что с ними.

Оторвавшись от них, он с любовью разглядывал родные лица. Они похудели и загорели, но выглядят здоровыми: какой камень с души свалился! Ещё раз обняв их, он показал им их места, спросив на всякий случай, не голодны ли они:

– Ты же знаешь, сынок, мы едим свой хлеб, – мягко ответил отец. Мы пообедали перед выездом. Да ты не волнуйся за нас, мы сами тут походим, посмотрим. Тебе ведь к спектаклю надо готовиться – и они пошли по коридору, с любопытством разглядывая каждую картинку, а потом зашли в его класс.

Постепенно подходили зрители. Студенты встречали своих родных и друзей и провожали их на места. Первый ряд отвели Королю, его родственникам и свите. До представления был ещё целый час, но уже почти все стулья были заняты. При том, что собрали стулья из столовой, из класса и даже кабинеты профессоров и Принца «ограбили». Бард беспокоился, что мест не хватит, и послал ребят поискать стулья и кресла за пределами колледжа. Ребята вернулись с охапкой стульев и притащили одно кресло – пригодится для Короля. Всё, больше времени на это нет, пусть опоздавшие пеняют на себя. Они пошли в гостиную.

Кто играл хотя бы в школьном спектакле, тот знает, что генеральную репетицию проводят уже в сценических костюмах. Пит и Стрелок взяли свою старую одежду, измазали, изорвали – и вот перед нами бродяги. Барду, что из знатной и богатой семьи, не трудно одеться, как истинному барону. И только у Артура возникли с этим трудности: рассмотрев то, что привезли его родители, Бард забраковал всё! Что делать? Чуть ли не в последнюю минуту Бард вспомнил о своём, детской ещё поры, костюме из атласа – Артуру как раз будет впору. Бегом домой!

Родители не хотели отдавать его – это ведь память о том времени, когда он был ещё ребёнком, а дети так быстро растут! И отдали только после того, как Бард поклялся самыми страшными клятвами, что костюмчик останется точно в таком же состоянии – он лично за этим проследит!

Уф, теперь, кажется, всё. Он побежал в колледж, перепрыгивая через три ступеньки, и прибежал за пятнадцать минут до начала. Одевшись в костюмы, быстро пробежав текст, который уже знали наизусть, они гуськом вышли из гостиной и заняли свои места на сцене. Бум – бум – бум! Башенные часы пробили три, они раздёрнули занавес: море голов! Увы, своей матери в зале Пит не увидел. «Может, за кем-то высоким сидит», – подумал он. С последним ударом часов, как и положено Королю, вошёл он со свитой. Зал встал.

– Садитесь, садитесь! Сегодня не я главный, а вот они, – он показал в сторону актёров. Король и его свита заняли свои места. Спектакль начался.

Даже богачи и знать, сначала с опаской посматривавшие на сцену – что там ещё придумали эти недоросли, а вдруг начнут над ними потешаться? – вскоре забыли и о своём богатстве, и о знатности и простодушно смеялись над каждой репликой Барона.

Дылда с отцом сидели в первом ряду. Но если сначала они свысока поглядывали на «простолюдинов», сидевших позади, то очень скоро, поняв, о чём и о ком идёт речь в пьесе, готовы были провалиться сквозь землю. Хорошо бы поменяться местами с теми, кто сидит в последнем ряду, или вовсе уйти с представления, но как отнесётся к этому Король? Их лица последовательно меняли свой цвет с красного на жёлтый, а с жёлтого на зелёный. «Чем не светофоры», – сказал бы наш современник. Однако придраться им было не к чему: ведь нигде в спектакле не упоминались ни их имена, ни должности. А когда Король первым в зале захлопал, утирая слёзы смеха, и им не оставалось ничего другого.

Долго не утихали овации и крики «Молодцы!» Актёрам много раз пришлось выходить на сцену и кланяться. Они не ожидали такого успеха, и тем приятнее был он. Наконец, Король встал. Аплодисменты постепенно утихли.

– Огромное вам спасибо за спектакль, ребята, – сказал он. – Надо, надо высмеивать зло и глупость, чтобы они знали своё место и не могли причинить вреда людям. А теперь я жалую из своего резерва автору пьесы пятьдесят талеров, а каждому из актёров – по десять. Чтобы они могли шлифовать свой талант, не испытывая нужды ни в чём, – королевский казначей тут же развязал свой кошель и отсчитал девяносто монет, вручив их Барду как режиссёру.

После спектакля Артур проводил родителей до городских ворот. Они подарили Артуру талер на развлечения и не хотели даже слышать его возражений. А потом долго не могли проститься: никто не хотел уходить первым. Наконец, отец с матерью вздохнули, ещё раз обняли его и, наказав Артуру беречь себя, папа с мамой потихоньку тронулись с места. Артур вышел за ворота и ещё долго смотрел им вслед, пока коляска не превратилась в еле заметную точку. И только тогда он направился в колледж.

Ребята были в столовой: теперь, после спектакля, ко всем вернулся аппетит. Но что за пир без сладкого? Скинулись на ситро, торт и мороженое – серебро пока не решались трогать. Пит сам вызвался сбегать в лавку, и вскоре возвращался, пошатываясь под тяжестью покупок. И вскоре пир начался. Бард поднял кружку с ситро и провозгласил тост:

– За искусство! За театр! За дружбу!

– За всё сразу? А потом за что будем пить? – урезонил его Пит.

– Ты прав, – улыбнулся Бард. – За искусство!

Возвращались в гостиную с набитыми животами, в которых куски торта с трудом нашли себе место после сытного обеда. Артуру казалось, что он выпил столько сладкой воды, что она булькает на ходу. Славно попировали! Придя в гостиную, Бард достал кошель и сначала раздал по десять талеров Артуру, Питу, Стрелку и себе:

– Это актёрам.

Затем отсчитал по стольку же Веронике и Алисе, – это вам как художникам.

Они начали было отнекиваться. Тогда он подошёл к окну и высунул руку с зажатыми в ней монетами наружу:

– Выбросить? – сражённые этим неотразимым аргументом, девочки взяли деньги.

– Итак, остаётся тридцать монет: десять мне как автору, десять – как режиссёру, и остаётся ещё десять монет – на развитие: надеюсь, вы не считаете выступление в коридоре колледжа вершиной успеха? В моих планах – выступления во всех городах страны, а потом – в Королевском театре. В каникулы, конечно.

– Ух ты! – только и мог сказать Пит, ошеломлённый открывающимися перед ними перспективами.