Лариса Хващевская - Последнее хокку. Сборник рассказов

– Комбан ва. Меня зовут Сатоси Танака. Я не вирус, как могли подумать многие из вас. Я один из разработчиков игры «Реальная жизнь». И я хочу, чтобы вы выслушали меня. Одиночество – самое печальное, что может случиться с человеком. Но как научиться общаться? Как найти единомышленников? Как стать наконец счастливым? Мы были молоды. Нам казалось, что наша игра поможет людям во всем мире научиться этому, а потом перенести свой опыт в реальность. И мы создали «Реальную жизнь». Тренажер жизни. Здесь можно было не только стать персонажем. Игра давала возможность для развития своих лучших качеств. Кто-то видел себя в спорте. Кто-то в творчестве. Кто-то учился обаянию и становился всеобщим любимцем, заводил друзей.

Но я не был бы программистом, если бы не предвидел и другого исхода событий. Люди могли уйти из реальности и жить только своим персонажем.

В игру мною был внедрен программный защитный механизм, запустить который было бы просто невозможно, если бы в «Реальную жизнь» не стали играть безотрывно, полностью погрузившись в процесс игры. И когда один из персонажей достиг высшей ступени развития, модуль защиты начал свою работу. Тетрадь с японскими хокку была отправлена. И хорошо прокачанная героиня Майко-сан начала переводить их.

Открывающиеся в другую сторону двери, исчезнувшие вилки, обои, меняющиеся на глазах, бесконечные лестницы… Простите мне мое озорство. А в это время ваш выдуманный мир рушился. Случались катаклизмы, техногенные катастрофы. Здесь, к сожалению, почти ничего не пришлось придумывать. Посмотрите внимательно вокруг. Последнее хокку и двадцатикилометровый астероид «Эрос» означали конец игры – game over. Но вас всех ждет рассвет. И это рассвет настоящей жизни.

Сатоси Танака низко поклонился, и на экране осталась только красивая картина рассвета.

Майка какое-то время сидела в оцепенении. А потом она решилась. Это был шанс. Ее шанс. Она набрала знакомый номер и с бьющимся сердцем слушала далекие гудки. Все ведь могло быть совсем не так. Но он сам дал ей этот номер в игре. И если она что-то понимает…

Когда Майка уже потеряла надежду, в трубке раздался мужской голос:

– Я слушаю.

– Это Майка.

– Это действительно ты? – его голос не был похож на тот, что она привыкла слышать, но это уже было не важно.

– Ты хочешь покататься на роликах?

– На роликах? – Марат радостно засмеялся. – Да. Это мое любимое занятие. После айкидо, конечно.

Ветки иногда хлестали по лицу, но мужчина как будто не замечал этого. Могло показаться, что бежал он без всякой системы, что называется «куда глаза глядят», но это только на первый взгляд. Он был в тайге, как дома, и ориентировался с чуткостью зверя. Сколько раз, чтобы не умереть с голоду или просто забыть свою тоску, он отправлялся вглубь без страха и возвращался обратно по одному ему ведомым меткам. Сегодня он уходил, чтобы не возвращаться. За плечами был холщовый мешок с хлебом, солью, самодельным ножом. Все остальное он мог добыть сам. В деревне его хватятся только под утро, а значит, он успеет уйти очень далеко. Он бежал ровно, не сбивая дыхания, высоко впереди маячила яркая звезда. Он не знал ее названия, но всегда находил ее первой на потемневшем небосклоне. Она то появлялась, то исчезала за высокими лапами елей. Те росли кучно, образуя вверху настоящий купол. В ночной мгле раздавались звуки. Тайга жила своей особенной жизнью. Но звуки эти не пугали, сейчас самым страшным для него были бы человеческие голоса. Но здесь уже не ступала нога человека. Пахло сырой землей, прелыми листьями. Холодный воздух обдувал разгоряченное лицо. Хорошо, что он научился видеть в темноте, как кошка. А лучше летучая мышь. В деревне все боялись этих тварей, только не он. Ему хотелось бы иметь такие же крылья – плащи и бесшумно летать, наводя суеверный ужас на глупцов. Он посмотрел на небо, цвет его неуловимо начал меняться. Значит, совсем скоро появятся эти странные деревья, верхушки которых словно подрезаны на одинаковой высоте каким-то острым предметом. Скоро он будет на месте. Вокруг стало темнее, как будто живые стены обступали его. Небо почти скрылось. Он набрал побольше воздуха и шагнул в заросли, появившиеся ниоткуда. Острые шипы цеплялись за грубую ткань, ноги по щиколотку погружались в мягкую землю. Если бы он захотел посмотреть назад, то увидел бы, как за его спиной ветки сплетаются друг с другом. Впереди он уже видел сияние. Еще шаг, и он на месте. Как всегда у него захватило дух от открывшейся картины. Вода идеально круглого озера была полна звезд. Мелкие, крупные, они дрожали и вспыхивали в глубине. Вокруг мрачной стеной возвышались великаны-деревья со странными кронами. Разбуженные птицы недовольно перепархивали с ветки на ветку. Только сейчас он понял, как устал. Сняв мешок, он бросил его под голову и лег на мягкую траву, которая буйно росла вокруг и в которой, как он точно знал, не было ни одного насекомого. Последнее, что он увидел перед тем, как погрузиться в сон, яркую знакомую звезду, ласково смотревшую на него со светлеющего неба.

Забытая Богом, несмотря на наличие деревообрабатывающего объекта, Ужаниха давно не видела молодых, свежих лиц да и вообще лиц новых. Молодежь уехала в город в поисках лучшей жизни. Трудно было обвинить их в этом. Из культуры здесь только библиотека и киоск с промышленными товарами, в котором до сих пор в ходу сапоги «прощай, молодость» и цветастые байковые халаты. Жизнь здесь текла размеренно, подчиняясь природному распорядку. Вставали с рассветом, ложились с закатом. Перед сном обсуждали местные новости. Телевизор смотреть не любили. Все, что показывал волшебный ящик, казалось, происходило в параллельном мире, который и назван так, потому что никогда не пересекается с их миром. Но вчера сработала геометрия Лобачевского. И мир Киры пересекся с миром этого странного места. Кира, занятая своей книгой о фольклоре Сибири, вспомнила об Ужанихе. Вернее, были живы детские впечатления. Ее двоюродная бабушка Шура жила здесь со своим дружным многочисленным семейством. Раскулаченный работящий прадед Ермолай Данилович попал с Украины в Сибирь и начал все с нуля. Так и закрепилось здесь семейство корнями. Кира, всю жизнь прожившая в Новосибирске, с удовольствием приезжала в гости к бабе Шуре. Все работали, и маленькая Кира была предоставлена себе самой. Много времени проводила она на чердаке, где сушились абрикосы, яблоки, вишня. Стоял густой летний запах солнца. Она с удовольствием читала Булгакова, совсем не по возрасту. Но мир булгаковских героев захватил ее воображение. И фигура Воланда совсем не пугала, а заставляла задуматься над не детскими вопросами. Не понятна ей была только печаль, которую вызывало бессмертие у героев Михаила Афанасьевича. Ей хотелось жить вечно: смотреть мультики, есть мороженое, играть с подругами. Любовь к Булгакову привела ее к филологии.