Р. Артемьев - Вторжение

В отличие от христианства, эта вера была активной. Верховный Волхв каждого псиона полагал в первую очередь воином, волей богов призванного на битву с враждебным злом, независимо от того, был тот боевым псионом или целителем. Почти все его последователи-псионы шли в СБР, командиры которой скоро стали высоко оценивать их старательность и упорство. Небольшая группа энтузиастов пыталась на основе попавших к ним знаний выстроить свои магические системы, прежде всего связанные с миром духов и внутренней энергетики инициированного человека. Сам Верховный Волхв обладал, возможно, сильнейшим в стране даром предсказателя, что очень помогало ему в работе.

Как ни парадоксально, большая часть родян была обычными людьми, не всегда инициированными. Белов проповедовал, что хотя божья благодать и дается немногим избранным, обычный человек служением, правильной жизнью и упорным трудом может обратить на себя внимание богов уже в этой жизни (в родянстве отчетливо прослеживались буддийские мотивы). Поэтому особое внимание родяне уделяли исследованиям увеличения оболочки и процессу инициации обычных людей, сотрудничая с Исследовательским отделом. В их среде вообще почти все псионы были связаны с СБР или Управлением ФСБ по расследованию преступлений, совершенных с помощью псионики.

С точки зрения Призрака, родяне были очень удачным противовесом Детям Апокалипсиса, прежде всего идеологическим. Активная молодая религия проповедовала прямо противоположные темным ценности, подрывая их авторитет и предлагая колеблющимся новый путь. При этом, не отвергая государства и не ставя под сомнение его установки.

Поэтому родянам помогали, периодически подкидывая денег, информацию, приглашая поучаствовать в некоторых исследованиях. В отличие от придурков из Новой Расы, эпатировавших публику скандальными выходками, питомцы Белова серьезно подходили к вопросам будущего, искали способы мирного сосуществования людей и псионов. И, кажется, у них что-то получалось.

— А он не уточнил, когда именно закончится Испытание? Хотелось бы конкретики. А то для богов что год, что десять, что тысяча — разница небольшая.

— Он не уточнял — улыбнулся Студент.

— Жаль, жаль. С родянами кто работает, Лукавый? Попроси его, пусть спросит, мне интересно. Да и Сергачев порадуется.

Субординация в СБР наблюдателей со стороны приводила в изумление. Командиров в лицо называли кличками, приказы начальства игнорировались (и начальство воспринимало это как само собой разумеющееся), штатские командовали военными. Нужно было какое-то время вариться в нашей кухне, чтобы понять — при внешнем хаосе система отношений между работниками службы жестко структурирована. Она отвечает сложившимся потребностям и будет, при необходимости, легко изменена во что-то новое.

Причины, как всегда, следует искать в людях. Я нигде не встречал такого большого количества талантливых людей, как в СБР. С самого начала проекта сюда шли лучшие специалисты, опытные руководители, ученые, бойцы. Естественно, многие из них обладали скверным характером и замашками примадонны. Талант вообще не терпит границ, в том числе нравственных и социальных. В качестве примера можно вспомнить того же Коробка, или Покойника, обожавшего эпатировать публику и издеваться над окружающими. А таких маньяков в нашей службе был не один десяток.

Тем большее уважение вызывал Сергачев. Двенадцать лет иметь дело с психами разной степени невменяемости и оставаться в своем уме, может не каждый. При этом наша служба считалась одной из лучших в мире, а ее начальник пользовался репутацией строгого, но справедливого командира. Но в последнее время, несмотря на усилия врачей, возраст давал о себе знать, поэтому лично я старался генерала беречь и нервы ему попусту не трепать. Удавалось не всегда.

Впрочем, мой нынешний прилет в Москву не был связан с активностью чужаков внутри страны или получением головомойки от начальства. Как-то так сложилось, что после смерти Чижова я стал отвечать за организацию крупных операций, взяв на себя его функции. Поэтому естественно, что командиром российского отряда в Амазонском Пекле назначили меня.

— Объясните, Александр Васильевич — новость меня удивила — зачем нам это нужно, участвовать в чужой зачистке? Послали бы наблюдателей, и дело с концом.

— Политика. На западе сомневаются, что сумеют зачистить Гнездо в одиночку, как-никак шестнадцать уровней. Вот и решили позиционировать операцию как общемировой проект, «единое человечество против общего врага». Китайцев тоже позвали.

Наши согласились в обмен на некоторые экономические привилегии.

— Иными словами, жизни в обмен на золото.

— А разве когда-то было иначе? Ты лучше спроси, почему двенадцать лет на Амазонке просто уничтожали ползущих снизу тварей, не пытаясь спустится ниже третьего яруса, и вдруг торопятся с началом штурма. Очень сильно торопятся.

— Есть какая-то особая причина?

— Есть. Гнездо меняется. Твари становятся умнее, сбиваются в стаи. Структура пространства рвется, я не разбираюсь в этом, поговори с Коробком. Из королевской камеры идут какие-то сигналы, совершенно незнакомые, ничего похожего прежде не встречалось. Короче говоря — Сергачев откинулся в кресле и тяжело вздохнул — когда меня спросили, стоит нам участвовать или нет, я сказал, что стоит. Мне как-то не хочется узнавать, что там внизу может вылупиться.

Интересная новость. Амазонское Пекло было крупнейшим и, возможно, старейшим Гнездом мира. Сразу после обнаружения его заблокировали, зачистив первый ярус, в то время ниже третьего вообще не спускались. Как всегда бывает в таких случаях, рост Гнезда «в глубину» замедлился, зато оно поползло вширь. Сейчас его площадь составляла пятьдесят тысяч квадратных километров, это больше Московской области.

— Когда начало?

— Через месяц, двадцать шестого мая. От нас требуют сорок человек, не ниже четвертого уровня. Будете зачищать, удержание захваченных ярусов ляжет на местных.

— Ниже четвертого я сам никого не возьму. Но это практически весь командный состав, вы понимаете?

— Понимаю. Так что смотри, осторожнее. Да, кстати, как там Дед?

— Пришел в себя. Данил говорит, через неделю будет как новенький. Физически.

Сергачев понимающе кивнул. История, произошедшая с Сэмовым замом, была столь же нелепая, сколь забавная и одновременно трагическая. Как и любой боевой маг высокого уровня, помимо изучения обязательной программы в виде знаков и целительства, он дополнительно осваивал интересные лично ему предметы. Дед изначально развивал свои регенерационные способности и считался лучшим в этой области, даже читал лекции в Академии (я преподавал там же лечение психических заболеваний, а Злобный написал пособие по борьбе с отравлениями). Но начиная с какого-то момента, у пожилого сибиряка появилась Мечта. С большой буквы.