Сергей Дмитрюк - Агнец в львиной шкуре. Цикл «Лицом к Солнцу»

– Максим!

Слабая тревога, прозвучавшая в её голосе, заставила меня сразу же открыть глаза.

Солнечные лучи падали сверху, затемняя лицо Юли, склонившейся надо мной. Не произнося больше ни слова, она указала взглядом куда-то в сторону и вправо. Я удивлённо поднял голову, посмотрел в указанном ею направлении, но сначала ничего не увидел там, ослеплённый ярким солнцем. Лишь приглядевшись, я различил в двадцати шагах от нас, со стороны болота, неподвижную фигуру человека, остановившегося в кустах среди низкорослых деревьев. Я быстро выпрямился, пристально вглядываясь в незнакомца.

Он продолжал неподвижно стоять в тени низких широких крон, наполовину скрытый густым кустарником, и, казалось, столь же пристально изучал нас с Юли. Мне была видна только его голова и часть груди. Одет незнакомец был в сильно выгоревшую на солнце холщовую рубаху. Через правое его плечо был перекинут широкий кожаный ремень, скорее всего, от карабина или ружья. Голова человека была не покрыта. Упавший сквозь листву солнечный луч на мгновение осветил лицо незнакомца, и я сумел рассмотреть отдельные его черты: глубоко посаженные чёрные глаза под густыми нависающими бровями, выступающие скулы, густую седую бороду, скрывавшую нижнюю часть лица, и длинный рубец шрама, обезобразивший правую щеку. На вид этому человеку было лет шестьдесят, что по здешним меркам считалось уже почтенным возрастом.

Пока я раздумывал, как поступить, старик сделал какое-то неуловимое движение и неожиданно исчез среди листвы. Я порывисто вскочил на ноги. Юли тоже быстро поднялась, в нерешительности поглядывая на меня. Я решительно взял её за руку.

– Пошли!

– Куда? – удивилась Юли.

– За ним! Этот старик знает дорогу и сможет вывести нас из болота.

– А если он не захочет? – уже на ходу спросила Юли, спотыкаясь о торчавшие из земли корни.

– Тогда мы просто проследим за ним, и сами найдём путь.

Юли ничего не ответила, но сомнения, видимо, не оставили её. Я раздвинул ветви в том месте, где до этого стоял загадочный незнакомец, и сразу увидел его, не спеша удаляющегося по едва приметной тропе вглубь леса. Мне показалось странным, что он совсем не пытается скрыться от нас. Скорее даже наоборот. Мне показалось, что старик приглашает нас последовать за собой. Я хотел, было окликнуть его, но в последний момент передумал. Что-то остановило меня.

Мы с Юли прошли метров двести за нашим неведомым проводником, не произнеся при этом ни слова. Тропа огибала болото пологой дугой с запада, всё глубже уходя в лес. Наверное, где-то есть более безопасный путь через трясину, думал я. Мысли о возможной опасности или ловушке почему-то ни разу не пришли мне в голову, а вот Юли, в отличие от меня, с каждой минутой становилась всё более напряжённой и скованной. Её брови хмурились, а опасливые взгляды, которые она бросала по сторонам, становились всё более частыми.

Лес вокруг нас был на удивление красив и свеж. Деревья с невысокими кривыми стволами и густыми раскидистыми кронами уже не походили на непроходимую чащу. Разноголосый птичий гомон нёсся из листвы, словно там был скрыт весёлый многотысячный хор. Между стволов, в высоких травах, стояли, похожие на невесомые белые шары, неведомые мне цветы. Мелкие птахи порхали среди них, иногда задевая пышные соцветия, и тогда лёгкие облачка белой пыльцы повисали в воздухе, и до нас доносился дурманящий терпкий аромат – влекущий и будоражащий. Косые солнечные лучи падали сквозь листву, искрились и переливались в облачках пыльцы, придавая окружающему пейзажу сказочную таинственность.

Сутулая спина шедшего впереди старика мелькала среди высокой травы. Бутоны-шары, задетые им, мерно покачивались из стороны в сторону, и целый шлейф пыльцы стелился за ним, устилая тропу белёсым покрывалом. Вдруг спина старика, которую я цепко держал своим взглядом, исчезла из виду. Я резко остановился, обескуражено озираясь по сторонам. Куда он мог подеваться?

Чуть правее тропы деревья редели совсем. Широкие солнечные лучи там смело проникали под лиственный полог, и многоцветье трав представало во всём своём великолепии. Влекомый интуицией, я двинулся на свет, ободряюще улыбнувшись Юли. Красные солнечные лучи слепили глаза, успевшие привыкнуть к сумраку леса. Неожиданно до моих ушей долетел глухой стук, как будто рубили деревья, и отдалённые человеческие голоса. Что это? Похоже, там были люди? Но кто они и что здесь делают? Наученный горьким опытом, я на всякий случай расстегнул кобуру с пистолетом. Этот мой жест заставил Юли стать ещё более сосредоточенной и напряжённой.

Наконец, деревья расступились, и я к своему великому удивлению увидел обширную поляну, скорее даже вырубку, на которой расположилось нечто вроде небольшого посёлка – десяток рубленых домов с плоскими крышами, почему-то поставленных на сваи. Дома эти выстроились в один ряд по противоположной от нас кромке леса. Ещё два подобных жилища стояли поперёк общего ряда по обоим концам вырубки.

Посреди поляны два человека рубили толстый ствол дерева и строгали доски, мастеря какой-то продолговатый ящик. Юли удивлённо посмотрела на меня. Отвечая на её безмолвный вопрос, я решительно вышел из кустов, и направился к незнакомцам. Они не сразу заметили нас. Лишь, когда мы приблизились к ним на несколько шагов, один из них – невысокий, загорелый детина с широким добродушным лицом и маленькими голубыми глазками – изумлённо уставился на меня, словно не понимая, откуда я здесь взялся. Но когда он перевёл взгляд на Юли, его челюсть совсем отвисла от удивления. Не спуская с Юли жадного взгляда, голубоглазый протянул руку в сторону, нащупывая плечо своего товарища. Наконец, он дотянулся до спины второго, обтянутой просолённой от пота клетчатой рубахой, и легонько похлопал по ней ладонью. Его напарник неохотно повернулся, явно не довольный тем, что его отрывают от работы, но заметив нас, он сразу же опустил на землю увесистый вибротопор. Окинув меня скептическим взглядом, человек в клетчатой рубахе негромко присвистнул.

Теперь я мог хорошенько рассмотреть и его. Это был человек средних лет, худощавый и высокий, с суровым лицом, которое, несмотря на плотный медный загар, отдавало нездоровой бледностью. Тёмные глаза его болезненно блестели. Так мы стояли минут пять, молча, разглядывая друг друга. Потом откуда-то, словно вырастая из земли, стали появляться другие люди, обступая нас с Юли со всех сторон. И вскоре вокруг образовалось плотное кольцо из крепких мужчин, одетых кто во что, небритых, сильно загорелых и пахнущих потом. Все молчали, с нескрываемым любопытством разглядывая нас, как будто мы были какими-то диковинными животными. Под напором нескольких десятков горящих мужских глаз, Юли даже потупилась и зарделась до кончиков ушей. Взглянула на меня просительно и жалобно, как-будто говоря: ну, сделай же что-нибудь!