Сергей Дмитрюк - Зуб Кобры. Цикл «Лицом к солнцу»

Я снова посмотрел на тело, выпрямился.

– Ты понимаешь, что здесь произошло?

Сабуро растерянно смотрел на меня. Потом не то пожал плечами, не то поправил скафандр. Робко произнёс:

– Убийство?

Я вздохнул, подошёл к нему.

– Почему ты в скафандре?

– Я только что с патрулирования. Сразу сюда. Мне сказали ещё на Стартовой…

Я покачал головой, прошёлся по каюте. Ханур стоял у иллюминатора и ковырял пальцем отклеившуюся эмаль.

Ещё ни разу за всю мою практику люди в Трудовом Братстве не умирали насильственной смертью. Конечно, были трагические случаи, аварии, стихийные бедствия, когда кто-то погибал, – человечество не могло до конца избавиться от подобных непредвиденных случайностей, – но всякий раз подобное становилось предметом общей скорби и сожаления.

Поэтому сейчас, неожиданно столкнувшись со столь ужасной смертью, я растерялся. Было ясно одно – этого человека кто-то намеренно убил… или же он убил себя сам, что автоматически становилось для меня совершенно невероятным и непостижимым.

Я снова повернулся к Сабуро:

– Так что же, по-твоему, здесь произошло? А, Тадеуш?

– Я же говорю: убийство, – неуверенно начал тот.

– Белоголовый! Почему ты решил, что это именно убийство? – Я приблизился к нему вплотную и заглянул в глаза. – Я вижу только этот труп. Этого пока что мало, чтобы делать какие-либо выводы!

– А у тебя есть какие-то другие соображения на этот счёт? – спросил Сабуро.

Я не нашёлся, что ему ответить. Растерянность во мне начала сменяться раздражением, но я сдерживал себя, понимая, что никто ни в чём не виноват. Покосившись на труп, спросил:

– Сюда кроме вас кто-нибудь заходил? Обстановка, надеюсь, осталась прежней?.. Могу я хоть на это надеяться?

– Всё по инструкции, – заверил Тадеуш. – Только я и… – Он покосился на механика. Тот молчаливо сидел на выступе иллюминатора.

– Может, это кто-нибудь из волонтеров? А, Влад? – Сабуро с надеждой смотрел на меня.

– Возможно. Об этом пока что рано говорить. Всё обсудим в кают-компании.

Я положил руку на плечо механика.

– Вот что, Маат! Опечатай пока каюту, до выяснения… Чтоб никто не совался без надобности. Нужно будет обработать тело криосоставом, – обратился я к Сабуро, подталкивая его к двери. – Хоть труп и «поджарен», но будет разлагаться. И вызови экспертов из медицинской части Орбитальной.

Сабуро согласно кивнул. Уже на пороге я снова обернулся. Подумав, сказал Хануру:

– Маат! Возьми у него излучатель, только руку оберни чем-нибудь!

Механик достал носовой платок, присел около трупа. Осторожно вытащил излучатель из стиснутых обугленных пальцев. Протянул его мне. Я сунул оружие в пластиковый мешок и вышел. В коридоре ждал Сабуро. Несколько секунд я смотрел, как Ханур закрывает дверь и припечатывает пломбу, затем пошёл по коридору. В кают-компании никого не было. Тадеуш устало сел на надувной диван, положил рядом шлем.

– Да сними ты эту шкуру! – не выдержал я, глядя на его потное, раскрасневшееся лицо.

Сабуро молча стал отстёгивать ремни с приборами. Я остановился около иллюминатора, нажал кнопку – стекло прояснилось.

Значит, всё-таки убийство?.. Я пытался прогнать от себя эту мысль, но она казалась в сложившейся обстановке самой разумной. Сейчас нужно отбросить всякие эмоции и взглянуть на ситуацию глазами профессионала. Ведь я профессионал, в конце концов!

Недаром Громов предупреждал, что может сложиться ситуация, потребующая опыта и знаний нашей специфики. Может быть, связаться с ним и спросить совета?.. Нет, нельзя! Надо разбираться во всём самому.

Я взглянул на часы. На циферблате девять утра. До вылета час. А тут ещё это навалилось! Обернулся к Сабуро.

– Что ты обо всём этом думаешь?

– Я? – Тадеуш пожал плечами. Вдруг его прорвало: – А что я могу думать об этом, Влад? Вчера Торкали был на патрулировании. После этого отдыхал. Сидел в видеотеке, развлекался с друзьями. Вечером вернулся к себе в каюту. После этого его больше никто не видел… в живых. Я спрашивал ребят, тех, что расположились рядом с ним: у него всю ночь было тихо. Никаких подозрительных звуков или шума никто не слышал (это и понятно, ведь излучатель убивает бесшумно). Только среди ночи в каюте Торкали был слышен какой-то шум, словно уронили стеклянную посуду на пол.

– Стеклянную, говоришь? – Я в задумчивости повертел небольшой хрустальный шар в металлическом блюдце на столе. – Но ведь пол в каютах покрыт вспененным пластиком, да и посуда на «Орбитальной» не стеклянная… Странно. И больше ничего?

– Ничего! – Сабуро помолчал, потом сказал как бы в раздумье: – Влад! Вчера прилетел ракетолёт из Сообщества…

– Ну и что? Ты думаешь, это как-то связано со смертью Торкали? Они прилетают сюда каждую неделю!

Тадеуш неопределённо пожал плечами, сказал:

– Н-не знаю… Может, я просто ошибаюсь, но ведь раньше ничего не случалось. А тут сразу: и этот ракетолёт, и эта смерть…

Я внимательно посмотрел на него.

– Послушай, Белоголовый! А ведь в твоих рассуждениях что-то есть! Если вдуматься, то смерть Торкали действительно может быть как-то связана с этим ракетолётом из Сообщества… Но связь какая-то уж очень тонкая. Не исключено, что всё просто чистая случайность… Вот что, Тадеуш!

На панели визиофона замигал розовый огонёк вызова. Я перегнулся через стол, нажал кнопку, включая обратную связь. С экрана улыбнулся Юлий Торрена: худощавый, рыжеволосый, лицо длинное, словно вытянутое.

– Влад, ты как?

– Если ты о моём здоровье, то хорошо, а если о делах, то значительно хуже!

– Что у тебя? Что-нибудь произошло?

– Убийство… или самоубийство… – Я покосился на Сабуро. Тот с сомнением покривился. – Пока что не ясно. Как записано в классификационном справочнике: «…обнаружение мёртвого тела с явными признаками насильственной смерти». Вот так-то!

Правая бровь Торрены чуть приподнялась.

– Когда это случилось?

– Сегодня утром… – Я взглянул на большие настенные часы, отмерявшие земное время. – Вернее, вчера вечером. Точнее скажут эксперты.

– Причины найдены?

– Пока ничего. Все причины – обнаружен в своей каюте; поражён боевым разрядом излучателя; никаких следов и видимых причин случившегося. Свидетелей тоже нет. И вообще, пока ничего! Всё как-то цепляется одно за другое, а соединить пока вместе не возможно.

Торрена на минуту задумался, почесал в затылке.

– Да, трудная задача! Но я к тебе не за этим.

Я усмехнулся и переглянулся с Сабуро. По-моему, ничего важнее случившегося для нас сейчас не было.

– Могу тебя обрадовать, – продолжал Торрена. – Твоя «звёздная командировка» подходит к концу.

– Как так? – удивился я. – По графику мне ещё четыре месяца находиться на Орбитальной!