Елена Асеева - Лан-Эа, властитель небес. Том второй

– А вот интересно… – да тут же осекся.

Осекся потому, как в одно время со мной заговорил амирнарх, спросивший:

– А, где Чё-Линг? – и также прервался, повернув в мою сторону голову и едва ею, качнув, тем давая возможность говорить мне. Впрочем, я, переведя на него взгляд, лишь кивнул в ответ, предоставляя сию возможность ему. И так мы опять замолчали, однако ненадолго, ибо засим в несостоявшийся разговор вмешался Ковин Купав Кун весьма авторитарно проронивший:

– Ваше великолепие, просим вас… Что вы хотели сказать, спросить? – и днесь сразу все, не только эти двое, но и Арун Гиридхари, Ларса-Уту, Камал Джаганатх воззрились на меня, несколько смутив. Впрочем, с тем сняв само волнение. Кое порой плескалось холодком на моей коже и, пожалуй, что в прахар полосах.

– Спросить, – все-таки, выдавил я, и сам слегка подавшись вперед, перевел взгляд на Аруна Гиридхари. – У вас, ваше превосходительство… – Негуснегести сразу улыбнулся, не только изогнув нижний край рта, проложив по верхнему краю вплоть до ноздрей тонкие морщинки, но и вскинув сами уголки его вверх, словно поощряя меня говорить. – Кто вас учил велесвановскому языку? Ибо и Камал Джаганатх, и вы… Я теперь уверен, вы говорите с дефектом… с отклонением от гиалоплазматического языка. Так как я почти не слышу в вашем толковании птичьей трели, которое точно перекрывается шумным дыханием. Ровно ваше толкование имеет серьезное звуковое отступление от гиалоплазматического языка. – Я чуть прервался, качнул головой, вспоминая, как звучал гиалоплазматический язык, и задумчиво дополнил, – явно не присущее их языку.

И тотчас, услышал шумное дыхание и звучание сразу нескольких струн, теперь только без сопровождения птичьей трели, лишь однократной ее трели, заговоривших по велесвановски между собой негуснегести и Камала Джаганатха.

– Меня учила так говорить ваша мать, ваше великолепие, – отозвался Арун Гиридхари, несколько вводя меня в очередное беспокойство. – Схапатиху, Анг дако Мадбубухат, в свое время именно она помогла пречистому гуру создать меня из определенных информационных кодов и подсказала, каковым образом, надоть заложить возможности принятия и воспроизводства звуков. Она, опять же, присылала в свой срок необходимый материал, дабы я освоил велесвановский язык. – Негуснегести прервался, едва качнув головой, ровно поправившись, добавил, – точнее будет молвить гиалоплазматический. И вельми, вероятно, что услышанное вами серьезное звуковое отступление, является токмо моим допущением, как несовершенного в том создания.

Он это сказал с таким достоинством, благородством, что я понял, никоим образом, Арун Гиридхари не принижал свои возможности, как ученика или учителя, всего-навсего указал на разность структурных творений Веж-Аруджана и гиалоплазматических Галактик. А меня его рассказ ввел в очередное задумчивое волнение, ибо я подумал, что мой отец столь удивительно все выверил в моей жизни. В свой срок, не только даровав возможность, появится негуснегести, оного обучила моя мать, но и встретится нам, чтобы уже он обучал их общего сына гиалоплазматическому языку.

– Значица вы не видели мою мать, обучаясь? – спросил я, впрочем, не столько нуждаясь в ответе, просто желая поддержать разговор. Так как от Ковин Купав Куна знал, что лично он с Анг дако Мадбубухат встречался. И моя мать умевшая толковать мысленно и по перундьаговски, в свой срок подсказала главному дхисаджу, каким побытом, можно воссоздать Камала Джаганатха, и также советовала, как нужно наладить общение с гиалоплазматическими созданиями. Я также знал из тех его рассказов, что Анг дако Мадбубухат имела достаточные размеры, сравнимые сейчас с размерами ВианикшиДамо, только иной образ, схожий все-таки с чем-то более наблюдаемым, обладающим лицом и начальными органами чувств.

– На момент моего взросления, – вставил Арун Гиридхари, и, мне показалось, я, задумавшись, не сразу воспринял его речь, а словно с середины самого ответа. – Анг дако Мадбубухат была уже единовластной правительницей Джиэйсиу, Ланийкдан, но и, вероятней, всех инаковых Галактик Гёладже, Шокмад, Срынфы. Абы на тот срок веремени иные схапатиху подверглись маране, и задолго до моего туда первого путешествия. В оном я, так-таки, встречался с вашей матерью и заручился ее поддержкой в торговых связях с матками-маскулине на долгие, долгие колоходы. Поелику вельми длительный срок ВианикшиДамо являлась сравнительно слабым созданием, и власть в Ланийкдан не сосредотачивалась в ее руках, – дополнил он и едва повел вправо головой. Посему мне почудилось высокий ворот его малинового кафтана, сложенный из пластинчатых золтых кружков, в середине оных находились многогранные густо-красные драгоценные камни, натирает ему.

Я, впрочем, не дослушал Аруна Гиридхари и даже не отозвался на его рассказ, понеже ничего не узнал нового из него. Так как Ковин Купав Кун в свое время мне обо всем этом толковал. Единственно только, что и было новым… Это то, что моя мать научила негуснегести гиалоплазматическому языку то ли нарочно не правильно, то ли и впрямь он оказался прав говоря о разности созданий разноструктурных Галактик. А может она сама, Анг дако Мадбубухат, толковала подобно велесвановцам, и то отклонение в языке касалось лишь ВианикшиДамо и ее созданий. И потому как я смолк, пространственно уставившись на стол, и замолчал Арун Гиридхари, заговорил амирнарх, показавшийся мне любителем поболтать, молвивший:

– Хотел уточнить по поводу Чё-Линга, да поколь я тутова осмотреть его. Где он?

– Прибыл опосля вас, ведя в поводу, так-таки, едва держащегося на ногах кондрыка, отправившись с ним на кондюшни, – откликнулся отрывистый с хрипотцой, наполненный ощутимой авторитарностью, голос главного дхисаджа, ровно чеканящего слова, и потому явственно негодующего. – И хотя я ему указал прибыть в чертоги прабхи, не явился. Вже не впервой нарушая мои указания. Понеже Раджум у меня складывается впечатление, вы в прошлый раз ему не до конца почистили информационные коды. Придется тем заняться мне…

– Да, что вы, Ковин… Того не могет никак быть, абы я вельми старался, – отозвался Раджумкар Анга Змидра Тарх, вызывая у меня на губах улыбку, так как заговорил с главным дхисаджем, таким образом, словно желал на ним подтрунить. Посему и я торопливо прервал собственные думы, да повернув голову и взгляд в направление амирнарха, приметил широкую улыбку на его толстых красных губах и чуть покачивающийся кисточкой хвост, словно поглаживающий поверхность пола. И мне почему-то показалось, что он подшучивает над Ковин Купав Куном почасту, абы тот на это поддается.

– Жаждал, так молвить, особлива в том угодить вам, мой дорогой брат, – добавил Раджумкар Анга Змидра Тарх, и теперь в его высоком голосе с легким дребезжанием стала ощущаться легкая подковырка. Пожалуй, каковой он не раз подстегивал главного дхисаджа, не затем дабы обидеть, а просто так поднять настроение ему и окружающим. – И в сем небось Ковин, сызнова просчитался. Абы супротив ваших творений, мои остаются жизнеутверждающими, – досказал он, и только теперь ощутив на себе мой взгляд, развернув голову, да легонечко ею качнул.