Александр Зарубин - Культурные особенности – II. Божья воля

– Оммм

– Брамимонда…

Хором на десять голосов. Вспышки света пробежали волной по раскрытым ртам и широкоскулым, расрашенным перечеркнутой молнией лицам. Дети лесов – дурацкий голографический интерфейс казался им дикой, непонятной разуму магией. Эмми усмехнулась, Абим, украдкой, показал ей кулак. Та кивнула, обернулась и взмахнула руками опять. Голографический интерфейс откликнулся ей – ореолом, серебристым огнем на ладонях. Паролей она не знала, да ей и не требовалось. Система была колониальная, адаптированная, изъеденная закладками, контролерами и черными ходами федеральных ведомств.

Зачем в чисто техническую сеть подвальных этажей космопорта встроила свой контроллер федеральная налоговая полиция – Эмми не знала, да и не задумывалась. Просто влезла и ввела старый, подслушанный в еще прошлой, земной жизни код. Доступа не получила – налоговые не вчера родились и пароли меняли регулярно – но он ей и не нужен сейчас. Мигнул знак отказа, Эмми усмехнулась, выловила из потока мусорных данных уникальный идентификатор, вышла из системы и снова зашла. Контролька вторая – федерального департамента сетевого контроля и модерации. «Эти что собрались ловить на складе технических чертежей, карт и должностных инструкций?» – украдкой подумала Эмми, аккуратно вводя стащенный у налоговиков идентификатор. Готово – теперь налоговая считала ее модератором, а пропагандисты – налоговиком. А фаерволл космопорта ее не видел вообще – не по чину теперь ему Эмму видеть. Финальный взмах, серебристая молния скользнула меж пальцев, приветственно вспыхнул зеленый огонь:

«Доступ разрешен».

Дверь с тихим шипением откинулась вбок. Замерцали лампы – тёмный коридор впереди окрасился красноватым, неярким светом.. За спиной лязгнул сталью затвор – черный Абим готовил к бою штурмовую винтовку.

– Оммм – глухо выдохнули его бойцы, – омм, Брамимонда…

В переводе с туземного: «смерть». Официальная должность Эмми – теперь, согласно приказа Жана Клода Дювалье, доктора медицины. Выглядело шуткой, но нет – она лично видела строку в платежной ведомости.

Абим шагнул вперед, ловя на прицел полутьму коридора. Эмми скользнула за ним – на мягких ногах, тихо и аккуратно. В руках – люггер и отключенная пока нейроплеть. Пошутил ее шеф или нет – но ей сейчас лучше соответствовать занимаемой должности.

Идти было долго – коридор ветвился, петлял, то и дело уходя в стороны. Мерцали лиловым над головой провода, черная грязь пузырилась, противно хлюпала под сапогами. Эмми скользила впереди. Человек – тень, невидная здесь и неслышная. Абима пришлось отодвинуть – в туннелях гигант слишком шумел, вжимал голову в плечи и путался даже на простых поворотах. Остальным было еще тяжелей. Эмми вела их, следуя за линией энерговодов на потолке и периодически сверяясь со схемой. Голограмма вспыхивала огнем между пальцев, штурмовики сзади замирали, выдыхая хором свое тяжелое «оммм». По десятому разу – бесило люто. Эмми притормозила – чуть, пристраиваясь рядом с Абимом.

– Слушай, – спросила она, аккуратно понизив голос до шёпота: – а что – там? На миссии?

Струйка пота скользила у того по виску – серому сейчас. И голос глухой, рвущийся – будто воздух подземелья давил черному гиганту на грудь. Но тот собрался, стряхнул ладонью пот с высокого лба и ответил:

– Не знаем, сестра. Груз у шефа пропал. На орбите, был транспорт до внешних планет – был и исчез без следа. По последнему сигналу – чисто, федералы им проверку документов устроили и все. Потом – все. Грузовик без следа, а груз потом на луне Геллера засветился. Засветился и опять канул – сумел уйти у наших людей буквально меж пальцев. А сейчас всплыл – верные люди из портовых видели, как федералы его с челнока в двадцать седьмой ангар втихаря перекидывали. Короче, шеф велел разобраться и зачистить там все.

– Федералы? – Эмми опять замерла, прикидывая, насколько безопасно брякнуть сейчас Абиму в лицо: «Я с десантной бригадой драться не подписывалась». Улыбается, черт. В неярком свете потайных фонарей – белым сахаром сверкнули крепкие зубы. Эмми поежилась опять, вспомнила поле, мамонта и кривой алый нож. Слова завяли на языке. Абим заметил ее мандраж. Кивнул, убрал улыбку, коротко пояснил:

– И да и нет. Шума нет, на линиях чисто, полиция приказов о содействии не получала – шеф бы знал. Похоже, работали федеральные, но не власти. Кто-то из их рядовых чудит втихаря.

– Кто?

– Неизвестно. Но ребята серьезные – на луне Геллера их обнаружили. И уже пытались прихватить.

– И… – Эмми опять сглотнула, вопрос задрожал на губах. И растворился в полутьме коридора – так и невысказанный. Абим дернул лицом:

– Там наш ударный провод был. Весь. И упустили.

Эмми невольно поежилась. Ударный «провод» местных штурмовиков – это не федеральный десант, но тоже очень и очень серьезно. Встряхнулась, разминая ладони. Лампа мигнула, по потолку пробежал голубой огонек, отразившись бликами на лицах туземцев. Идти было далеко, терминалы еще будут впереди, но… Схему Эмми решила запомнить на память сейчас. Чертов голографический интерфейс – дурная штука, руки от нее в момент затекают.

Два поворота налево, направо, вниз и наверх. Шорох воды по углам, тьма и мертвенный свет технических ламп и энерговодов. Мерцающие бледные лица – лучи фонарей плясали, дробясь на зеркальной коже туземцев. Коридор сужался, идти приходилось по одному. Аккуратно, оглядываясь на поворотах. Налево, направо и снова – наверх. Пока Эмми не ткнула пальцем в люк над головой и не сказала:

– Пришли…

– Точно? – аккуратно спросил Абим, озираясь. Эмми даже удивилась сейчас – взгляд Абима описывал петли по потолку, остановившись вверху, прямо на маркировке штрих-кода. Не видя, явно не понимая – до того большие у него были сейчас глаза. Эмми протянула руку, на пальцах вспыхнул багровый крест:

Именем федерации, доступ запрещен.

– Видишь? – пояснила она, – федеральный уровень, колониальные системы блокированы, все. Что бы оно ни было – это здесь.

– Кванто кхорне, – рявкнул Абим. Решился. Будто воздухом джунглей повеяло по коридору – так прогремел, отразившись от стен их боевой клич, глухая, резкая солдатская песня.

– Кор кхванте, – синхронно ответили штурмовики. Затворы залязгали, лица подобрались, налились на щеках хищным, мертвенным блеском знаки перечеркнутой молнии. Абим лязгнул склянкой, с его пальцев потек белый порошок – струйкой, людям на лица. Глухо хлопнул вышибной заряд. Противно, до боли в ушах заскрипели проржавевшие петли.

И тут Эмми поняла то, что должна была сразу понять: блок на двери стоял не просто федеральный. Тараканья морда в углу, эмблема десантной бригады, мать ее так. По пальцам – волною нервная дрожь. Абим мазнул белым порошком и ей по лицу. За спиной завыли привычное: «Оммм, брамимонда». Оставалось идти вперед и надеяться, что волнения со стороны не видно.