Михаил Гальцов - Сейд

– «Пифагорейский союз»?

– Да, мой император. Союз, в который допускались только избранные. Союз, основанный на принципах огромного северного государства – Гипербореи.

– На принципах справедливости, равенства и добра?! Ну, ты удивил меня, Спуринна! – Цезарь откинул голову за спинку кресла и громко захохотал.

Спуринна со скрытой неприязнью наблюдал за императором. Вдоволь насмеявшись, Цезарь смахнул ладонью слезы с лица и вопросительно посмотрел на гадателя.

– Учение Пифагора, которое поначалу с радостью восприняли во всех греческих колониях в Италии и у твоих римских предков, через несколько лет подверглось жестоким гонениям со стороны сибаритов – этих изнеженных любителей разврата праздной жизни и роскоши. Однажды, когда несколько десятков самых преданных учеников Пифагора собрались во главе с ним на тайное собрание в доме одного аристократа, сибариты окружили этот дом и подожги со всех сторон. Мало кому удалось выбраться оттуда.

– Об этом я знаю, Пифагор сгорел вместе со своими учениками, – Цезарь разочарованно посмотрел на гадателя, – ничего нового ты мне не поведал.

– Не торопись, пожалуйста, мой император и дослушай историю до конца. Ученики Пифагора построили мост из своих живых тел, и Пифагор скрылся от преследователей. Он ушел в глубь земли и по бесконечным подземным переходам добрался до той самой Гипербореи.

– Этого не может быть – задумчиво произнес Цезарь.

– Ты ошибаешься, мой император, вот карта переходов, ведущих в Гиперборею – Спуринна вытянул из своей потертой сумы толстый папирусный свиток, небрежно перевязанный кожаным шнурком и подал его в руки Цезарю.

Император быстро развернул карту и жадно впился в нее взглядом. Через некоторое время он поднял глаза от рисунка и увидел перед собой гадателя, который, опустив веки, шептал слова на непонятном Цезарю языке.

– Что ты там шепчешь? – с угрозой в голосе спросил император.

– Я шепчу заклинание, чтобы ты понял, как важна для тебя эта страна и великий учитель Пифагор.

– Ты хочешь сказать, что он до сих пор жив?

– Да. Он жив, и мы изредка с ним встречаемся.

– Я мог бы увидеть его?

– Ты можешь увидеть Пифагора, но сначала ты должен попасть в Гиперборею.

Цезарь задумался, и внезапно в его голове созрел грандиозный план – он приобретет бесценный опыт у великого Пифагора, соберет свои железные легионы, и вся огромная Вселенная ляжет к его ногам! Ведь он еще не так стар, как думают его враги

– Хорошо. Я поверю тебе. Что еще скажешь?

– Много еще чего… – произнес гадатель и поднял к потолку лукавые глаза.

Цезарь снова открыл ларец из эбенового дерева, и Спуринна увидел, как сверкают там драгоценные алмазы.

Через час гадатель покинул дом императора и быстро смешался с разношерстной толпой римлян, спешащих к амфитеатру.

Цезарь задумчиво сидел на полу, по-восточному скрестив ноги, и смотрел прямо перед собой.

«Опасность подстерегает меня в мартовские иды? Опасность – моя лучшая подруга, и она сопровождает меня всю жизнь! Хотя, в том, что сказал этот прощелыга, есть определенный смысл. Необходимо принять все меры, дабы обезопасить себя и не доставить удовольствия заговорщикам лицезреть императора на смертном одре».

После разговора с гадателем, Цезарь знал, что он будет делать.

В шестом часу вечера император вышел из дома в окружении доверенных рабов и направился в курию Помпея, где было назначено заседание сената. Уверенной походкой двигался он по улицам Рима, в то время как недовольные его диктатурой заговорщики обсуждали последние детали покушения. Множество просителей окружало императора, то и дело, пытаясь сунуть ему в руку папирусные свитки с различными тяжбами.

– Император!!! – Цезарь увидел блестящее от пота лицо Артемидора из Книда. Глаза Артемидора страшно сверкали, а над головой он держал крепко зажатый в ладони свиток.

Цезарь приостановился.

– Артемидор, неужели и ты о чем-то меня просишь?

– Прошу лишь об одном – возьми скорее этот свиток и прочти! Это – очень важно! – Артемидор протянул Цезарю свое послание.

Через секунду он уже был оттеснен напирающими со всех сторон просителями.

Свиток Цезарь так и не раскрыл. Еще несколько шагов, и он вошел в сенат. Натянутые улыбки соратников таили за собой невероятное напряжение. Цезарю показалось, что кто-то невидимый натянул за его спиной тетиву тугого лука – еще секунда, и разящая стрела просвистит в тишине зала, воткнется в его беззащитную спину и, вращаясь, разорвет дрожащие от напряжения жилы.

Цезарь спокойно подошел к своему золотому креслу. Заговорщики окружили его плотным кольцом. Цезарь сел в кресло и только сейчас заметил, что рука его до сих пор сжимает свиток, который дал ему Артемидор. Он расправил свиток у себя на коленях и увидел там одно единственное слово «БЕРЕГИСЬ!!!».

Резкая боль от удара в шею заставила его мотнуть головой. Кровь хлынула на папирус. Цезарь зажал рану ладонью и огляделся вокруг – разящая сталь блестела в руках заговорщиков. Брут подскочил к императору, холодно посмотрел ему в глаза и, коротко взмахнув кинжалом, сильно ударил его в пах. Император не отбивался и не стонал, он молча натянул на голову тогу. Телу его не давали упасть удары кинжалов, которые исступленно наносили убийцы. Сандалии их скользили по мокрому от крови мрамору, в спешке они даже ранили друг друга, но что такое были эти раны по сравнению с долгожданной наградой за многолетнее терпение!

Через минуту все было кончено. Бездыханный Цезарь лежал рядом с забрызганной кровью колонной. Брут наклонился к телу диктатора и отдернул тогу. Дикий вопль вырвался из его груди. На плече Цезаря Брут увидел татуировку – белый ворон летел к маленькому солнцу, широко раскинув большие крылья.

– Это не Цезарь!!!

– А кто же?! – недоуменно спросил Каска, играя окровавленным кинжалом.

– Это – двойник. У Цезаря никогда не было татуировок.

– Ну и что же – спокойно проговорил Каска – никто и не узнает об этом. Ведь ты никому не скажешь?

Брут посмотрел в глаза Каске и молча кивнул головой. Он закрыл тело тогой, и чернокожие нубийцы аккуратно положили то, что еще полчаса назад было властелином империи, на носилки и понесли. Мертвая рука «императора» свесилась с носилок и беспомощно болталась в такт их шагам.

Торговый корабль под красными парусами отошел от безлюдного берега и лег на курс, известный только его седобородому капитану. Надсадно заскрипели рулевые весла, вспенилась темная вода за кормой, и качнулся в сторону акростоль ( Акросто́ль – декоративная кормоваяоконечность корабля. В античный период часто изготовлялась в виде скорпионьего, рыбьего или драконьегохвоста, либо птичьей головы или завитка раковины. Особой декоративности акростоли достигли в период Имперского Рима. Помимо декоративного значения акростоли использовались в утилитарных целях: у некоторых кораблей к ним крепилась наклонная мачта, несшая дополнительный парус.)