Альберт Дебейер - Три года на планете Марс

А теперь я поговорю с тобой, Шнабель! Чем, по-твоему, должна жить наша экспедиция во время пути?

— Конечно же взятыми с собою припасами, консервами и другими вкусными вещами, — ответил Шнабель.

— Но чем еще живет человек, кроме еды и питья?

— Воздухом, конечно! — ответил Шнабель, несколько раздраженный подобным вопросом.

— Конечно! А теперь скажи мне, пожалуйста, откуда мы должны добывать воздух во время нашего путешествия? В межпланетном пространстве, как известно, такового не имеется.

— Ах, чорт! Ведь я забыл приделать хранилище для твердаго воздуха.

— Вот именно! Исправь свои ошибки как можно скорее.

— А сколько времени продолжится ваше путешествие? — спросил Шнабель с любопытством.

— Это зависит от каждаго дня, и даже от каждаго часа, который протечет до нашего отправления, — ответил Штиллер. Марс в настоящую минуту достиг максимума своего приближения к Земле, а затем будет снова отдаляться от нея с каждой минутой. Как долго протянется при подобных обстоятельствах путешествие в межпланетном пространстве, можно только предположить, а не вычислить в точности. Как только мы выберемся благополучно из области притяжения Земли и Луны и попадем в сферу притяжения Марса, путешествие наше пойдет необычайно быстро, несмотря на огромное пространство, которое мы должны пролететь. Благодаря сильному притяжению, исходящему из Марса, мы полетим к этой планете с положительно сказочной быстротой, которая составит в день по меньшей мере два миллиона километров. Но все же я разсчитываю, что путешествие наше, даже при самых благоприятных обстоятельствах, протянется несколько недель. Но из предосторожности мы берем с собою жизненных припасов на три месяца.

— Наше отсутствие наверно продолжится несколько лет, так как подобное необычайное путешествие требует конечно и необычайнаго времени. А теперь довольно болтать. Спешите к своей работе! На будущей неделе непременно должен состояться отлет „Мирового Пловца“.

Для профессора Штиллера и его сотоварищем следующие дни прошли в лихорадочной деятельности, в окончательных приготовлениях к долгому путешествию. В парке Каннштата в мастерской, где стоял „Мировой Пловец“, снова царила кипучая деятельность. Воздушный корабль был вынесен из огромнаго сарая на обширную свободную площадь, разстилавшуюся перед ним, где и стоял, тщательно прикрепленный на якоре. Только теперь можно было вполне разсмотреть гигантские размеры шара. Он имел продолговатую, овальную форму так же, как и прикрепленная к нему закрытая гондола.

Наконец, настало и седьмое декабря — вечно памятный день, в который, аккуратно в четыре часа по-полудни, должен был состояться отлет „Мирового Пловца“.

Время приближалось к половине четвертаго по-полудни. Целое море людей волновалось в парке. Нетерпение возрастало с минуты на минуту, потому что скоро уж отважные воздухоплаватели, семь знаменитых ученых, гордость и украшение Германии и Швабии, должны были появится в парке, чтобы отправиться в путь на воздушном корабле. Аккуратно в половине четвертаго колокола на всех колокольнях Штутгарта-Великаго начали звонить.

Из сотен тысяч уст раздался громкий приветственный клич, когда вдали показалась группа семи ученых, имена которых переходили из уст в уста и портреты которых раскупались тысячами.

Сидя в автобусе, ученые медленно проследовали через разступающуюся перед ними человеческую стену к месту построения „Мирового Пловца“. С серьезным, полным достоинства видом кланялись смелые путешественники приветствующей их толпе. Подъехав к „Мировому Пловцу“, они вышли из экипажа, и профессор Штиллер поднялся на построенную поспешно в последния минуты ораторскую трибуну, чтобы сказать оттуда несколько слов на прощанье ближе стоящим.

— Многоуважаемые дамы и господа, дорогие друзья и коллеги из ближних и дальних мест этого маленькаго земного шара!

Когда мы снова увидимся, и увидимся ли мы вообще, никто из нас в настоящее время не может сказать. Если мы через несколько лет не возвратимся — не поминайте нас лихом! (Всеобщее волнение). Это будет значить, что мы сделались жертвами своего призвания. Но столь же возможно, что мы вам когда нибудь разскажем о чудесах другого мира. Будьте же здоровы и примите на прощание мою искреннюю благодарность, так же, как и благодарность всех моих товарищей за ваш приход сюда и за сочувствие, выказанное вами к нашему предприятию.

Когда профессор Штиллер окончил свою речь и стал мерными шагами спускаться с трибуны, снова раздалось громкое „ура“. Но когда ученые один за другим начали подниматься в гондолу, опять воцарилась мертвая тишина. Профессор Штиллер последним поднялся по веревочной лестнице гондолы. Он еще раз махнул рукой в знак приветствия, затем маленькая дверь закрылась. Звон электрическаго колокольчика был сигналом для спуска канатов. „Мировой Пловец“ поднялся. Тихо и прямо поднялся он вверх во все более и более темнеющий воздух ранняго зимняго вечера. Все меньше и меньше становился огромный шар, все больше и больше разстояние между ним и Землей, затем он совершенно исчез из глаз оставшихся внизу, которые, под влиянием сильнаго впечатления от только что виденнаго, молча и постепенно разсеялись в разныя стороны.

Ни одно значительное воздушное течение не нарушило почти вертикальнаго подъема „Мирового Пловца“. Воздушный корабль все еще находился в области воздушной атмосферы. Конечно, достигнутая высота давала себя чувствовать и внутри гондолы, благодаря уменьшению воздушнаго давления и понижению температуры. Профессор Штиллер, как голова и руководитель всего предприятия, предложил поэтому подкрепиться легкой закуской, вероятно последней вблизи матушки Земли, от которой, судя по положению барометра, экспедиция уже находилась в семи тысячах метров. Предложение его встретило единодушное одобрение. Вся компания с большим аппетитом поужинала великолепными мясными и пекарными произведениями родного Штутгарта, запивая их ароматичным, красным вином, приготовленным из вырощеннаго на солнечной стороне долины Неккара винограда.

После ужина всеобщее внимание снова сосредоточилось на инструментах. Эти последние указали, что шар достиг границы земной атмосферы, или другими словами, что предстоит войти в неизмеримое пространство межпланетнаго эфира.

Тихо и спокойно прошла первая ночь в гондоле, высоко в пространстве мирового эфира. В течение этой ночи шар быстро поднимался. В семь часов утра 8-го декабря он достиг 90723 метров высоты. Термометр, висевший у слюдяного окна гондолы, показывал ужасный холод в 120° ниже ноля. Глубокий мрак окружал „Мирового Пловца“. Ни один солнечный луч не прорезывал чернаго, как смоль, мрака этого дня. Все быстрей и быстрей поднимался воздушный корабль, держа курс, согласно с управлением рулевого, прямо на восток. Около полудня меритель быстроты указал на огромное разстояние шара от Земли, разстояние, доходящее до 220000 метров. Если подъем будет продолжаться в этом быстром, прогрессивно возрастающем темпе, то „Мировой Пловец“ должен был через несколько дней очутиться вблизи луны.