Олег Готко - Инкубатор. Книга II

– М-да, любопытство – точно не твой порок… – Беляков отхлебнул пива, а затем снова завёл свою пластинку: – Знаешь разницу между бедой и катастрофой? Так вот, встретились как-то два кума…

«Хм, по имени-отчеству обратился. Значит, сомнений, что информация нужна как раз мне, у него нет… Хотя и непохож на тех, с кем обычно имею дело по работе. Очень непохож».

Взгляд у Петра Константиновича, как представился тот, был не такой, как у начинающих выскочек от искусства, где уже пылали отсветы будущей славы. И уж совсем не походил на взгляд тех, кто состоялся или же пролетел. У него были глаза человека, словно бы видящие его, Андрея, насквозь. И это действовало на нервы.

Размышления Охоцкого прервал звонок сотового Павла.

– Чёрт, совсем запамятовал! – с искренним раскаянием соврал Беляков, судя по голосу в трубке, жене. Та к его пятничным загулам относилась не в пример хуже супруги Андрея. Поэтому Павел старался слинять с работы пораньше, чтобы урвать пару часиков на «простое человеческое общение». – Тут просто информацию бомбовую подбросили, нужно было срочно уточнить. Ну, ты же знаешь, как это бывает у ментов… То молчат, как стены с ушами, то – беги и забирай, пока не передумали… Да, да, скоро буду! Целую!

Павел отключился и развёл руками.

– Ну, я побегу. – Он поднялся из-за стола. – Хорошо бы как-то на природу рвануть, шашлыков отведать, водочкой побаловаться… Надо бы только день выбрать!

Лицо Охоцкого внезапно приобрело такое выражение, что друг, в сочувствии людям замечаемый крайне редко, забеспокоился.

– Эй, ты чего?!

– Ничего, иди. – Андрей будто через силу протянул руку, прощаясь.

– Точно ничего? – переспросил Беляков, и в его голосе собеседнику почудились странные нотки. – А то такое впечатление, что тебе только что вилы в бок засунули… С сердцем всё нормально? Ты бы курить бросил…

– Всё хорошо, иди. – Охоцкий вяло пожал Пашкину руку и проводил глазами грушеобразную фигуру до выхода. Затем обвёл взглядом посетителей кафе. Как и следовало ожидать, Петра Константиновича уже не было.

Андрей достал из кармана визитку и положил перед собой. Затем задумчиво отхлебнул пива, даже забыв о соли. «Итак, дома делать нечего… Марья своим шейпингом балуется, Сашка, скорее всего, втыкает в очередную игрушку. Ну и пускай – пятница у нас день демократичный. А у этого загадочного типа – информация».

Охоцкий потянулся в карман брюк за айфоном, который выиграл в лотерею на новогоднем корпоративе. Многие тогда ему позавидовали, но он лишь мысленно послал всех к чёрту и порадовался удаче, пожелав себе от жизни побольше сюрпризов. Вспомнив о желании, хмыкнул и набрал цифры, изображённые на визитке, сделанной в каком-то дореволюционном стиле, где, казалось, только буквы «ять» не хватало.

Баритон Петра Константиновича отозвался после третьего гудка:

– Слушаю-с, Андрей Александрович!

– Э-э, вы и телефон мой знаете?.. – растерянно пробормотал Охоцкий.

– А как же-с! Дело в том, что прежде чем обратиться к предполагаемому клиенту, я всегда навожу о нём самые подробные справки.

– Клиенту?! – слова собеседника сбивали с толку. Андрей начал понимать, что играет в разговоре роль весьма второстепенную, поэтому решил попытаться взять быка за рога. – О какой информации вы говорили?

– Моё предложение уже должно было прийти к вам на электронную почту. Я так понимаю, вы с ним ещё не ознакомились. Отнеситесь к нему со всей серьёзностью. Предлагаю перезвонить мне, скажем, через двадцать минут. Жду.

Пётр Константинович отключился, оставив Охоцкого в полнейшем недоумении. Обычно те, с кем имел дело, так себя не вели. Впрочем, как он уже отметил, недавний знакомый весьма от них отличался.

Андрей подключился к интернету, открыл почтовый ящик. Письмо под темой «Пётр К» пришло всего две минуты назад, то есть как раз в тот момент, когда он ещё только набирал номер.

«Ну не мог же он знать, что я собираюсь звонить именно ему?! Или мог? – Охоцкий снова огляделся по сторонам. – Ага, таки паранойя… Ладно, что тут пишут?»

В письме речь шла о таком, что не переговори он с Петром Константиновичем, то оно мгновенно отправилось бы в спам. Причиной послужило бы то, что Андрея Александровича Охоцкого извещали, будто стал участником беспроигрышной лотереи. И мало того, что оказался, так ему ещё и достался главный выигрыш.

Прочитав, что именно представляет собой этот приз, Андрей помотал головой и перечитал. Смысл слов не изменился – ему предлагалось определить самый лучший день своей жизни, чтобы прожить его ещё раз. Для этого было необходимо лишь назвать точную дату.

– Бред… – пробормотал Охоцкий и закурил.

Когда-то в детстве Андрейка верил, что стоит только взять календарь и можно будет вспомнить каждый оцифрованный там и прожитый в реальности день. Нужно было всего-навсего потихоньку отталкиваться от какой-нибудь хоть чем-то знаменательной даты. По мере взросления он иногда возвращался к этой идее, но только мысленно фыркал по поводу своей наивности. Слишком уж много серых, никчёмных дней становились прожитыми. Однако всё же старался удержать в памяти события более-менее значительные, как, в общем-то, и свойственно поступать людям. Всё же лучше рассказывать, что случилось с тобой, чем травить старые анекдоты, как это делает…

– Пашка, сучонок, разыгрывает! – вдруг осенило Охоцкого. И место, гадёныш, выбрал подходящее, ведь они постоянно здесь пиво пьют, и время, когда тут встречаются, для него отнюдь не секрет. Да и неожиданному появлению Петра Константиновича не удивился, а снова начал какой-то анекдот рассказывать. – Ну, весельчак, доиграешься ты у меня!..

Хотя вряд ли… Во-первых, уже далеко не первое апреля, а очень даже конец мая, а во-вторых, не хватит у Белякова фантазии на подобное дело. Да, на розыгрыш не шибко похоже, не мог Пётр Константинович быть нанятым артистом, даже несмотря на своё подобострастное «с», которое прибавлял к словам. А если и мог, то по той же причине явно энного уровня, что вряд ли бы оказалось по карману тому, кто хотел бы его, Андрея, разыграть. Впрочем, такие шутки с ним и шутить-то некому…

Отсюда вывод: Пётр Константинович – полнейший псих! Причём – весьма предприимчивый в своей неадекватности. Непонятно, конечно, зачем оно ему надо? Но, с другой стороны, разве можно даже приблизительно догадаться, что у психов на уме? И с нормальными не всегда получается, как говорится, шва добрать, чего им от жизни надо…

Тут мысли Охоцкого приняли другое направление – а ведь какое замечательное предложение! Это же как здорово пережить, к примеру, выпускной вечер или испытать все те, пусть и наивно-возвышенные, но искренние чувства на первом свидании. А ещё лучше обрадоваться до полнейшей эйфории, узнав о рождении сына, или прошептать Марье впервые: «Я тебя люблю» – и задохнуться в поцелуе. А можно снова провести с ней первую ночь, когда наутро от счастья просто распирало… Да мало ли было дней, когда душа млела в восторге!..