Эдуард Береснев - Четвертый всадник

Часть окон, в которые он попал брызнули осколками и с громким шумом обрушились стоявшим под ноги, где разбились на множество мелких кусков.

– Спасибо, – сказал Николас и дождавшись того, как Фрэнк вновь вернется на свое место обратился к Энтони – Ну, что теперь скажешь?

– Вот теперь и я вижу, что здесь что-то не то. – ответил тот, с большим интересом оглядываясь по сторонам.

– А я тебе про что, – похлопал его по плечу Николас. – В газетах о таком не пишут.

Пустынные пейзажи города всячески лезли в сознание и не отпускали Николаса, как бы сильно он не старался от них убежать. Где-то впереди вся дорога превратилась в сплошной ковер из мелкой травы, упорно пробившейся через толщу асфальта, а еще немного дальше и сама трава скрылась под огромными кучами опавшей листвы, которая долетела до этих мест с Проспект Парка, который расположился сразу же за площадью Гранд Арми. Пускай сам город и стал другим, но его парки все так же оставались на прежнем месте в чем он смог убедиться практически сразу.

Вот и сейчас, Николас стоял недалеко от так полюбившихся ему мест родного мира и не мог узнать в них былого великолепия. Вся зелень парка была покрыта белоснежным саванном, скрывая его от посторонних глаз, словно ширма прячет новый памятник от праздных зевак, прогуливающихся по очередным достопримечательностям. Но здесь было одно, большое, но. Эта ширма никак не могла быть делом рук человеческих. Даже со столь приличного расстояния, вся команда могла рассмотреть не только плотные нити опоясавшей весь парк паутины, но и тех, кто эту сеть сплел.

Зрелище оказалось просто-таки шокирующим. На вершинах деревьев, замершие в невероятно комичных позах, расположились несколько объемных кочек, которые при детальном рассмотрении и вовсе оказались пауками, способными поспорить в размере с любым из наполнивших город автобусом или грузовиком, которых нынче, было разбросанно по всем его улицам в достатке.

Их фигуры оставались полностью неподвижны, лишь изредка, одна или несколько мохнатых лап чудовища немного сдвигались в сторону, выбирая более удобное место и еще более невероятную позу.

– Кажется я чем-то отравился и мне начинает мерещиться всякая чушь, – тихо прошептал Дрил, не отрываясь от бинокля, в который он вглядывался вот уже битые минут десять.

– Не ты один это видишь, – пробасил Фрэнк, как ни странно тоже понизив свой голос до неслышимого до этого момента шепота. Вглядываясь в прицел своей винтовки, он изредка негромко ругался и все не переставал повторять. – Этот мир сошел с ума. Он просто сошел с ума.

– Что скажешь? – наконец-то прервал тишину Энтони, когда Дрил и Фрэнк опять замолчали, набираясь сил для новой порции ругательств.

– Ты думаешь у меня есть на этот счет какое-то мнение? – Николас впервые смог оторваться от гипнотизирующий картины и незаметно перевести дух. Видя фигуры исполинов, уменьшенные в сто раз копии которых он сам, неоднократно убивал в своем мире, он просто лишился дара речи и мог промолчать так еще неопределенное время если бы не Энтони, вырвавший его из гипнотического транса.

– Это пауки. – наконец смог выговорить он, окончательно отвлекаясь от устрашающего зрелища. – Гигантские, чтоб их пауки. Которые заняли собой Проспект Парк и кормятся не понятно кем в своих новых владениях, и я очень сомневаюсь, что их аппетит удовлетворят обычные мухи.

– Может быть мухи и смогут, – встрял в разговор Дрил. – Ты просто представь, какие они здесь, если, поедая их пауки вымахали до таких размеров?

– Я даже представлять этого не хочу, – опомнился Николас, в тайне благодаря напарника, за то, что тот невинными шутками и подколками вернул его в реальность, хотя и по виду самого Дрила, можно легко было понять, что он сейчас находится на грани между реальностью и сумасшествием.

«Симуляция может показать вам то, чего вы никогда и ни при каких условиях не могли себе даже представить. Ее процесс развития и становления, открывает тысячи и тысячи перспектив»…

Почему-то именно сейчас Николас вспомнил одну из основных теорий о симуляции, которая как никогда предстала перед ним в совершенно новом свете.

– Вот тебе и перспективы, – прошептал он и вновь припал к окулярам, вглядываясь в шевелящиеся на ветру тела.

– Нам нужно собрать как можно больше информации, – проговорил Энтони, нарушая всеобщее молчание. – Фото и так получатся отличными, но их не хватит для отчета. Чтобы симуляция была признана бракованной или дефектной, объем информации должен быть гораздо больше, чем он есть сейчас.

– А что, наши слова уже не имеют никакого веса? – спросил Фрэнк, так и не перестав держать палец на спусковом крючке, хотя его винтовка вот уже несколько минут смотрела дулом в землю. – Мне казалось, что и нашего решения вполне достаточно.

– Мы можем повлиять на ход расследования и убедить совет в правильности нашего выбора, но, если им покажется, что в наших суждениях имеется хоть слабая доля сомнений, они не ограничатся только нашей группой. По нашему пути пройдет еще не один отряд, который разнюхает все гораздо лучше. Ты знаешь, как те же, ночники, которые любят сидеть в дежурстве по ночам, относятся к выполнению своих обязанностей.

– Здесь ты прав, – Фрэнк наконец-то одним умелым движением закинул винтовку себе за спину, и перехватив висевший у пояса короткоствольный компактный автомат, сплюнул на грязную дорогу и процедил сквозь зубы, выделяя каждое слово. – Более, дотошных уродов, чем, они, я, в жизни не встречал! А видеть мне довелось достаточно. Пускай это и симуляция, но эти твари просто мародёры, которым наплевать на любые законы.

– Вот и я о том же, – подтвердил его слова Энтони. – Чем больше мы соберем нужной, а главное полезной информации, тем меньше у начальства будет вопросов, касаемо наших действий.

– Держи, – Дрил протянул ему свои бинокль.

– Зачем мне он? – Энтони в задумчивости уставился на Дрила.

– Изучай, исследуй, собирай нужную тебе информацию, но я ни на шаг не придвинусь к этому чертову парку. Арахнофобия никогда не доставляла мне неудобств, но это если сравнивать с нашими паучками, которых можно тапкам прихлопнуть, но против этих, – он ткнул пальцем в сторону парка, – с тапками, что с мухобойкой на слона. Пускай меня с позором попрут из отряда, но уж лучше живой герой, чем мертвый идиот.

– Почему идиот?

– А кто в здравом уме пойдет туда? – он выждал театральную паузу после чего договорил. – Туда двинется только полный идиот, которому жить надоела, потому что будь у него хоть капля здравого смысла, он останется на месте или обойдет этот парк по широкой дуге.

– Ребята, – Николас наконец-то смог сформировать то, что давно крутилось у него на языке, бесформенными клочками. – Мне кажется, что я смогу подойти поближе и разузнать все лучше.