Алексей Мефокиров - Джавараяна. Вторая сказка постапокалиптической эротики

– Ну, ничего – вернёшься, оторвешься по полной. И вообще – читай священные мантры, медитируй… что там еще… йога там всякая… Проживешь как-нибудь! Все равно у тебя особо выхода нет, – «Тхаг» улыбался не без определенного злорадства.

Киран лежала в беспамятстве, и ей чудилось, что она вновь на уроках «миссис Вон». Химическая рецептура «Алголь К», применённая против манифестантов, вызывала в процессе детоксикации невероятно яркие, порой причудливые видения. Это был сон, более реальный, нежели обычно воспринимаемая явь.

Она видела раскосые азиатские глаза своей учительницы, и её сердце заполнялось необычной теплотой. В этом видении ей хотелось назвать «миссис Вон» матушкой и прижать голову к её груди. Словно изнутри себя она слышала нежный, но властный голос:

– Помни, – говорил он, – высшая категория женщин в секс-индустрии – это «бриллиантовые возлюбленные». Им клиенты никогда не платят напрямую. Их задача совершенно иная – проникнуть в жизнь самых влиятельных мужчин этого мира, пленить их и удерживать в сладостном плену. Когда они этого достигают, они прямо или косвенно приносят своим истинным владельцам куда большую прибыль, нежели остальные девушки, вместе взятые.

– А если «бриллиантовая возлюбленная» сама полюбит клиента, к которому её послали? Разве такого не бывает? – она спрашивала «миссис Вон», глядя ей прямо в лицо.

– Так бывает почти всегда… Женская природа так же слаба, как и мужская… Но именно это и делает «бриллиантовых возлюбленных» особенно послушными марионетками. Они любят своих клиентов, и бояться их потерять. Владелец же всегда держит их за поводок их собственного прошлого… Им очень сложно порвать этот поводок.

– Это жестоко и бесчестно…

– Не думай об этом. Просто учись.

«Миссис Вон» заприметила Киран довольно быстро, и с этого момента отобрала её для особой подготовки. Девушка была ограждена от общения с большинством обычных клиентов, и к ней допускались лишь двое. При этом один из них, высокий интеллигентный блондин Франсуа, был не клиентом, а «инструктором». И он сам значился «бриллиантовым возлюбленным» вдовы Веллингтон; той самой молодой вдовы, которой от покойного мужа досталась обширная машиностроительная империя.

Клиентом же был её будущий благодетель, некто Гущин Дмитрий Михайлович, которого Киран знала как Дэна Михельсона. Как любовник, он конечно не шёл ни в какое сравнение с Франсуа, но зато он был милым и добрым человеком, искренне в неё влюбленным.

Она вспоминала, насколько забавно и одновременно сладостно они с Дэном и «миссис Вон» проводили практические занятия по искусству ласк. Азиатка детально объясняла уже пожилому мужчине тонкости прикосновений. А он усердно и старательно выполнял её предписания. Получалось иной раз смешно, но «миссис Вон» не сдавалась и вновь терпеливо показывала и объясняла.

Киран прощала Дэну некоторую неумелость хотя бы за то детское восхищение, с которым он её ласкал. И еще она прощала ему всё за то, что в отличие от Франсуа, когда она приступала с ним к «игре на флейте», он не указывал на ошибки, а стонал от удовольствия. Это возбуждало её саму и заставляло чувствовать себя почти богиней.

Киран даже предположить не могла, что Дэн, он же Гущин Дмитрий Михайлович – глава русской мафиозной группировки, подмявшей под себя почти всю нелегальную и полулегальную добычу полезных ископаемых в Западной Бенгалии.

Владельцы «особняка удовольствий», склоняя Дэна к тому. Чтобы он выкупил из рабства Киран, строили далеко идущие планы. Но русский оказался не так глуп, как бы им хотелось, и соскочил с крючка. Они терпеливо выжидали, что люди Гущина выйдут на Киран в Калькутте, но, судя по донесениям агентов, этого не происходило. И что хуже всего – сама Киран, связавшись с «Пылающими сердцами», покатилась по наклонной, опустившись до уровня обычной уличной проститутки. Для «бриллиантовой возлюбленной» она теперь не годилась.

Киран очнулась в больнице. К её руке были прикреплены прозрачные трубочки капельниц. Возле её постели сидел человек в белом халате, надетом поверх пиджака.

– Вы врач? – Киран через силу открыла пересохшие губы.

– Нет. Я – Абхилай Маджу, агент государственной безопасности.

– Маджу? – она удивленно подняла брови.

– Нет. Мы просто однофамильцы, – на самом деле Абхилай говорил неправду. Джитендер Маджу, глава Индийского Союза был его родным дядей.

Он достал из серого кейса завернутый в полиэтилен баллончик со спреем для интимной гигиены и показал его девушке.

– Вам знакома эта вещь?

– Да, – неприязненно ответила она, – это спрей для интимной гигиены.

– Вы применяли его?

– Врачи, которые нам сочувствовали, применяли его на нас. Это что, преступление?

– Как сказать… При данных обстоятельствах – скорее да, чем нет. Всё дело в том, – он сделал небольшую тетральную паузу, – что вся изъятая нами в ходе операции партия спреев содержала запредельные титры боевого вируса саркомы…

– Что? – Киран резко вскочила с постели и полые иглы капельниц выскочии из её вен.

– Не ожидал, что вы будете реагировать столь эмоционально. Сейчас попросим медсестру, чтобы она поставила капельницы обратно, – Абхилай говорил обстоятельным. Успокаивающим тоном. Когда до Киран в полной мере дошёл смысл фразы, произнесенной несколько секунд назад, из глаз покатились крупные слёзы.

Абхилай откашлялся и продолжил спокойным, деловитым голосом раскрывать обстоятельства дела.

– Нами было изъято более пятиста зараженных баллончиков. И что примечательно – модификация вируса отлична от той, которым было атаковано население в том же Китае и России. Активность поражения намного выше…

– Замолчите! – заорала Киран, – замолчите! Вы говорите о моей неминуемой мучительной смерти так, будто это всего лишь строчка в протоколе. И говорите это мне прямо в глаза! Вы что – вообще не человек?

Она дрожала всем телом. Она знала об эпидемиях вирусной саркомы в России и Китае из западных новостей. Нов её родной, благослосвенной Индии этого не было и не могло быть. Нет. Никогда. Только не с ней.

Западные новостные агентства вещали, что русские сами выпустили вирус саркомы лишь для того, чтобы избавиться от избыточного населения. Это было так естественно для этой мрачной страны. Но что это? Почему это происходит здесь, с ней?

– Зачем?! – она истерично кричала. – Зачем это так? Господи, почему?!

Подождав, пока она немного успокоится, Абхилай начал объяснять:

– Очень просто. Вы только представьте, в какое сложное положение поставили нас ваши западные «друзья»! Что нам делать? Изолировать зараженных участников протеста? Это воспримут как «невиданные притеснения народной оппозиции». А когда они начнут умирать, – а они неминуемо начнут, – нас из всякой распоследней прозападной электронной газетёнки так начнут крыть, что удержать ситуацию в стране будет уже невозможно. Просто наблюдать, как растет очаг пандемии – тоже, сами посудите, не выход. В любом случае – складывается всё хуже некуда.