Стефан Вул - Живая смерть

Последующие дни подтвердили, что дочь хозяйки замка постепенно выздоравливала (Жоаким предпочитал думать об этом как об изгнании бесов). Она вела себя совсем как обыкновенная девчушка и никогда даже не заговаривала о своих сестрицах. И все же в чистом небе имелось и облачко: стоило только хотя бы намекнуть при ней на существование близнецов, как Лиза начинала мелко дрожать, как если бы её организм сам инстинктивно отторгал прежнее чудовищное родство.

Как-то ночью она принялась стонать во сне. Жоакиму было слышно сквозь стену, как Марта пыталась развеять кошмарные видения у девочки. Он поднялся с постели и, стоя босыми ногами на полу, вдруг уловил какие-то еле слышные шорохи, доносившиеся, похоже, из коридора. Подойдя к двери, он чутко прислушался. Там и в самом деле что-то происходило.

До него донеслись едва различимый топот ног, а затем и приглушенные голоса, шелестевшие:

- Чужая! Чужая! Ты сдохнешь, чужая!

Схватив лампу, он резко распахнул дверь, поводя вокруг конусом света. И увидел, как шестеро близняшек умчались в своих ночных рубашонках в детскую.

Ученый, недоумевая, вернулся в кровать. Но так и не смог сомкнуть глаз. Проделки негодниц неоднократно возобновлялись в течение всей ночи: сначала шепоток проклятий, направленных в сторону комнаты Лизы, - затем её метания со стонами. И каждый раз Жоаким поднимался, чтобы разогнать этих дьяволят.

Наутро Лиза поднялась белее мела - следствие тревожного сна. Марта посетовала, но не выглядела чрезмерно озабоченной. Видимо, она не заметила истинной причины феномена, а Жоаким поостерегся делиться с ней своими опасениями.

Тем не менее, он поставил в известность о случившемся Уго. Человек без ушей в ответ скорчил выразительную и свирепую гримасу, означавшую, что он обеспечит впредь надежную охрану.

Вечером перед сном биолог слышал, как тот старательно повсюду позакрывал замки и стал прогуливаться по коридору. Ему почудилось также, что вдалеке раздалось злобное шипение разгневанных близнецов. В эту ночь Лиза спала спокойно.

Однако в последующие недели она заметно осунулась, лицо все больше и больше бледнело, а сама девочка буквально таяла на глазах. Провели обстоятельное медицинское обследование, но какой-либо болезни не обнаружили.

Как-то ночью Жоакима разбудила чья-то рука, настойчиво теребившая его за плечо. То был Уго, стоявший с лампой у постели. Приложив к губам палец, он знаком предложил ученому следовать за ним. Не говоря ни слова, тот повиновался.

Накинув впопыхах халат, он поплелся за Уго в апартаменты. Там человек без ушей, пройдя через большую дверь, поднялся по трем каменным ступенькам. Нажал на барельеф из дерева: тотчас же часть стены повернулась на оси, открыв вход в наклонно уходивший куда-то вниз коридор.

Оба они втянулись в него и в конце концов очутились в сумрачной комнатушке. Уго ещё раз приложил палец к губам и погасил лампу. Молча отдернул портьеру.

Открылось громадное стекло. Оно было прозрачно только с одной стороны, поскольку сквозь него Жоаким увидел детскую, где обитали близнецы, а там, помнилось ему, на этом месте - над камином - возвышалось монументальное зеркало. И тут биолог стал свидетелем крайне странного спектакля.

Шесть близняшек стояли, взявшись за руки, посредине залитой лунным светом комнаты. Было прекрасно видно, что их губы беззвучно шевелятся в каком-то заклинании.

Уго приоткрыл небольшую ставенку, и до них донеслись монотонные причитания девчонок:

- Ты сдохнешь, чужая. Ты сдохнешь, чужая...

Жоаким почувствовал, как у него на лбу выступает холодный пот. Так вот откуда проистекало зло. Близнецы питали смертельную ненависть к той, которую разлучили с ними. Наделенные сверхъестественными способностями, они убивали её на расстоянии - медленно, но верно.

Сцена тем более казалась плодом расстроенного воображения, что за то время, пока биолог их не видел, они существенно подросли. Сейчас эта шестерка выглядела года на два постарше, чем Лиза, которую они называли "чужой".

Следовало обязательно что-то предпринять.

У Жоакима состоялся тягостный разговор с Мартой. Отказываясь пожертвовать детьми, имевшими то же лицо, что и её бесценная дочь, она все же согласилась с предложением ввести им всем по очереди сыворотку, столь благотворно подействовавшую на первого, подвергшегося этой прививке, ребенка.

В этом случае она получила бы семерых нормальных девочек, одна из которых была бы немного моложе остальных. Но тогда она вновь оказалась бы в положении, при котором была бы обязана полюбить их всех без исключения. Но, как уже однажды напоминал ей Жоаким, в прежней жизни у неё был всего один ребенок. И это уже отмечавшееся ранее, до появления Лизы, дробление материнского чувства несло в себе риск - опять дезориентировать её эмоциональную сферу, а, может, и затронуть рассудок.

Молодая женщина заверяла, что чувствует в себе достаточно сил, чтобы вынести тяготы такой ситуации. Она привыкнет к ним, заявляла Марта, наделив семь копий своей дочери семью различными именами, вот и вся недолга.

Но, как вскоре выяснилось, для проведения в жизнь даже такого, весьма сомнительного решения, было уже слишком поздно.

Пришлось вновь пойти на энергичные меры и поручить Уго отловить одну из маленьких мятежниц. Но на сей раз схватка получилась намного более острой и завершилась трагически.

Началось все с отчаянной гонки по всем апартаментам. Близнецы с невообразимой ловкостью вскакивали на комоды и ныряли под кровати. И когда казалось, что все в порядке и одна из них уже в руках, другая вдруг в последний момент ухитрялась подставить подножку или запустить в голову безделушкой, и все приходилось начинать сначала.

Стоило Жоакиму позвать на помощь Уго, как девчонки хором завопили:

- Оуна-дурочка! Оуна-дурочка!

И метиска тотчас же явилась, тяжело топая своими плоскими ступнями. Улыбка мгновенно исчезла с её массивного, набрякшего лицо, Глаза свирепо засверкали, на лбу взбугрились складки - ни дать ни взять львица, устремившаяся на выручку своих львят. Ясно, что эти чертенята с помощью гипнотических приемов полностью поставили под контроль её недалекий ум.

Из покрытого шрамами рта Уго вырвалось нечто вроде изумленного кудахтанья, когда между ним и девчонками горой воздвигнулся заслон в лице разъяренной Оуны. Но, быстро оправившись, он со спокойно решимостью схватил её за руку с очевидным намерением убрать метиску с дороги.

Не тут-то было - похоже, всколыхнулась преисподняя! Широченная узловатая пятерня с глухим шумом врезала по лицу человека без ушей. Тот отступил на шаг, но тут же согнулся пополам после жестокого пинка вподдых. А спустя четверть секунды он уже беспомощно распластался на полу, а метиска победно оседлала его ноги, скрутив руки на груди.