Стефан Вул - Живая смерть

Жоаким, как мог, до утра успокаивал прильнувшую к нему Марту, в то время как почти отовсюду слышалась беспорядочная беготня, испуганные вопли и оружейные выстрелы, отдававшиеся бесконечным эхом в бесчисленных помещениях, перекатывавшиеся из зала в зал и из коридора на лестницу.

При каждом шлепке карабине Марта судорожно вздрагивала.

Близнецы перестали расти. Они выглядели на тринадцать лет - и это, возможно, уже навсегда. Но зато они нашли какой-то непонятный пока способ размножаться.

Каждый день Уго истреблял их десятками, но так и не смог остановить этот накатывавшийся и всевозрастающий вал.

На них наталкивались повсюду. Они знали бесчисленное множество тайников, глухих мест, подземных темниц и скрытых ходов в лабиринтах замка. Их смахивающий на крысиный топот слышался за деревянными панелями. Их обнаруживали под постелями и в шкафах. Похоже, они не ведали, что такое сон и не переставали ни на секунду тараторить, как сороки, что-то напевали, и неприятно, точно визгливые трещотки, смеялись. Они шатались группами по коридорам, водили хороводы, пританцовывали в зале для стражи, взбирались на самую верхотуру, и висли на старых колоколах в звоннице. В хорошую погоду Жоаким лично наблюдал, как они носились по крышам.

С обоюдного согласия ученый и Марта ожидали, пока их всех полностью не выведут, прежде чем приступить в спокойной обстановке к новому опыту. Но человек без ушей явно выбивался из сил. Время от времени он заходил в лабораторию и прислонял к стенке раскаленный ствол карабина. Он плюхался в кресло и с десяток минут отдыхал, подкрепляясь сандвичем. Затем, как бы с сожалением, вновь брался за оружие и отправлялся на свою охоту, которой не было видно конца.

Марта большую часть времени, наглотавшись успокоительных таблеток, спала. Что касается Жоакима, то он рылся в старинных книгах из числа тех, что не успели сжечь близнецы, стремясь разгадать значение слов, выгравированных на каменной плите.

Однажды Уго пришел за ученым, который в этот момент листал какое-то античное издание, одновременно охраняя покой Марты. По знаку Уго он вышел с ним вместе в лабораторию.

На столе покоилось тело одной из девчонок. Пуля попала ей прямо в лоб. Один глаз вылез наружу. Уго показал на что-то у неё на боку.

Биолог обнаружил там продолговатую припухлость, которая шла от бедра до подмышечной впадины. Он вопросительно взглянул на человека без ушей, но тот сделал знак, что совершенно не представляет, о чем могла бы идти речь. Жоаким прощупал ещё теплое тельце. Под кожей отчетливо проступали контуры какой-то странной опухоли.

Заинтригованный Жоаким тут же вооружился скальпелем и сделал длинный надрез вдоль грудной клетки трупа. Покопавшись в ране, он извлек оттуда нечто, похожее на вытянутый зародыш. Он тщательно рассек ткани и обнаружил оригинальную систему перекрестной циркуляции, связывавшую девочку с утробным плодом.

Жоаким понял, что перед ним абсолютно необычная форма партеногенеза. Он попросил Уго принести ему ещё несколько трупов и вскоре получил возможность проследить все фазы этих родов. Некоторые близнецы имели у себя в боку только маленький узелочек, который было даже нелегко определить на ощупь, у других же была налицо целая опухоль величиной с кулак.

Кончилось тем, что Уго принес ему два трупика близняшек одинакового размера, связанных между собой только гибкой телесной пуповиной. При её вскрытии следов какой-либо циркуляции в ней ученый не нашел. В сущности, то была всего лишь дряблая соединительная ткань, практически не кровоточившая. Кожица в этом месте была очень тонкой. Несомненно, то была последняя перед разделением фаза. И вопрос о том, каким образом близнецы столь стремительно расплодились, отпал.

Оставалось выяснить, чем же они питались? Ведь запасы консервов и других пищевых продуктов, собранные в кухне, оставались почти нетронутыми. Пришлось отказаться от решения этой головоломки.

Как-то вечером производимый ими шум стал совершенно невыносимым. Карабин Уго не умолкал ни на минуту.

Марта уже не могла спать даже со снотворным. Обхватив голову руками, она замерла в позе отчаяния на бортике кровати. Жоаким заканчивал переписывать усеянный помарками текст.

- Что это они как с цепи сорвались сегодня? - жалобно простонала Марта.

Жоаким бросил взгляд на окна, за которыми временами вспыхивали дальние сполохи.

- Наверняка это как-то связано с приближающейся грозой, - буркнул он.

Его, похоже, в эти минуты больше интересовала работа, которой он не на шутку увлекся, чем близнецы. Его буквально трясло от возбуждения. Наконец он не вытерпел:

- Марта, мне все же удалось этого добиться. Я расшифровал письмена, выгравированные на плите... и это... мне становится не по себе. В отдельных деталях и нюансах я разобрался ещё не до конца, но общий смысл ясен.

Марта взглянула на него с плохо скрываемым равнодушием.

- Это напрямую касается нас, - добавил ученый.

В глазах молодой женщины блеснула искорка интереса. Она прошептала:

- Да вы с ума сошли!

- Увы, нет. В своем поиске я опирался на грамматические правила и лексику, дошедшие до нас из глубины веков. Выяснилось, что текст исполнен на самом старом из всех известных языков. Это не архаический земной и... даже не европейский. Я хочу сказать, что он один из локальных языков, без сомнения во многом способствовавший становлению европейского, но только неизмеримо древнее его. Речь идет о диалекте, родившемся в провинции, когда-то называвшейся Лациум. У меня нет ни малейшего представления, где точно она располагалась. Вероятно, где-то на берегу Средиземного моря, в общем, не так уж и далеко отсюда.

Биолог вытер выступившую на лбу испарину. Выглядел он усталым и донельзя напуганным своим открытием. Но продолжал:

- Было трудно, даже очень. В большинстве книг не хватало страниц... В давно минувшую эпоху этот язык, как представляется, знал свой звездный час...

- И все же: что там выбито, на этой старой плите? - нетерпеливо перебила его Марта.

Пожилой ученый прокашлялся и зачитал охрипшим голосом:

- "ЗДЕСЬ ПОКОИТСЯ ПИРЕНЕ, ДОЧЬ БЕБРИКСА, МАТЬ ЗМЕИ..."

Это написано в первой строке.

- И какое это может иметь отношение к нам?

- Погодите. Я ведь прочитал только то, что имелось на лицевой стороне могильной доски. А на обратной стороне я расшифровал вот что...

В этот миг его голос задрожал ещё сильнее, сделавшись еле слышным.

- "ПРОЙДУТ ВЕКА, И КРОВЬ... тут недостает одного слова... КРОВЬ ОЖИВЕТ В ТЕЛАХ МОЛОДЫХ ДЕВУШЕК..."

Бледная как смерть Марта рывком вскочила на ноги. Жоаким же продолжал читать:

- Далее полностью стерты две фразы, но все-таки можно достаточно отчетливо прочитать следующее: