Стефан Вул - Живая смерть

Аппендикс монстра ощерился, формируя рот, как он уже проделывал это в зале для стражи. Из него вылетели слова:

- Не дрейфь, Жоаким. У меня нет других, кроме добрых, намерений. Я мог бы запросто высадить эту дверь. Но предпочел все же просто открыто её, чтобы как можно меньше пугать тебя.

Жоаким с трудом сглотнул. Он провел языком по разом ставшими сухими губам и с трудом выдавил из себя:

- Вон отсюда!

Меняющее как угодно свои очертания щуальце вздулось шаром вокруг того, что было ртом, образовало на этом месте пару глаз, нос... черноволосую голову одной из улыбавшихся близняшек. Та провозгласила:

- Ты же видишь сам, что я очень стараюсь не стращать тебя. Принимать человеческий облик мне совсем ни к чему. И я пошла на это исключительно ради тебя, Жоаким, дабы снять охватившее твою душу смятение.

- Убирайся отсюда! - повторил Жоаким.

Голова звонко и благожелательно рассмеялась. Ее свечение почти полностью прекратилось, и теперь она выглядела чуть ли не совсем по-человечьи.

- Уйти отсюда? - промолвила она. - Ну что же, чтобы доставить тебе удовольствие, я могла бы и послушаться. Но поджимает время. Взгляни-ка лучше на Марту, - она еле жива от испуга, и, говоря так, и ничуть не преувеличиваю. Она и в самом деле уже стоит одной ногой в могиле. Мне надлежит заняться ею. Так что - прочь с дороги!

Масса на глазах у Жоакима вспухла, подобно накатывавшемуся с разбушевавшегося моря валу. Он отшатнулся, ударившись поясницей о край длинного стола. С того посыпались на пол колбы и сосуды, разбиваясь вдребезги. Тем временем приливная волна с хлопком накрыла тело Марты.

- Марта! - завопил Жоаким.

- Тихо! - требовательно рявкнула человеческая голова. - Вопреки тому, что ты думаешь, она наоборот спасена. И тебе вовсе не о чем беспокоиться. Я успела вовремя, как раз перед тем, как она испускала последний вздох. Теперь она живет во мне. Является моей составной частью. Вот только одежда её мне совсем ни к чему.

И тут же монстра выплюнул на пол откуда-то сбоку груду тканей. Жоаким мгновенно признал в этой скомканной рыхлой куче плащ, а также сильно помятые длинное манто и платье Марты. Он так яростно вцепился в край стола, что даже поломал о дерево ногти. Его сапоги заскользили в растекавшейся из уничтоженных колб плазме. Он завалился набок.

На подгибавшихся ногах Жоаким все же сумел добежать до своей комнаты и закрылся там. Придвинул к двери кровать. Вновь упал на колени. Зарылся с головой в одеяла, чтобы погасить сотрясавшие его рыдания. Ложе все ещё пахло духами Марты.

Что-то стукнуло в дверь. Голос потребовал:

- А ну открой, Жоаким!

- Убирайся! - в третий раз истерично выкрикнул он.

Но горло не слушалось его, и вместо энергичного возгласа получилась какая-то неразборчивая мешанина звуков.

"Боже, чего мне бояться? Боже, чего мне бояться?"

Голос не сдавался:

- Неужто ты молишься там, Жоаким? Правильно поступаешь. Но ты ещё не слишком силен в этом деле. Поэтому молитва тебе не помогает в полной мере. Слишком поздно ты спохватился, ну да это уже не играет никакой роли!... Выслушай лучше меня, да хорошенько, Жоаким. Повторяю: мне не составило бы труда с треском выставить эту дверь. Но я не буду этого делать. Лучше переговорю с тобой через эту преграду, ты все прекрасно поймешь и так.

Ученый, закрыв руками уши, возопил:

- Господи! Господи! Господи!

Голос стал громче:

- Ах, значит тай! Да ты совсем свихнулся, Жоаким. А мне-то казалось, что ты духом покрепче. Ты и впрямь веришь, что Господь Бог помогает тем, кто теряет голову! Он любит набожность, почитание, а не исступление и буйство!

- Господи! Господи! Господи! О, Высшее Существо!

- Тем хуже для тебя. Начинаю ломать дверь.

- Нет!

Дерево сухо затрещало.

Доски не выдержали. Светящийся жгут из плоти потянулся к кровати. Жоаким отпрыгнул назад и бросился к окну.

Масса, более прыткая, чем ученый, выбросила ложноножку влево, пытаясь преградить ему путь.

Дверь разлетелась на куски. Жоаким прикрыв глаза, грохнулся на пол в углу комнаты. Но излучение, испускавшееся монстром, было настолько мощным, что биолог, даже зажмурившись, ясно различал скелет своих пальцев. У него душа ушла в пятки, и ученый предпочел опустить руки.

Жоаким видел, как Масса разлилась, совсем как полноводная река при лунном сиянии, по всей лаборатории. Она втискивалась теперь в комнату, медленно формируя на конце гибкого щупальца шар. Тот преобразовался в лицо, свечение ослабло. Монстр принял лик Марты.

- До чего ужасно! - воскликнул вне себя Жоаким.

Голова усмехнулась.

- Так говоришь, ужасно? Ну-ну, а я-то грешным делом считала. Что ты в меня влюблен. Ах, знаю, что тебя приводит в содрогание, - виновата чересчур длинная шея. Ничего, сейчас мы это дело поправим.

Голова несколько отступила, аппендикс съежился. И перед взором Жоакима предстала Марта, купающаяся в реке. Выглядело это так, как будто над водой, - на самом деле над Массой, разлившейся ярко светившейся лужей, приподнималась лишь её голова.

- Ну как, так лучше? - поинтересовался монстр. - Как видишь, Жоаким, я приняла ту форму, которая наиболее привлекательна для тебя.

- Но ты - не Марта! - всхлипнул тот.

- О, конечно же, она самая! Хотя, разумеется, я "не только" Марта. Но голова, что с тобой разговаривает, несомненно, она. У меня совершенно фантастический метаболизм. Я могу на свой вкус собирать любые клетки, причем, делать это невообразимо быстро, а затем, как угодно, перестраивать их. Вслушайся повнимательней - мой голос полностью идентичен тому, что был у Марты. Я воссоздала Марту. И с тобой говорит именно она, Жоаким. Вы меня слышите, я уже не сумасшедшая. Никогда ещё ранее в жизни мой разум не был столь ясным, как сейчас, и я прошу вас довериться мне.

Лицо молодой женщины радостно просияло. Глаза так и светились довольством. Такой Марту ученый ещё не видел ни разу. Даже при рождении близняшек она не выглядела столь счастливой. Голова заговорила вновь:

- Мы стали невольными инициаторами замечательной мутации. Много веков человеческая протоплазма ожидала подобного благоприятного сочетания случайностей, которые позволили бы ей подняться на целый порядок выше на пути к совершенству. Вот что написано по этому поводу в одной древней книге:

"ВЫ ПРОШЛИ ПУТЬ ОТ ЧЕРВЯКА ДО ЧЕЛОВЕКА... ЧЕМ ЯВЛЯЕТСЯ ОБЕЗЬЯНА ДЛЯ ЧЕЛОВЕКА? ЖГУЧИМ СТЫДОМ И ОБЪЕКТОМ НАСМЕШЕК. А ЧЕМ БУДЕТ ЧЕЛОВЕК ДЛЯ СВЕРХЧЕЛОВЕКА? ЖГУЧИМ СТЫДОМ И ОБЪЕКТОМ НАСМЕШЕК".

"Автор сего текста явно предчувствовал эту невероятную мутацию, оставшуюся, однако, достаточно неясной для его разума. Сверхчеловек? Это не очень удачное определение, и было оно ещё слишком элементарным. Скорее следовало бы говорить о Сверхчеловечестве или же найти ещё более сильное слово. Но вскоре и сама речь перестанет быть необходимостью.