Олег Громов - ATLAS. Праймал. «Мифы всегда преувеличивают, но никогда не лгут»

– Алан!

– И вот зачем внедрять обученных агентов, зачем лишние траты нервов, сил и времени, когда момент вот он, не упустить бы. Можно просто отправить в самое гнездо незадачливого, задолжавшего своей свободой старого друга, может быть запутавшегося, оказавшегося по другую сторону жизни и буквы закона, но по-прежнему, как мне казалось старого друга. Но все тут ладненько как-то, к тому же есть у друга персональный доступ к телу крупной птицы, в виде родной сестры, волей случая оказавшаяся в нужных кругах общения. А адрес я ему подкину в последний момент, как бы невзначай, как бы только получил данные об объекте. Гениально! А за сохранность бюджета и ресурсов внутренних органов, можно было бы еще рассчитывать на значительную прибавку к премии.

– Алан я…

– Это еще не вопрос. – я свернул с оживленной дороги в переулок, надеясь срезать путь. – Что ты знал об этих чертовых солдатах?

– Алан я до сих пор не знаю, что это за подразделение и что им нужно. Ты не понимаешь всей картины, все не так!

Наш фургон выскочил из переулка и столкнулся с каким-то белым хетчбэком. Не сильно, но я ударился об руль. Хорошо хоть пристегнул Агату.

– … Я даже сейчас рискую, разговаривая с тобой. Если ты не направишься к участку я скину координаты фургона, – в треснувших часах с перебоями едва слышался монолог Игоря.

Я скинул часы с руки. Они упали куда-то под сиденье. Выруливая на дорогу, пока водитель хетчбэка сигналил мне в след, я вновь набирал скорость. Взяв запястье Агаты, из-за тряски машины я не мог уловить ее пульс. Но все еще надеялся, что нить не оборвана. Держись родная.

Я думал, даже рассчитывал на погоню, но хвоста не было. Возможно, они потеряли след из-за крайне тяжелого состояния Агаты. У нее с Командиром была какая-то связь. Непонятно, как именно, но он ее чувствовал, как акула чувствует жертвенное облако крови в океане.

Едва успев проскочить последний перекресток, мы оказались у клиники. Достаточно большое девятиэтажное здание. От дороги до входа было что-то вроде мини парка. Я заехал на тротуар, прорыхлил немного газон и пронесшись по пешей тропинке, затормозил у самого входа в больницу.

С криками выбежал охранник.

– Заткнись и лучше помоги! – с Агатой на руках я показал ему на вход, он сглотнул и придержал дверь. Кинул мне в след, что вызывает полицию. А мне было плевать, они скорей всего и так уже сюда едут.

С еще теплым облаком надежды на руках я бежал по коридору, прося о помощи. За нами тянулся мокрый розовый след из дождевой воды и крови. Люди шарахались в сторону. Медсестры просили не кричать. Кто-то вторил мне, тоже зовя врачей передовая эхо все дальше. Белые стены и яркий свет резали глаза. Один из санитаров подкатил кушетку. Я уложил Агату на нее. Следом подбежал доктор и подхватил ситуацию. Мы повезли ее дальше по широкому коридору в операционное отделение. Через минуту оказались в палате с кучей приборов, столом в центре и нависающей над ним светом и аппаратурой. Санитар ушел. Я, врач и еще одна ассистентка остались в палате с Агатой. Ассистентка стояла за панелью управления той штукой над столом.

Доктор подключил датчики. Пульс был слишком слабый и тут же оборвался.

Дефибриллятор. Разряд. Доктор повысил мощность. Еще. Пульс восстановился.

***

Глубоко и прерывисто Командир вбирал в себя воздух. Дождь наверняка ему мешал. Капли, скатывающиеся по его жилистому лицу било мелкими всполохами молний при контакте о стальную пластинку на его шраме.

– Черный фургон. Зеленый кафель. Белые стены. Яркий свет. Малиновый галстук.

***

Врач попросил ассистентку включить диагностику. В стороне на дисплее появилось оцифрованное состояние здоровья. Мерзковатым голосом, из-под повязки на лице, медсестра озвучивала показатели по мере появления:

– Внутренний перелом четырех ребер. Внутренний перелом бедра в двух местах. Переломы пяти поясничных позвонков. Множественные ушибы. Глубокое огнестрельное ранение. Задета печень. Большая потеря крови. Сотрясение головного мозга третьей степени. Внутреннее кровоизлияние в мозг…

– Доктор…? Она будет жить? – врач готовил инструменты, я держал ее руку.

– Желаете провести оцифровку сознания? – отвлекла ассистентка.

– Что? Нет. Зачем?

– Извлечь данные из неповрежденных участков мозга для последующего восстановления в реконструированном теле или сохранения на случай благополучного исхода.

– Благополучного исхода? – я ошибся, это уже был голос ИИ, слишком уж похож на тот противный тембр медсестры. – Эй, Док! Ты собираешься, что ни будь начать делать?

Я взял хирурга за грудки.

– Поясничный отдел позвоночника, не подлежит восстановлению. Рекомендуема альтернатива – опорно-двигательный корсет протеза NI-55 усиленного образца. Включить замену в процедуру операций?

– Анна, выключи его! – доктор обратился к ассистентке – Успокойтесь, мы сделаем все возможное. Анна вызови Носова. Быстрей. А вам пока нужно побыть снаружи. У вас ведь все в порядке? Это ваша кровь?

– Извините. – я отпустил его, хотел вытереть след от крови на его халате, но в итоге размазал еще больше. В палату вошел еще один хирург, и я вышел. Сел на стул напротив палаты и тут же встал. Я не находил себе места.

– Будь у нас «Ковчег» запустили бы процесс регенерации, да и делов, а так… – говорил врач, когда я снова вошел в палату.

– Нет, я должен быть тут. Рядом!

Второй хирург, будучи уже в перчатках и оттягивая прилипшее мокрое платье Агаты, вырезал кусок ткани вокруг раны. Доктор снова вытолкал меня из палаты, предупредив, что вызовет охрану. Я согласился, я понимал, что им нужна тишина. Перевел дыхание.

По крайне мере мы в больнице, ей уже помогают. Я вышел из отделения в поиске кофе-машины, но пощупав разбитый подбородок, понял, что от этого желания меня воротит. Хотелось просто воды. В глазах рябило.

В дальнем конце коридора шли несколько совершенно черных фигуры. Темное пятно посреди белых стен больницы. Нет. Нет. Нет. Дальше вы не пройдете. Я вернулся в отделение. В стене за стеклом был пожарный щиток со всем набором инструментов. Разбил его, вытащил монтировку. Там слышались короткие очереди и вскрики. Они шли целенаправленно и в этот раз, с встречающимися у них на пути людьми они не церемонились.

В арке входа в отделение показался солдат. Из-за угла и прямо по голени обеих ног ему прилетает монтировкой. Готов поспорить, что это было ощутимо даже через его доспехи, даже учитывая, что он не издал ни звука. Упавшего, я добил еще двумя ударами монтировки. Шлем треснул. В арке показался следующий. В него полетела монтировка, а я схватил с пола винтовку, сходу выстрелив в его сторону. Пуля сверкнула по касательной о шлем. Я присел на колено, отправив второй выстрел. Она въелась со смачным звуком прямо в круглую линзу глаза. Я подбежал к углу. Выглянул. Не успел сосчитать сколько их там еще. Толи три, толи пять. Выпустил слепую очередь.