Алекс Карр - 10-я книга. Варкенские перемены.

Правда, иногда кусочек буженины, ветчины или жареной радужной креветки, словно бы случайно, выскальзывал и падал Стинко на грудь или живот. Тогда Полли медленно наклонялась вперед и долгим, сосущим поцелуем наводила порядок, заставляя своего парня напрягаться и вздрагивать всем телом. От этого Стинко делалось так хорошо и приятно, что он просто терял голову и потому, в какой-то момент не выдержал и когда Полли стала поцелуем поднимать маленький кусочек жареной радужной креветки с золотистой, хрустящей корочкой, крепко обнял девушку и телепортом отправил поднос на кухню. Умный диван тотчас зашевелился под ними, и стал волнообразно двигаться. Похоже, что Эд был совершенно прав, когда говорил ему о том, что у любовников должны быть равные физические возможности и только теперь, когда его тело обладало такой же силой, как и у Полли, девушка, наконец, позволила дать волю своим чувствам и сделаться неистовой, безудержной и смелой в своих желаниях, а Стинко, вдруг, ощутил себя совершенно другим человеком и разом повзрослел.

Когда же они затихли и взглянули друг на друга изумлёнными глазами, полными восторга, в их сладостное уединение, вдруг, ворвался отчетливый, металлический стук, доносившийся снизу, хотя и приглушенный плотной тканью штор, но такой частый и нетерпеливый, что они оба недовольно поморщился. Только сейчас Стинко сообразил, что он выключил все электронные следящие системы и связь с внешним миром, а поскольку беспокоить людей телепатически в Антале было не принято, то кто-то, кому он был очень нужен, был вынужден стучать по бронзовой пластине на двери ручкой в форме рыцарской перчатки. Включив на пару секунд свое сверхзрение, он увидел Зака Лугарша и, чертыхнувшись, активировал управляющий компьютер башни. Велев ему открыть дверь, Стинко соскочил с дивана и натянул на себя длинные, просторные красные шорты в крупный розовый и голубой горошек.

Сбежав в холл, он нашел там Зака, который сидел в кресле с большим бокалом вина. Вид у того был сердитый и недовольный. Подняв руку в знак приветствия, безопасный министр, а стало быть в какой-то мере начальник Стинко, ведь он, что ни говори, был хантером Регентства, и, глядя на него суровым взглядом, как-то очень уж мрачно проворчал:

– Собирайся, бездельник, быстро бери своего Арни и двигай за мной. У меня есть для тебя кое-какая работенка. Надеюсь, парень, ты понимаешь, что теперь ты сам должен зарабатывать деньги, чтобы твоя девушка не сбежала от тебя?

Стинко заискивающе улыбнулся и спросил:

– Зак, ты можешь дать мне час, чтобы я привел себя в порядок, ну, и всё такое?

Тот зыркнул на него исподлобья и зарычал:

– Послушай, ты, умник, всё такое и так продолжалось у вас целых десять дней. К тому же, я всё утро околачиваюсь в этих идиотских горах, а потому, Стинко, давай, облачайся в Защитника и пошли. Дело очень важное и прибыльное. Для тебя во всяком случае. Да, вот ещё что, я поговорил с Эдом и с сегодняшнего дня твоя учеба в университете окончена и ты переходишь в мое подчинение. Думаю, что это не будет такой уж большой потерей для науки потому, что дурака учить, только портить. Ладно, не сопи, это не про тебя сказано, просто есть такая поговорка, ты всё равно на лекциях только в потолок таращился, да, убивал профессоров своими вопросами.

Стинко горестно вздохнул и подошел к двери, ведущей в парилку. Генри он телепортировал наверх, Арнольд, который за эти дни совершенно одурел от безделья, сам вылетел из этой берлоги с кислотным бассейном, залитой ослепительным светом, словно пробка из бутылки с шампанским, и мигом обволок его тело мягким, шелковистым и уютным теплом. Уж если даже Зак, почему-то, с такой настойчивостью вспоминал про Арни, то стало быть работа предстояла серьёзная и интуиция подсказывала ему, что без него ему будет точно не обойтись. О том же, что он вляпался в весьма сложный, да, к тому же, чисто научный проект Зака Лугарша, его хваленая интуиция промолчала. Узнай Стинко о том, во что именно он влип, то непременно забился бы вместе с Полли в такое потаённое место, что Зак его не нашел даже со всеми своими хантерами.

Науку Стинко недолюбливал, считая, что человек и так уже знал слишком много о природе мироздания, а тут речь ещё и шла, вдобавок ко всему, о кремнийорганической биологии, которую после Бидрупа он просто ненавидел. Сверху спустилась Полли, поздоровалась с Заком и попрощалась с ним так ласково, что настроение его мгновенно взлетело выше потолка и он был готов свернуть горы. Выйдя из замка на горе, он сел в небольшой двухместный, спортивный флайер, похожий на крохотный серебристый истребитель, и Зак, заняв место пилота, помчался через весь Восточный Антал к здоровенному порталу грузового нуль-транса. Через десять минут, попетляв по всем закоулкам огромного, счетверённого обитаемого отсека, они подлетели к одному из самых красивых мест Звёздного Княжества, устроенного Заком в своем графстве.

На большом зеленом лугу, прихотливо изрезанном тихими ручьями, берега которых были украшены плакучими ивами, в живописном беспорядке стояли высоченные, метров по триста высотой, скалы из красного песчаника, превращенные ветром в какие-то гротесковые, грозные фигуры. На фоне яркой зелени они выглядели куда красивее, чем в пустыне Негев на Бидрупе, где были разбросаны на куда большем пространстве знаменитой Долины Великанов. В самом дальнем углу этого небольшого каменного заповедника, за скалами пряталось красивое здание закругленных, мягких форм и точно такого же яркого, кирпично-красного цвета, причудливо увитое зелёными лианами, из-за чего его можно было принять за одну из скал, ведь и на них уже стали появляться лоскутки зелени.

Зак Лугарш, заложив несколько крутых виражей вокруг скал-великанов, влетел на террасу самого верхнего этажа и ввел Стинко внутрь "Института репликации человека". Это было просторное, светлое помещение с небесно голубым потолком похожее на большую лужайку, окруженную темно-зеленой, причудливо изрезанной живой изгородью, посреди которого стояло что-то вроде толстенной колонны, диаметром метров в двенадцать. Именно к ней, а точнее к неприметной двери, Зак и повел Стинко и тому даже не пришлось напрягаться, чтобы понять очевидное, – внутри колонны он найдёт свою старую, добрую "бочку", единственный инструмент любого профессионального интуита. Он невольно заулыбался оттого, что его босс так основательно и серьезно подготовился к тому, чтобы привлечь его к какому-то проекту.

Хотя во всех четырех графствах жило множество народа, в этой части обитаемого отсека он не увидел ни одной живой души, да, к тому же, и пейзаж здесь был такой красивый и величественный, что Стинко сразу же внутренне собрался. То, что на нижних этажах здания, в котором было не меньше тридцати этажей, скорее всего, работали сотни, а то и тысячи людей, его совершенно не волновало. Так оно и должно было быть, ведь интуит подобен иголке, протыкающей постоянно расползающуюся во все стороны ткань мироздания, за которой следовала прочная нить, – цепочка ученых и специалистов, стягивающих эту ткань воедино, превращающих её во что-то, более или менее, понятное и имеющее вполне определенную форму. Поэтому всякий нормальный интуит всегда уважал тех людей, кто вкладывал в различные проекты куда больше труда, ума и сил, чем делал это он сам.